Наталья Сажина - КИФ – 4. «РЖД»

Иван Степанович вспомнил своё детство. Своего деда, который так много времени проводил с ним. Тепло деревянной заготовки в левой руке. В правой – — нож, которым он, вытащив от усердия кончик языка изо рта, старательно водит по заготовке, стараясь придать ей форму птички. Рядом сидит дед, одобрительно улыбаясь и давая советы, как лучше вырезать фигурку. Солнце, медленно опускаясь к горизонту, щедро делится своим теплом… А потом деда не стало… Бабушка, переживая утрату, вскоре ушла следом.

Тогда Иван и услышал от одного из дальних родственников, приехавшего на похороны бабушки, историю о Парацельсе. Гость, в дорожном костюме, сидел за столом и, понизив голос до полушёпота, вещал таинственным голосом:

«По прибытию в Константинополь, получил он камень философский. И с помощью его, научился создавать „золотой напиток“. Тот, кто испьёт сей эликсир, сможет себя омолодить и исцелиться от любой болезни…»

Эта история так впечатлила юного Ивана, что он увлёкся этой темой. А после школы решил связать свою жизнь с медициной. Иван Степанович очнулся от своих воспоминаний. Паровоз мерно покачивался. За окном, в свете луны, мелькали пейзажи средней полосы бескрайней Родины.

Чего он хотел сейчас? Если бы жива была его Аглая, может и был бы смысл вернуться к своему увлечению. Вернуться к поискам бессмертия. А сейчас? Сейчас он хотел только покоя, и больше ничего. Не осталось никого из близких ему людей, только дальние родственники, с которыми он и не общался почти. Смерть успела забрать у него всех, кто был ему дорог.

– Это, было, давно, – отчеканил он, – сейчас это уже не имеет смысла.

– Смысл есть всегда. Ваши действия, или бездействия – всё имеет смысл. Но вернёмся к теме бессмертия. Вот представьте, что в ваших руках оказалась формула упомянутого эликсира, чтобы вы с ней сделали?

– Хм… Оформил бы на неё патент.

– Вы так уверены, что если кто-то узнает об этом открытии, то не захочет это присвоить себе? Вы точно представляете себе те возможности, которые даёт это открытие? Помните, как закончилась жизнь самого Парацельса?

– Ему проломили голову…

– Вот-вот. Эликсир бессмертия вам не поможет, если ваше тело погибнет.

– То есть, вы хотите сказать, что эликсир – не выдумка?! У вас есть его формула?

– Формула есть у вас.

– У меня? – — искренне удивился Иван Степанович.

– Да-да. Именно у вас.

– Но у меня ничего не вышло! Я столько раз пытался…

– Вам не хватило всего лишь одного шага. Одного ингредиента.

Мавр достал из внутреннего кармана листочек, на котором была химическая формула… Иван Сергеевич вздрогнул. Как же так! Это же было элементарно! Он достал блокнот и в порыве научной ярости стал карандашом выводить по памяти ту самую формулу, работу над которой он когда-то так безалаберно забросил. Вписав недостающий ингредиент, он перечитал её и в бессилии опустил голову на руки. Сколько дорогих ему людей он мог бы спасти? А Аглаю? Если бы она приняла этот эликсир, может быть, она бы перенесла роды? Ну почему он тогда остановился?!!! Конечно, формулу ещё нужно было испытать, но он каким-то шестым чувством знал, что она работает.

– Где вы были раньше?! – зашипел Иван Степанович, поднимая голову и едва сдерживая слёзы. Но собеседника перед ним не было.

– Муфусаил?! Вы где?

Паровоз мерно покачивался, колеса отбивали свой ритм, но в купе Иван Степанович был один. Он встал, накинул пиджак на плечи, положил в карман блокнот и вышел в вагон. В проходах между купе тоже никого не было. Иван Степанович дошёл до купе проводника, постучал, на что сонный голос ему ответил, что сейчас откроет. Спустя полминуты дверь открылась.

– Подскажите, вы не видели моего попутчика, Муфусаила?

– Кого? – проводник потирал щёки, пытаясь понять, чего от него хотят.

– Моего попутчика по купе?

– Извините, но я к вам никого не подселял-с. К вам кто-то приходил-с? Может, вы задремали, и вам что-то приснилось? – проводник явно пребывал в растерянности. – У вас все вещи на месте?

– Вещи? – теперь и Иван Степанович растерялся. – Вещи… Да, надо проверить вещи, спасибо.

Иван Степанович пошёл обратно, в сторону своего купе. Вещи, конечно, были на своих местах. А Муфусаила по-прежнему не было. Следом в купе заглянул и проводник:

– У вас всё хорошо?

– Да, всё хорошо, можете идти, спасибо. —

Иван Степанович закрыл за проводником дверь, сел в кресло и достал из кармана блокнот. Перечитал формулу. Да, это действительно должно было сработать. Нужно только провести серию экспериментов. Интересно, что же с ним было? Сон? Или к нему действительно кто-то приходил? Но кто? И что ему теперь делать дальше? Одно Иван Степанович знал точно – — патентовать своё изобретение он точно не будет.

– «Медное, золотое и серебряное царство», – прочитал он табличку. – Странное название.

– Это книгообменник. Там собраны сказки.

– Они на носителях из разных металлов?

– Нет, бумажные книги.

Она говорила так безмятежно, что он почти вспылил.

– Но это же дикость и варварство!

– Бумага для этих книг изготовлена не из древесины – из конопли. Трава такая. Быстро возобновляемый ресурс. Масло, пенька, ткань, бумага – из неё много чего делали раньше. Ткань, между прочим, высочайшего качества была. На денежные купюры такая бумага шла – износостойкость, плотность. Со временем, конечно, и эта бумага ветшает. Тогда книги перепечатываются. Я периодически привожу сюда новые. Люблю запах новых книг. Как они ощущаются в руке. Шуршание страниц. Это особое удовольствие! Для тех, кто понимает.

– А царства причём? – ему было слегка неудобно за свою несдержанность.

– В сказках они часто фигурируют, эти три царства. Герой посещает их последовательно, одно за другим. Так какое выбираешь?

– Я уже выбрал, – он решил проявить твёрдость. – Сказки я и сам потом могу почитать. Хочу фрагмент твоей личной истории, загадочная незнакомка.

Он указал взглядом на эмблему, украшавшую борт её колымаги. Незнакомка согласно кивнула и села прямо на траву, жестом пригласив сесть рядом. Земля была тёплой, в воздухе угадывался лёгкий запах полыни.

– Знаешь, как пахнет креозот? Будешь удивлён, когда узнаешь. Для меня это запах детства. Так пахнут нагретые солнцем шпалы – деревянные брусья на железнодорожных путях, опоры для рельсов, по которым бежали поезда, выстукивая ритм, успокаивающий, умиротворяющий. Я порой скучаю по их колыбельной. В поезде хорошо спится.

Хорошо лежать на верхней полке и просто смотреть в окно, где мелькают столбы, чуть медленнее бегут придорожные кусты и деревья, плавно разворачиваются панорамы открытой местности. Пространство плывёт под стук колёс, время замедляет свой бег. Ты будто попадаешь в антракт спектакля своей жизни. И даже можешь выйти в буфет – в вагон-ресторан. В поездах было принято есть, спать и общаться с попутчиками – случайными людьми, которые больше никогда не встретятся. В этом была их особая притягательность.