Алексей Тенчой - Сказания хори-бурят. Девятый том

Войдя, послушник сослался на резкий ветер, из-за которого весь табак рассыпался, и попросил еще. Старик, не жалея, насыпал еще больше табака, и довольный послушник прибежал в новый храм, аккуратно держа сверток в руке. На тот момент статуя уже была завершена, и встал вопрос, как же поместить внутрь нюхательный табак. Настоятель, увидев замешательство собравшихся, предложил использовать табак по назначению.

Притащили огромную лестницу, так как вместе с троном и подставкой из лотоса статуя достигала двадцати метров в высоту. Забрались на нее и поднесли табак к носу статуи. В очередной раз статуя Майтреи стала шмыгать носом, и весь табак залетел внутрь. С тех пор она больше не гудела.

Настали тяжелые времена, и опьяненные кровью невинных граждан комсомольцы и коммунисты стали разорять дацаны и ссылать лам на каторги. Эта плачевная участь постигла и Агинский дацан в 30-е годы. Статую Майтреи разобрали и отправили в Петербург, в Казанский собор. Там в запасниках и пролежала она до самой перестройки. В 1990 году меня и Бадма-ламу, настоятеля Агинского дацана, Золто-лама пригласил в Петербург, чтобы вернуть оттуда разобранную статую Майтреи.

Когда мы поднялись на крышу Казанского собора, то обнаружили там голову статуи. Старая крыша протекала, и капли дождя падали прямо на глаза Майтреи. И, если поглядеть в эти глаза, складывалось ощущение, что статуя проплакала многие годы – две зеленые дорожки тянулись вниз по огромному лицу.

После того, как мы доставили части статуи в Агинский дацан, Его Святейшество Далай-лама во время своего визита сказал:

– Как только восстановите статую, меня не нужно приглашать, я сам приду, даже пешком, поклониться ей.

Новый соборный храм, посвященный Будде Шакьямуни, строительство которого шло с 1875-го по 1886 годы, представляет собой великолепное трехэтажное здание, украшенное с южной стороны портиком с шестью колоннами. В храм ведут три двери, украшенные ажурной резьбой. Основная площадь здания почти квадратная, двадцать шесть на тридцать метров, и включает в себя главный зал молитвенных собраний, перекрытие которого поддерживают тридцать расписных колонн, расположенных в пять рядов.

Второй этаж занимает верхний, более скромный, молитвенный зал. На третьем этаже, опоясанном галереей с колоннами, размещался гонкан храма – помещение, где проводились обряды для почитания защитников монастыря. Главный Цокчен-храм до сих пор окружен большим кедровым парком.

Во время церемонии освящения нового храма, когда монахи собрались на молитву, произошел один инцидент.

Во время перерыва, когда разливали из медных чайников чай с молоком, у одного монаха не оказалось чашки. Видимо, он ее забыл дома. И, поленившись возвращаться, монах отправил за ней своего прислужника. Спросите, что тут такого необычного? В том-то и дело, что слуга этот был оборотнем. Он был невидимым. И, когда он принес, что велели, то благочинный увидел только проплывающую по воздуху чашку. Он проследил за ней и вычислил хозяина. Тут благочинный сразу отчитал монаха за беспечность и леность.

Связь с сомнительными духами строго запрещалась в монастыре. Тем более что раньше монах всегда был посредственным участником на философских диспутах, а в последнее время стал непобедимым мастером. Теперь все сразу догадались, что это нечистая сила ему подсказывала ответы.

Монаху приказали уничтожить оборотня и впредь не общаться с сомнительными духами. Все эти духи питаются человеческой энергией, предлагая за это свои сомнительные услуги. И, если бы не забытая дома чашка, этот дух мог окрепнуть, а затем погубить своего хозяина.

В одном маленьком монастыре служил старый монах. Был он ничем не заметен, только молился с утра до вечера. Все считали его немного ненормальным, так как он был необщительным и нелюдимым. В его келью заходил только один ученик, чтобы прибраться и приготовить нехитрую еду. В келье монаха стоял единственный стол, а на нем – деревянная чашка, в которую были насыпаны зерна пшеницы.

Однажды утром всех лам в монастыре поразила весть о том, что гонцы с великого Агинского дацана пригласили этого монаха на пост настоятеля своего монастыря. Службу в новом монастыре он должен был начать с молебна – хурала «Доншод». Молебен приходился на 15-е число первого летнего месяца лунного календаря и был одним из самых больших религиозных праздников – молебнов, посвященных рождению Будды, его Просветлению и погружению в Нирвану 8. В Агинском дацане шла большая работа: приготовили подношения из тысячи лампад, балины – жертвенные яства, большие фляги с аршанами – святой водой. Прихожане начали усиленно совершать священный обход – гороо – и молитвенные простирания – мургэл.

Наш скромный монах оседлал свою лошадь и, собрав свои пожитки, которые уместились в одной котомке, отправился в путь. Сопровождал его лишь тот самый незаменимый ученик. Монастырь находился рядом с чудесным озером, и именно там, на берегу, собрались все монахи, чтобы проводить своего собрата.

– Как же это наш оборванец стал настоятелем такого крупного дацана? За какие такие заслуги? У нас его даже на службу не приглашали, уж очень старенькая на нем одежда, не ровен час, прямо на глазах начнет рассыпаться, – шептались между собой монахи.