Илья Полетаев - Летопись голодной стали. Ростки зла

– А кто достоин? Каждый ведь считает, что он знает больше другого. Каждый тянет одеяло на себя, – спросил Климек.

– Достоин тот, кто, идя во власть, воспринимает её не как возможность управлять, не как возможность для этого, а как должное, как тяжёлое бремя, рубящее, словно топор, по твоим плечам, как трудность и боль, и ответственность.

– Хорошее определение власть имущих, – подчеркнул Климек.

– Любой государь принимает её бремя как оковы. Многие думают, что правитель волен делать то, что он хочет. Но если бы так и было, то не было бы цивилизации людей. Правитель – самый несвободный человек среди всех остальных. Так думал и он, – Ярген указал пальцем в сторону масштабной картины, – царь Валдислав, когда становился первым правителем объединённого государства. Такого, каким мы его знаем сейчас.

– Его профиль, изображённый тут, сильно похож на статую, стоящую на площади. – Климек посмотрел на огромную картину.

– На самом деле, эта картина очень даже молода. Статую выстроили после смерти царя Валдислава. Картину же нарисовали ещё во времена правления царя Константина, моего деда, в пору его юности. Видите ли, царь Константин был ярым поклонником царя Валдислава. Он считал, что все поступки того – справедливы и все решения по достоинству неоспоримы. Во многом мой дед хотел походить на легендарного правителя прошлого. Но нельзя становится похожим на кого-то, а нужно быть собой и творить историю, действуя по своим собственным убеждениям. Он это понял, в конце концов, когда состарился. Но лучше поздно, чем никогда. Итак, – прокуратор резко сменил тему разговора, отодвигая перед собой стул. Жестом он предложил Климеку присесть. Тот, отодвинув стул, сел, откинувшись на спинку и вытянув руку, положив её на край стола. – Как Вам у нас в столице?

– Весело, шумно. Все улицы увешаны украшениями, по ним гуляют шуты, веселящиеся, нетрезвые пары. Во всех углах бурлит праздничное раздолье.

– В эти дни наш город оживает. Данное празднество приносит уйму эмоций, и в то же время наша казна значительно пустеет. Но в этом случае деньги не так важны. Устроить грандиозный пир, проводящийся один раз в год, это обязанность. Народу нужны праздники и гулянки, чтобы отвлекаться от унылой рутины.

– Вчера все были довольны. И ничего пагубного не произошло.

– Но не в этот раз… – Лицо прокуратора резко помрачнело. Его глаза скрылись под тёмными сводами век, брови опустились в прискорбии. – Этот праздник очернила смерть царя Демитрия.

– Что?… – Климек будто потерял лицо. Его рука соскользнула с края стола. Он подался вперёд. – Царь… мёртв?

– Дело в том, что наш царь, мой брат по совместительству, долгое время тяжело болел. Болезнь протекала у него целый месяц. И вчера, за праздничным столом, кончина пришла к нему. Внезапно, в разгар кульминационного момента. Его сын, Яков, также болен. И для обеспечения безопасности и предотвращения распространения хвори, мы его поместили в карантин.

– Но если болезнь так опасна, и царь был на пиршестве, то велика вероятность того, что все присутствующие могли заразиться. – Климек с трудом переваривал первые услышанные слова. Весть о смерти царя ввела его в ступор. Он говорил, понурив голову и словно ища что-то под своими ногами. В следующие слова, льющиеся из уст прокуратора, наёмник уже не вникал основательно.

– Это исключено, – с огромной толикой уверенности заверил прокуратор. – Царь сидел поодаль от остальных, это раз. Два – на контакт прямой ни с кем он не входил. И три – как передаётся эта болезнь, мы не знаем. Но факт заражения сына, который сейчас тоже пребывает в плохом состоянии – не только от неё, но и из-за смерти своего отца, – заставляет нас предпринимать меры наперёд и не медлить. И есть ещё кое-что. Очень важное.

Климек поднял взгляд, посмотрев в холодные глаза прокуратора. Его бледное лицо источало хладнокровие на каждом слове.

– Была похищена дочь царя, Елена, прямо во время пира, когда в зале началась суматоха после смерти правителя. Куда её увели – неизвестно. Кто её похитил – тоже не известно. Есть предположения, что наши заграничные соседи могут предпринять попытки, чтобы разжечь смуту в нашей стране. Дескать, царя отравили или убили иным способом заговорщики с целью его свержения. Создав смуту, они могут поспособствовать ослаблению государства. Не хочу ничего плохого говорить о наших долголетних друзьях на юге, но исключать возможность интервенции тоже нельзя. А Венерия – самое большое государство на континенте.

– Прошу прощения, прокуратор… Я сейчас стараюсь осмыслить то, что Вы сказали ранее. Весть о смерти царя столь внезапная для меня… Я ожидал чего-угодно, но только не этого…

– Вы любили царя Демитрия? – спросил прокуратор, всё так же держа хладнокровное лицо чистым от любых эмоций. Он восседал на стуле, как на троне. Возможно, уже готовился к этому. Его руки сжимали подлокотники кресла, а спина облокотилась на его спинку.

– Демитрий сделал много хорошего для своей страны. Смерть любого царя, если он не являлся деспотом при жизни, оплакивают горькими слезами.

– Да, мрачное событие, которое принесло нам много горя всего за эту ночь и утро. Никто ещё, кроме нас с Вами и моих приближённых об этом не знает. К полудню эта весть разнесётся по всей стране. К вечеру же я выступлю с обращением к народу на площади. Так как царь мёртв, сын его болен и не может управлять государством, а Елена похищена нашими потенциальными врагами и, возможно, с помощью заговорщиков изнутри, то тяжёлое бремя власти ложится на мои плечи.

– Но почему именно я? Зачем меня вызвали к Вам?

Прокуратор на миг опустил глаза, слабо вздохнув грудью.

– Видите ли, на пиру присутствовал один из ваших соратников. Наверное, Вы это знаете.

Климек осторожно и медленно откинулся на спинку стула, вперившись в прокуратора своими наполненными непониманием, недоумением, и даже опасностью глазами.

– Господин Дункан. Многоуважаемый член синдиката Соколов.

– Да, я это знаю, – с нотой осторожности проговорил Климек, не сводя глаз с прокуратора.

– Скажите, после ночного пира он приезжал в таверну? Проводил остаток ночи вместе с Вами? Со всеми наёмниками? Вас здесь целый отряд поселился на ночёвку.

– Я не видел, – не зная, нужно ли говорить именно так, с трудом и комками выдавливал из себя слова Климек. – С полуночи я заперся в съёмной комнате с одной из… и не выходил из неё до момента неожиданного стука в мою дверь.

– Это очень важно для нас, поймите. Дело в том, что Дункан покинул пир после трагических событий. Мы не нашли ни его, ни Елены. И, смею предположить, как лицо, на плечах которого лежит ответственность, это совпадение не простое.