Александр Волков - Когда темнота заберёт нас. Сборник рассказов

Этот ор и заставил его проснуться утром и осознать, что он опаздывает на работу. Водитель кисло покосился на бардачок, в котором вопреки законам физики умещались набитые стопками старые заезженные диски.

Зазвонил сотовый. Костя торопливо скользнул по экрану взглядом:

«Иван Владимирович».

Не глядя ответил на вызов и поднёс телефон к уху:

– Да.

– Ты ещё долго? – спросил мужской голос со смесью раздражения и нетерпения.

– Нет, уже проехал Джанхот.

– Ага… – Голос затих, послышались невнятные перешёптывания, и после них мужчина добавил: – Ну, давай быстрее. Мы тут голодные!

На том конце провода послышалось возмущённое восклицание, заставив мужской голос замолчать, а затем раздался знакомый женский смех. Водитель не смог разобрать слов – захрипели помехи. Автомобиль приближался к пику перевала, после которого дорога начинала плавно спускаться к побережью.

Снова послышался в трубке мужской голос:

– …Ну ладно, ладно! Не мы, а я! – Говорящий улыбался.

– Да скоро буду уже, – ответил водитель, продолжая внимательно следить за дорогой, которая живо изворачивалась перед носом автомобиля. – Только тормозну вот сейчас отлить – не успею доехать. Так что простите.

– Не, Кость, лучше езжай прямо до нас, не останавливайся… – Голос неожиданно умолк.

Костя глянул на экран телефона – соединение не было разорвано. Таймер продолжал отсчёт беседы. Хмыкнув, он снова приложил телефон к уху. Несколько секунд до него доносились лишь потрескивания и шорохи. Наконец помехи исчезли и сквозь них пробился голос Ивана:

– …А то ведь бывали случаи нападения диких животных на водителей в это время года. Дикие места.

– Слушай, я не собираюсь идти в лес. Я просто встану рядом с машиной.

– Те пропавшие были тоже одни.

– Я не буду глушить мотор.

– Но… – связь на мгновение оборвалась. – До сих пор не нашли.

– Тогда я возьму с собой ружьё, чёрт возьми! – уверенно воскликнул Костя.

Он знал, что Ване будет нечем крыть этот козырь. Трубка взорвалась смехом:

– Блин, Костян, ходить ссать с ружьём – это уж слишком.

Костя тоже улыбнулся.

– Ладно, – продолжил Ваня. – Но учти, двое из пропавших были также охотниками, и при них было оружие, которое тоже не…

– Чёрт, Хеллоуин ещё не начался, а ты уже травишь мне байки, – в голосе Кости звучали нотки поражения. – Всё, связь отстой. Я почти на перевале. Я буду у вас через пятнадцать минут и даже в сухих штанах, если ты перестанешь меня запугивать. Ты же не помрёшь от голода за это время…

Костя аккуратно отбросил телефон на пустое пассажирское сидение. Он не был уверен, что всё, что он сказал, услышал его друг. Меньше всего ему нравилось, когда его начинали предостерегать от чего-то или когда ему давали указания, что ему нужно делать. Возможно, это также являлось причиной, из-за которой он ненавидел своё начальство.

Пока он говорил по телефону, таймер успел отсчитать полторы минуты игравшего трека. Он глянул на экран магнитолы: «Pendulum – Slam».

«О, сойдёт. Ладно, ща пройду поворот и сразу за ним торможу».

Пальцы выкрутили регулятор громкости почти до максимума, затем водитель правой рукой переключил коробку в режим M, выставив пониженную передачу, а правая нога вжала педаль газа в пол. «Пежо» на едва ощутимое мгновенье просел, подобно гепарду перед рывком за добычей, а затем бросился навстречу самой высокой точке перевала.

Костровище уютно и скрытно тлело в специально подрытой ямке. В нём тихо потрескивали скрюченные ветки, а прямо на них языки костра беззвучно отплясывали мистический танец. В исходящем от него тепле грелись две руки, подсвеченные красно-оранжевыми бликами. Они потирали одна другую, издавая едва слышимый шелест огрубевшей кожи, перепачканной землёй и золой. Хозяин рук сидел на камне, покрытом засаленной и перепачканной тканью, и смотрел, как долину, лежащую у подножья горы, пожирают изголодавшиеся сумерки. С горы открывалось захватывающее зрелище, как разномастные домики тонут в чёрной растекающейся массе, вспыхивая один за другим электрическими огнями. Некоторые из домов бесследно тонули в тёмной бездне.

Он внимательно осматривал всю панораму, пока его губы беззвучно двигались. Взгляд мужчины плавно скользил по всей долине от края до края сверху вниз. Он провёл глазами последнюю невидимую линию, и губы замерли. Тогда мужчина вытащил из внутреннего кармана потрёпанного пуховика до смерти измятый блокнот. Пальцы нетерпеливо побежали по засаленным страничкам и, завершив пробежку, остановились на листе, расчерченным на большие клетки. Обтёсанный и потёртый карандаш твёрдыми и грубыми линиями начал выводить записи, похожие на смесь ходов морского боя и результатов матчей по футболу:

«А1 – 4:2; B1 —3:1; C1 – 4:1; D1 – 4:0; E1 – 4:1…»

Тупой грифель остановился после «H8 – 6:0», а затем перелетел к центру сетки и обвёл «E3 – 4:1» аккуратным кругом. Мужчина задумчиво перепроверил схему. Затем он принялся размеренно отлистывать страницы к началу одну за одной, внимательно сверяясь с предыдущими записями. Иногда его брови хмурились от увиденного сильнее обычного. Изредка таблицы с клетками, наполненные дремучими комбинациями цифр и букв, разбавлялись заметками или мыслями, набросанными в пару абзацев неразборчивым почерком. Иногда попадались кривые зарисовки горных пейзажей и аккуратно исполненные чертежи механизмов. Когда он дошёл до первой страницы, почти прогоревший костёр подсветил на форзаце алфавиты кириллицы и латиницы с покосившимися рядами. Прямо над ними значилась строчка:

«Заметки медвежатника».

Мужчина скользнул по ней взглядом и довольно хмыкнул. Он закрыл блокнот и торопливо спрятал его в недрах залатанного шкурами животных пуховика. В этот момент его внимание привлекли два жёлтых луча, заискрившиеся на дне долины. Они плавно, но быстро выплыли из-за чёрного силуэта горы и поспешили в сторону электрических огоньков. Немного попетляв, они свернули на 90 градусов и покатились, но уже медленнее, к одинокому огоньку из блока Е. Едва увидев это, мужчина задумчиво цокнул языком. Послышался едва различимый металлический грохот. Он раскатисто прокатился по утопленной во тьме долине. Лучи наконец замерли на месте, а затем растворились в толще ночной прохлады в одно мгновенье.

Мужчина перевёл взгляд на костёр. Тот погас, оставив после себя сочные и горячие угли. Активность вокруг того дома беспокоила его. Он должен был быть пустым уже давно.

Будто бы что-то вспомнив, мужчина привстал с камня и отошёл в размытую лесную темень. Послышались звуки возни. Он что-то перебирал среди своих вещей. Шорох прекратился, и мужчина снова сел на камень. В его правой руке была освежёванная и обезглавленная тушка белки. Рядом с костром стоял мешочек соли. Мужчина запустил в него пальцы свободной руки и, выхватив щедрую щепотку, принялась растирать влажное мясо. Грубая соль легко и быстро плавилась, въедаясь в плоть. Затем он насадил добычу на заострённую плотную палку и подвесил её над костровищем.