Исайя Хэссел - Глаза богов закрыты

– Удивлен? – непринужденно спрашивает старик. Его рот расплылся в улыбке, обнажив пару черных зубов. Финеес уселся на кровать, ничего не разбирая, прямо на весь свой хлам в самый центр беспорядка, своей пятой точкой лишь увеличивая его. Он заранее знал ответ.

«Еще бы!» – хотелось завизжать от удивления, но вместо этого я сдержанно выдал:

– Еще бы! – вот черт, не получилось.

Меня так и подбивало спросить все ли он их прочел, а если и не все, то какие именно, а самое главное, что сказано в этих книгах. Да и вообще, откуда у него столько книг? Они запрещены, их уничтожают и уже ни у кого не осталось ни одной, но только не у Финееса. Слишком много вопросов, чтобы они все удержались в моей голове.

– Вы их все прочли? – они и не удерживались.

На его лице вновь появились черты улыбки. Не такой открытой, как предыдущая, эта улыбка почти скрылась под короткой бородой.

– Даже если я проживу еще одну такую же долгую жизнь, я все равно не успею все прочесть, тем более что многие из них совсем меня не интересуют. Ох, если мне дадут еще одну такую жизнь, я потрачу ее на что-нибудь другое, – улыбка проявляется еще более отчетливо. – На выпивку, к примеру. Только в таком случае, я точно не смогу прожить так долго. Ах, да! Совсем позабыл. К старости все забывать начал. Вот твой чай, – он достает откуда-то из-под кровати небольшую чашку с мутной водой и отвратительным запахом. Отказываться мне почему-то неудобно, и я ее беру, но пить это совсем не собираюсь. – Прости, горячий, как обещал, к сожалению, будет не скоро, а я так понимаю, тебе уже и домой пора спешить. Мать твоя, поди извелась вся.

– Наверное…

– Я в этом уверен. Хорошая у тебя мать. Ты береги ее.

Киваю, соглашаясь с ним, но мысли мои так далеко, что я не особо отдаю себе отчета по какому поводу я сейчас киваю. Я продолжаю внимательно осматривать его лачугу, заостряя взгляд на каждой книге, а они тут везде, куда ни посмотри. На одной, единственной без пыли, я даже могу рассмотреть название, но не могу его прочесть. Не потому, что оно написано на языке мне незнакомом. Хотя, нет, я не могу его прочесть именно потому, что оно написано на языке мне незнакомом. Я не умею читать. Я никогда не держал в своих руках книги. Книги вне закона, а значит и умение читать тоже. Да и уже позабыли все, что такое вообще возможно.

Мне действительно пора уходить. И мать за меня волнуется, и все же страшно немного. Странный старик и скорее всего опасный. Только книги куда опасней старика. Из-за них меня могут повесить, не дождавшись следующего утра. Но я продолжаю медлить и не ухожу. Хочу задать последний вопрос, но в голове их кружилось так много, что трудно разобраться какой из вопросов самый важный. И это оказалось невозможно, поэтому я задал тот вопрос, который оказался самым коротким:

– Кто вы?

– Кто я?

– Да.

– Я – обычный старик, таких как я много ходит по улице, – смешливый тон его ответа говорил совершенно об обратном.

– Вы не обычный старик. Ни у кого больше нет такого количества книг! Многие уже забыли про их существование. Они запрещены, это богохульство – страшнейший грех.

– Это всего лишь маленькая подпольная библиотека нашего города, а я обычный старик, можно сказать, библиотекарь, смотритель и единственный посетитель. Про ее существование знаю только я, а теперь еще и ты.

– Как вы смогли их все собрать? Я ни одной книги в жизни не видел, а здесь их… – слов я подобрать не смог.

– Раньше было много книг. Очень много. У каждой семьи была своя маленькая библиотека или хотя бы пару книжек нашлось бы. Это сейчас все изменилось. Когда книги стали незаконны, их начали выкидывать и сжигать. Тогда же появились мы, библиотекари. Да, я далеко не первый библиотекарь. Даже не знаю, сколько их было до меня. Мы стали собирать книги, попросту говоря, воровали и приносили сюда на сохранение. Вот и набралось достаточно много.

– Почему запретили книги?

– Боги сочли, что они стали слишком аморальными. Сейчас этот закон практически забыли, больше нечего запрещать, кроме этой библиотеки. Книга, как таковая, это в первую очередь источник знания, но Боги сказали нам, что все они были написаны так давно, что больше не представляют из себя какой-либо ценности. Что они либо ложны, либо не соответствуют сегодняшней действительности. Видите ли устарели, а значит несут в себе только зло и обман. Так они нам сказали, но это не было правдой.

– Боги не могут врать. – мне это с самого раннего детства внушали. – Они чисты и идеальны, а ложь – это грех, что может присутствовать только в человеке.

– Кто тебе это сказал? Эти слова не десятилетнего ребенка. А, впрочем, и не важно. Нас всех учат так.

– Мой отец… моя мать… они верят в это, и я тоже.

