Einar - Пока ещё лето

Апудо пихнула ногой свою объемную сумку и начала копаться в свисающем с шеи маленьком узелке.

С Бабушкой Апудо у нас был небольшой бизнес: я отдавал ей пойманную в реке рыбу и снесенные курами яйца, а она продавала это всё на рынке и отдавала мне большую часть вырученных денег. Рыбу я ловил по ночам, а яйца – утром под всеми окрестными кустами. Их несли то ли мои, то ли уже совсем дикие куры. Они были сами по себе и приходили только иногда, поклевать зерно.

Ещё Бабушка Апудо помогала с домашними делами и покупала продукты на рынке. Даже не знаю, кому этот контакт был нужнее – мне или ей. Главное, что мы оба были довольны нашим копеечным бизнесом и общением.

Апудо каждое утро с кряхтением поднималась ко мне на холм, выкуривала трубку, жаловалась на детей с внуками и, конечно, поучала меня уму-разуму. Впрочем, делала она это без большого азарта и частенько хвалила за трудолюбие и ум. Я только хмыкал себе под нос задумчиво.

Иногда мы выпивали по стаканчику вина, которое она же и приносила. Смотрели вниз, на городок и реку. Пожалуй, можно было бы сказать, что мы с Бабушкой Апудо друзья.

– Ты же знаешь этого бандита Шеху? Этого фульбе, чтобы его крокодил съел! Знаешь? – вдруг со злостью спросила Бабушка Апудо. Фульбе – это ещё одна народность, проживающая в Сенегале и соседних странах. Исследователи метко называют фульбе «цыганами Западного Судана». Насколько я знал, относительно происхождения этого народа единого мнения нет. Существовала гипотеза, что предки фульбе переселились в Западный Судан в конце первого тысячелетия из Сахары, и в последующие века стали ведущей силой в регионе, воздействуя на народы Ганы, Мали, Чада и Сенегала. Они были мусульманами и даже пытались создать свои государства, впрочем, безуспешно.

– Вчера, когда я на рынке выбирала маниок для яссы, я услышала, как Шеху говорил своим новым дружкам, из банды Пате, о том, что ты давно уже нарвался, и скоро твой автомат будет принадлежать ему. Эти бандиты злы на тебя ещё с того года, когда ты сломал руку плешивому дружку Шеху. Теперь, когда они связались с бандой Пате, они действительно могут напасть на тебя. Я прошу тебя, сынок, будь осторожнее! Не связывайся ты с этим хулиганом! Обходи его десятой дорогой, пусть его гиппопотам растопчет и полиция заберет его в каменоломни!

Я что-то промычал в знак согласия, и мы продолжили сидеть на лавочке, глядя на город и убегающую вдаль реку. Я попивал коктейль, который вновь смешал. Бабушка Апудо курила свою длинную трубку, периодически погружая нас обоих в облака дыма.

Когда солнце начало клониться к горизонту и жара на улице немного спала, я закинул за спину свой видавший виды рюкзак и потопал в город.

Мне нужно было зайти на рынок и в лавку строительных материалов – я собирался покрасить свой домик и сделать сушилку для рыбы. Так я рассчитывал зарабатывать на рыбе чуть больше.

На половине пути я заметил чернокожего мальчика, который ехал в мою сторону на стареньком велосипеде. Велосипед был слишком большой для паренька, да и сама манера ехать была причудливой – мальчишка постоянно вилял из стороны в сторону, останавливался, крутился и несколько раз вообще разворачивался назад. Возможно, он только начал осваивать этот вид транспорта, подумалось мне.

Минут через пять мы сблизились, и я увидел виновницу такой странной траектории – это была старая помятая банка из-под соленого арахиса. Мальчонка пытался пинать её, не слезая при этом с велосипеда. Иногда он обгонял банку, и тогда ему приходилось делать круг и снова заходить в атаку. Инстинктивно мне захотелось отфутболить банку пареньку навстречу.

Не доехав до меня метров трех, мальчик остановился и, проследив дорогу от нас до бункера, спросил:

– Месье, это вы живете вон в том бункере, что стоит на горе? – он указал своей длинной рукой куда-то мне за спину.

Я секунду подумал, пытаясь догадаться, чего он хочет. Так ничего и не придумав, ответил:

– Да, я. Что ты хотел?

– Мне поручено передать, месье, что вас приглашает на ужин главный врач нашего госпиталя! – старательно проговорил мальчишка явно придуманную ранее фразу.

– Ты говоришь о месье де Клюсе? – уточнил я.

– Да, месье. Он просил передать, что вы приглашены завтра, на семь часов вечера, в госпиталь. И что одеться нужно официально.

На этой фразе я задумался. Самой официальной моей одеждой была светло-серая видавшая виды рубашка и потертые тактические штаны цвета хаки. Ну и высокие разношенные коричневые ботинки…

– А правда, что там был пулемёт, месье?

– Что? – я не сразу понял, погрузившись в мысли об официальной одежде.

– Ну, – сказал мальчик, приняв замысловатую позу на раме своего велосипеда, – мне говорили, что в бункере, который стоит на холме над рекой, раньше был сломанный пулемёт, и что под этим бункером есть секретный ход, в котором лежат ящики с гранатами.

– Хм… – я пожал плечами и, обернувшись, тоже посмотрел на дот. – Если там и был пулемёт, то его уже украли.

– А хода с гранатами там точно никогда не было, это я тебе гарантирую, – продолжил я и, обойдя мальчишку с велосипедом, пошел в сторону городка.

– Эй, месье! Подождите! – не унимался паренек, силясь развернуть свой слишком уж большой велосипед и смешно прыгая при этом на одной ноге, а второй пытаясь прокрутить педаль. – А у вас не найдется пары франков? Я же привез вам сообщение!

Я вновь остановился и посмотрел на пронырливого сорванца.

– А тебе разве не заплатил месье де Клюс? – спросил я, сдерживая улыбку.

– Неееет, месье… – протянул он, поводя головой вбок, – нас только кормят в госпитале и лечат, если кто заболеет.

– Что ж. Ты честно выполнил свою работу и заслужил оплату, – я выгреб из кармана всю мелочь, что была, и высыпал её в протянутую ладошку чернокожего мальчика.

Монетки быстро перекочевали к нему в карман, а глаза радостно заблестели. Улыбка расползлась до ушей.

– Спасибо, месье! Я буду еще к вам приезжать! – крикнул малец и я, наконец-то, пошёл по своим делам, думая о том, что увижу в госпитале Николь.

На следующий день, вернувшись с ночной рыбалки, я проспал до обеда. Бабушка Апудо, которая приходила утром за свежим уловом, уже постирала мою серую рубашку и штаны, как я и просил. Они поджидали меня на старом комоде, в котором не было нижней полки.

Остаток дня прошёл в малярных работах по покраске дверей, ставен и лавочки. Я сам смастерил их около месяца назад и теперь, наконец, покрасил. Несколько капель краски присохли к моим рукам – почему-то я долго смотрел на них и меланхолично пытался сцарапать ногтем.

От проделанной работы я испытывал чувство удовлетворения. Всё стало выглядеть единым целым. Весенне-зелёный цвет краски отлично гармонировал с желтоватым бетоном дота. Я всегда любил красить, это поднимало мне настроение, так как сразу видны результаты твоей работы.