Виктор Хурбатов - Вовне. Том 1. «Нея»

Водитель вылез из автомобиля и бросился к ховеру Джэй. Второй бандит вытащил Михаила и теперь пытался привести его в хоть какое-то чувство.

– Тупая кукла! – услышала Джэй, выходя из разбитой машины. – Ты хоть понимаешь, что наделала?

– Вы украли моего человека! – она выбрала «угрожающий» тон, обходя бандита. Тот попытался зацепить Джэй за руку, но активированный боевой режим включил прием, разорвавший захват и отправивший мужчину на пол.

Она повернулась, чтобы разобраться со вторым, но тут увидела перед собой дуло пистолета в руке невысокого бандита, державшего в другой руке синий пластырь над запястьем очнувшегося Михаила.

– Так, красавица, – он говорил медленно и как будто лениво. – Это пистолет. Это яд. Давай ты там в своем калькуляторе постараешься решить уравнение с двумя новыми параметрами. Хотя нет. Я назову тебе ответ. Твое дзюдо равно его смерти. Поэтому выключи боевой мод и послушай.

Джэй подчинилась. Он убрал пластырь.

– Мы вам не враги. Но твой друг кое-что знает, и нам нужно достать из него эти знания.

– Вы будете его пытать?

– Вряд ли. Скорее всего, он сам всё расскажет, нам или вирусной программе в мозге. Да, любитель блинчиков? В наши дни электронные черви в башке эффективнее змей в кишке. С другой стороны…, – он посмотрел на раскаленный металл в конце зала.

– Вы не имеете права…, – впервые с утра Джэй услышала Михаила.

– Не надо тут про мои права, мне про них расскажут копы. Кстати, о копах…

В этот момент в дыру в крыше в цех влетела пара десятков полицейских ботов, с фонарями и динамиками, изрыгающими угрозы и требования. Кроме того, Джэй заметила, что со стороны печи в цех вошли несколько вооруженных биоников, вероятно, из службы безопасности завода.

– Что у нас с глушилкой?

– Братан, она сломалась при падении, – державший Михаила на прицеле кивнул в сторону бионихи. – Спасибо вот этой леди.

– Тогда придется отстреливаться, – второй повернулся к Джэй, приставил пистолет к ее виску и громко закричал в сторону дронов. – Прекратите преследование, у нас заложники. Дайте нам уйти, и мы оставим им их скучные жизни.

Они начали пятиться назад, пока дроны перегруппировывались, чтобы обойти захватчиков с двух сторон. Заводские бионики достали оружие, анализаторы Джэй сообщили, что прицелы захватили цели за ее спиной. Полицейский динамик хрипящим голосом потребовал отпустить заложников, и в эту секунду со стенда слетел свежеиспеченный вагон и начал движение в сторону окруженных террористов.

Еще недавно стоявшие посреди пустого пространства, они внезапно получили естественное укрытие от пуль, а возможно, и путь к спасению, если вагон сможет вылететь из этого цеха. Похожий на капсулу для туннелей, транспорт проехал несколько метров и повернулся к ним боком, растолкав упавшие машины и направившись к воротам цеха готовой продукции. Пара ударов, и двери открылись, запустив бандитов и заложников внутрь.

– И что? Мы вылетим в другой цех, и нас там найдут.

– Надо посмотреть, может ли эта штука сама передвигаться, – бандиты продолжали нервно переговариваться.

Заводские андроиды имели доступ к системе «умного цеха», так что вагон плавно остановился. Джэй посмотрела на Михаила. В этой суете тот уже пару раз мог вырубить одного из захватчиков и захватить оружие или убежать. Но он только покорно выполнял все требования террористов, запуганно глядя вокруг. Вот и сейчас бывший военный только отвел глаза в ответ на ее немые, но нериторические вопросы.

– Выйдите из капсулы и отпустите заложников, иначе мы применим огонь на поражение.

Двадцать орудий, направленных с воздуха на жестяную горячую банку и еще семь-восемь с земли, оттуда, где строится новый вагон. Три красные фигуры на тепловизорах и одна синяя. Суетливые попытки завести капсулу без топлива и подключенной электроники. Молчаливые взгляды под дулами пистолетов и раздраженные переругивания. Дрожь боковых панелей вагона, которые должны показывать пассажирам красивые картинки, но пока только ритмично отзываются на тяжелые шаги приближающихся андроидов. Секунда тишины, пока время не побежало.

– Отвлеки их.

– Как?

– Я не знаю, фокусы покажи. Пусть всё будет не тем, чем кажется. И будь готов валить в любую секунду.

Один из захватчиков вышел из капсулы и с поднятыми руками двинулся к ее кабине.

– Мы сдаемся, – эхом отозвался его голос.

– Освободите заложников, – услышала Джэй механизированную речь.

Бандит вернулся в вагон, схватил ее за волосы и потащил за собой. Взглянув на Михаила, она снова встретилась с выражением лица человека, психика которого решила взболтать, но не смешивать страх с отстраненностью.

Террорист приставил к ее виску пистолет.

– Отпустите нас, и забирайте этих, – громко крикнул он, и в эту секунду из кабины раздался возглас радости.

Лежавший в пяти метрах от них ховер внезапно поднялся над землей и тут же набрал скорость, врезавшись в дальнюю стену, на которой был укреплен картридж 3d-принтера. Раздался грохот. Копы включили задние камеры, а эсбэшники повернулись назад и тут же были смыты волной расплавленной стали, быстро наполнявшей площадку, где строился вагон.

«Рисую. Снова рисую Его.

Хочется обсудить это всё, да так, чтобы собеседник не смотрел на тебя, как на иностранца. Чтобы не чувствовать это «говори-быстрее-да-я-пойду» в глазах. Достижение «болезненное одиночество» в этой вашей игре разблокировано, опыта полно, радости не наблюдаю.

Дорисовываю уши.

– Привет. Я долго думал над тем, правильно ли будет использовать Код на людях. Они ведь хоть и зараженные вирусами тщеславия и жадности мыслящие животные, но имею ли я право на это насилие? На получение корневого доступа к их мозгам.

Нос. Сейчас услышу раздраженное сопение.

– И я не знаю, как распространять свой вирус. Это детали конечно, но я же не могу выпустить приложение, которое поменяет людям мозги, и надеяться, что меня не забанят в первый же момент. В твое время было проще.

Губы. Тяжелый вздох слетает с них. Что меня ждет, поток ругани или унижающее молчание?

– Ты обречен вечно зябнуть в моей тени, изредка выглядывая и думая, как хорошо было бы выйти на свет, – все-таки поток ругани. – Обречен страдать от собственного ничтожества, от понимания, что ты самозванец в царских палатах. Придумываешь оправдания, чтобы продолжать жизнь фермера, предаешь каждую клетку своего тела, способного на ежедневное пробивание стен вместо оклеивания их обоями. Ты останешься ничтожеством, недостойным жить внутри этой головы.

Презрение в его глазах. Отворачиваюсь, не могу в них смотреть. Нет ничего хуже, чем глаза, которые видят дыру в твоей душе».