– А я в это не верю. Не можем мы с точностью сказать, что наши Боги не являются людьми, хотя бы частично. В живых нет никого, кто воочию их видел. Зато я с точностью могу сказать, что ложь – еще один рычаг управления нами. А вот знаешь, почему Боги решили избавиться от книг?

– Нет.

– Потому, что знание – единственная реальная сила, что способна противостоять всепоглощающему злу, что зовется ложь. Это единственная возможность пошатнуть их абсолютную власть над нами, над людьми. Для них это просто недопустимо.

– И они решили избавиться от этой силы?

– Именно! Самые обычные слова могут быть разрушительнее магии, острее меча. Слова способны распространять правду и ложь, словами можно благодарить и оскорблять, унижать, уничтожать, убивать, доводить до самоубийства. Слова – абсолютное зло и величайшее благо, доступное каждому и всем. И каждый способен сам решить, как использовать их. Когда Боги поняли, насколько опасны могут быть самые обычные слова, они решили избавиться от того, что наделяет их такой огромной силой – от знаний. Без книг сила слов гаснет, знания не могут распространяться и начинают медленно забываться, умирать. На сегодняшний день почти все книги уничтожены, если не считать этих. За пределами этого дома вряд ли ты сможешь найти хотя бы одну.

– Из-за этого вы и стали их собирать? Когда осознали всю значимость книги?

– Да. Это нелегкое дело начали еще задолго до меня, а я всего лишь его продолжаю. За всю свою жизнь я добавил сюда разве что парочку. Большая часть была собрана еще до моего предшественника.

Когда-то очень давно, может быть, даже в какой-то другой жизни не прошло и часа как я лишился отца… но не здесь и не сейчас. Я почти позабыл о своем горе. Старик каким-то невероятным образом успокаивал меня одним лишь своим присутствием. Я боялся, что, покинув стены его библиотеки, горе вновь захлестнет меня с еще большей силой, с которой я могу и не справиться. Мне очень не хотелось уходить, но время уже поджимало. Пора возвращаться. Мать, наверное, волнуется… ужасно за меня переживает. Лишиться мужа и потерять единственного сына в течение пары минут. Как говорится, врагу не пожелаешь. Я распрощался с Финеесом, как ни горько мне было это делать, и побежал домой. Почувствовать силу накатившей реальности просто времени не хватило, а вернувшись домой я был удивлен еще сильнее, потому что совершенно не ожидал такого увидеть. Мать вела себя так, словно ничего страшного сегодня не случилось. Немного сильнее обычного потрепана и больше ничего. Не плакала, не переживала. Занималась своими обычными делами. Меня даже не сразу заметила. Немного отстраненно пробурчала мне что-то про обед, который еще не успел остыть. От такого поведения я оказался в небольшом шоке, но сразу же решил, что мешать ей витать в облаках я не стану. Вдруг что-то такое необычное произошло сегодня не только со мной. Вот так необычно и странно, но легко и просто мы продолжили жить дальше вдвоем. После потери отца нам стало немного тяжелее. Мне во многом пришлось его заменить, но уже вскоре я привык к своему новому занятию: голыми руками ловить скользкую рыбу в болоте. Занятие немного трудное, зато совершенно не остается времени чтобы о ком-то скучать или грустить. Я освобождался от дурных мыслей, полностью посвящая себя труду на благо семьи. Все могло так и остаться. Превратиться в привычку и навсегда укорениться в моей жизни. Только во мне появился росток, безумное желание, что росло и росло, не оставляя выбора и желание это – наведаться к тому старику, что именовал себя Финеесом. Вначале это было небольшой навязчивой идеей, а потом и вовсе накрепко застряло в моей голове. И не было возможности отвлечься, ненадолго забыть про старика, а со временем навсегда от него избавиться. Наоборот, эта мысль стала притеснять все остальные, медленно выпихивая их, не оставляя им в моей голове места. Каждый раз проходя мимо его дома, я был единственным, кто его замечал. Каждый раз, я останавливался и подолгу смотрел на маленькую лачугу, пока друзья не окликнут. Во мне боролись два противоположных чувства, что беспрестанно боролись друг с другом, пока одно чувство не стало теснить другое. Самое первое, что я хотел сделать – это спрятаться. Прошло большое количество времени и поистине магическое влияние Финееса сперва ослабло, а потом и вовсе прошло и вместо этой странной зависимости пришло так хорошо знакомое мне чувство страха. Вторым же чувством, которое постепенно росло и вымещало страх неизвестности, стало желание как можно скорее наведаться к старику. Задать ему все мучавшие меня вопросы и обсудить то, что при нашей первой встрече оказалось недосказанным. Я совсем не знал, кем был этот старик, чего он хотел от меня, когда садился рядом со мной в холодную лужу, а неизвестность, как и всегда, пугала больше всего. Мне не хотелось, чтобы история с Зайрой повторилась, только на этот раз в роли жертвы выступил бы я. Ее отец до сих пор свою, тоже единственную, дочь ищет. Только не там, где она действительно потерялась. Он так и не задал ни единого вопроса мне, зная о произошедшей трагедии. Возможно, также, что за меня вступились друзья или с ним поговорила моя мать. Впрочем, не важно.