Виктор Хурбатов - Вовне. Том 1. «Нея»

Монах

/

25.09.2095

«– Томас, а ю реди? – мы сидим в центре главного зала монастыря в окружении братьев. Нейрочипы в наших головах включены. – Переведи ему еще раз.

Монах справа от меня начинает превращать русский аппэ интэмидиэйт в английский 6 класса средней школы. Но, кажется, я это всё уже знаю. У нас будет совместная медитация, в ходе которой настоятельница покажет мне меня самого ниже уровня моря сознания. Для меня как новичка будет создана визуализация, так что я смогу ее видеть, но как именно она будет выглядеть, определит мое нижнее сознание… а, видимо, подсознание. Неизвестно, сможем ли мы общаться там – у всех все по-разному. Ничему не удивляться, все безопасно. Ок, можно я в другой раз? Нет? Ноу, айм нот рэди.

Кто-то что-то нажимает, и я закрываю глаза в легком волнении, а открываю в ночном городе, где стою под блеклым фонарем. Кажется, идет дождь, но вместо отзвуков капель слышу только стук собственных мыслей.

Ощущение влажности вокруг обманчиво. Нет, дождь не идет. Некоторые капли воды наоборот поднимаются вверх, а некоторые – висят в воздухе, как частицы взвеси. Поднимаю руку, касаюсь одной из них, и тут внутри меня проносится это чувство страха, прикрываемое неловким «Ноу, айм нот рэди». Трогаю еще одну застывшую каплю и слышу, как в голове проносится недавнее сравнение уверенного русского с upper intermediate.

Я в дожде собственных мыслей.

Поворачиваюсь и иду сквозь эту влагу, включая в мозгу мысли и образы, которые вспыхивают, как неоновые вывески в темноте. Смотрю в глубину ночи, туда, где еще несколько фонарей озаряют незабытые и невысохшие капли. Рядом со мной поднимается вверх благодарная грусть о прошедшем.

Радость узнавания самого себя в своих мыслях прерывается движением – из глубины мрака выходит силуэт, как персонаж комбинированных съемок, бредущий на фоне застывшего экрана. Но если приглядеться, можно увидеть, что внутри его контура ничего нет, отчего кажется, что частицы моего сознания самопроизвольно раздвигаются, как полы мантии.

Беззвучная пустота выплывает передо мной. Появляется яркая капля, прикосновение к которой отдается расходящимися кругами слов внутри.

– Томас, мы здесь не для игры в капельки. Нужно сделать из них настоящий дождь».

Джэй в машине спустилась с небес слева от траектории движения преследуемого автомобиля, но в нескольких метрах позади. Ей понадобилась еще пара секунд, чтобы отыграть целый корпус, и этого хватило захватчикам, чтобы среагировать и резко ускориться. Но она успела увидеть то, что хотела – на заднем сидении сидел окровавленный Михаил с закрытыми глазами.

Джэй тоже прибавила газу и позвонила в полицию.

– Веду преследование неизвестных, похитивших моего человека. Передаю координаты, – и в этот момент она увидела, что похититель резко направил машину влево и толкнул ее такси в сторону. Джэй потеряла управление, ховер завалился набок и начал пикировать вниз.

Вблизи был крупный город, у которого, видимо, была утвержденная цветовая политика, потому что вместо ставших привычными осенних красок Джэй увидела перед собой сотни метров аккуратных рядов неорастений переливающегося светло-желтого, как раскаленная сталь, цвета. Всё это великолепие оттеняла длинная серая труба, тянувшаяся на километры по земле. Джэй едва успела вытянуть руль и избежать столкновения с законами физики.

Идея «если ударить по их машине, то Михаил может очнуться и за счет военной подготовки вырубит двух захватчиков» возглавила рейтинг вариантов в ее голове, так что ховер Джэй взмыл вверх в попытке достучаться до человека в машине на небесах.

Впрочем, опасная толкотня наверху уже привлекла повышенное внимание – рядом с автомобилем похитителей теперь летели два бело-синих полицейских дрона, динамики которых вопили, требуя заглушить двигатель и угрожая принудительной остановкой воздушного транспортного средства.

Но ответом им стал рев мотора резко ускорившегося ховера, ушедшего куда-то к земле. Оба копа последовали его примеру, через секунду оказавшись между старыми домами на уровне первых этажей небольшой улочки в пригороде. Полицейские нагоняли беглецов, которые лавировали между рекламными беспилотниками с цветастыми экранами, и пытались сбросить преследователей, вырисовывая фигуры высшего автопилотажа.

Опоздавшая на эту вечеринку Джэй наблюдала за погоней с высоты полета магазинных дронов, стараясь никого не сбить и не потерять плутавшую цель из виду. Невдалеке показалась промышленная зона, где захватчики могли укрыться. Она облетела очередного трудягу, несущего какую-то коробку, и полетела геройствовать.

За бандитами тем временем мчались уже не два, а восемь полицейских дронов, и ни один из них не угодил в стену после сумасшедших маневров нарушителей, которым, тем не менее, удавалось уворачиваться от выстрелов блок-лучей и продолжать движение, несмотря на несколько столкновений с беспилотным рекламным мусором, заполонившим улицы города.

Ховеркар вылетел на территорию какого-то завода и неожиданно замер. Его окружили копы, освещая мощными лучами лицо водителя, поднявшего вверх руки, и двух пассажиров, которые, казалось, получили травмы от безумной езды.

– Полиция Нижнего Тагила. Выключите зажигание. Держите руки на виду, – проговорил динамик, и в этот момент пассажир на заднем сидении, как будто очнувшись, повернулся к копам, улыбнулся, и тут вся ближайшая электроника, прожженная волной «глушилки», погасла.

Девять небесных созданий начали падать вниз. Восемь из них громко разбились, красочно разбросав по площадке перед цехом пластиковые и металлические внутренности. Только ховер смог изменить направление движения по оси ординат, потому что его водитель быстрыми движениями успел переключить систему в ручной режим, выкрикивая ругательства про цифровой мир.

Автомобиль поднялся резко вверх над постройками завода, и в этот момент в днище влетело такси Джэй, нашедшей наконец среди построек завода машину с тем, кого считала своим женихом. От удара оба ховера потеряли управление и рухнули на крышу цеха, проделав в ней широкую дыру; спикировали внутрь, задев несколько перегородок, отчего падение перестало быть свободным, а приземление случилось не таким жестким.

В цехе металлургического завода огромный 3d-принтер распечатывал что-то похожее на вагон – его левый бок уже балансировал на антигравитационных подпорках, сияя остывающим огнем. В конце зала в картридж из печи заливался раскаленный металл, из которого прямоугольная фотопластина создавала геометрическую вязь, охлаждавшуюся морозильными панелями. Еще один такой же, но уже готовый вагон парил в сторону широких ворот в конце зала.