Дмитрий Янковский - Штурм бездны: Океан. Цикл «Охотник»

Для патрульников что бомбочка, что камень, никакой разницы, они в броске руками не увидели никакой угрозы, как перли на меня по кратчайшей траектории, так и продолжили. Но когда они преодолели половину расстояния до меня, рванула первая бомбочка, буквально в метре от патрульника, размозжив ему морду камнями и осколками. Он проскочил еще немного через воронку и закувыркался в клубах дыма и пыли, поднятой взрывом. Через секунду рванула следующая бомбочка, затем еще и еще, ломая панцири, выворачивая конечности, круша все камнями и ударной волной. Я же продолжал кидать бомбочки, поворачивая кольцо лишь до половины, чтобы сократить время работы замедлителя до пяти секунд.

Суматоха на месте первых взрывов замедлила натиск тварей, а те, что прорвались, налетели на вторую порцию бомбочек. Я же схватил ружье и рванул к батиплану, на ходу включая прицел. Как же хорошо, что я не бросил ружье! Смотреть на радарные метки преследующих меня патрульников было не в пример легче, чем постоянно оглядываться. К тому же взрывами подняло в воздух целое облако пыли, и через него вообще мало что можно было разглядеть. Метки же были четкими, и показывали только живых биотехов, точно выдавая их местоположение и дистанцию до меня. Это позволило мне принять взвешенное решение – остановиться и добить бомбочками оставшихся тварей. Для гарантии я швырнул двенадцать бомбочек, но легли они не очень удачно, троих патрульников покосило, но один все же прорвался и ринулся на меня.

– Ложись! – раздался голос Чернухи у меня в наушниках.

Я понял, к чему это она, и, не смотря на стремительно сокращающееся расстояние до твари, бросился в развалины ближайшего дома. Тут же надо мной воздух прошила пулеметная очередь, оставляя в воздухе дымные следы трассирующих пуль. Чернуха, похоже, додумалась включить автомат наведения по радарным меткам, потому что все пули попали точно в цель, человек так стрелять не может. Пулемет оказался мощным, патрульника прошило пулями на сверхзвуковой скорости, выдирая из панциря куски, размером в две ладони и оставляя в воздухе облако кровавой взвеси. На землю тварь рухнула уже дохлой, но мое положение, не смотря на все усилия, становилось лишь хуже.

Еще три стаи, примерно по десятку, особей выбрались на берег в трех разных местах и бросились на меня, что чудовищно осложнило мою задачу. У меня не хватало скорости нашвырять нужное количество бомбочек, поэтому я выкрикнул в микрофон гарнитуры:

– Я гашу правую стаю!

Это дало возможность Чернухе сосредоточить всю плотность огня на двух десятках тварей, находившихся ближе ко мне, а я залег за остатками стены дома и принялся лупить из ружья по тварям, готовым вырваться из воды на сушу.

– Ползи к батиплану! – крикнула мне Чернуха. – У меня патронов не хватит в бункере!

Она была права, мой огонь из ружья хотя и произвел заметный эффект, но если я останусь на занимаемой позиции, мне все равно конец, так как заряды в патронташе скоро кончатся, патроны в пулеметном бункере тоже, а бомбочками я точно не отшвыряюсь, когда твари полезут со всех сторон. Пока Чернуха может меня прикрывать, надо мчаться к батиплану, так как только добравшись до него я окажусь хотя бы в относительной безопасности.

Так что я перемахнул через стену под грохот брошенных мной бомбочек и, со всех ног рванул к батиплану, зная, что нахожусь точно на линии пулеметного огня. Для нервов это еще та нагрузочка, но я старался об этом не думать. Я вообще ни о чем старался не думать, даже на прицел не смотрел, потому что меня уже так обложили, что я все равно сделать уже ничего не мог. Мне оставалось надеяться только на пулеметный огонь с батиплана и на то, что Чернуха не даст тварям подобраться ко мне слишком близко. Тревожило, что у нее почти нет опыта в управлении средствами стрелкового комплекса, и, тем более, автоматом огневого контроля, но никто, кроме нее, прикрыть меня не мог, а сам я и вовсе оказался беспомощным.

Время от времени я принимал из лючка-подавателя очередную бомбочку и швырял ее за спину без всякого прицела, но понял, что в этом нет смысла, когда группа патрульников выбралась из воды в непосредственной близости от пирсовой зоны и устремилась мне наперерез. Я понял, что нам в любом случае не хватит огня, так как контроллер стрелкового комплекса при всей его прыти не успеет переводить огонь по углам больше девяноста градусов.

Это побудило меня швырять бомбочки не за спину, где я ничего не видел, а влево от себя, чтобы посечь патрульников, бросившихся наперерез. Это возымело действие – южный пирс ограничивал маневренность тварей, им приходилось выбираться из воды слишком густо, и бомбочки легли так хорошо, что выкосили почти всю стаю.

– Ложись! – крикнула в эфире Чернуха.

Тут уж медлить было нельзя, и я лягухой шлепнулся в заросли пушистого вейника между камнями. Надо мной басовито прошили воздух пулеметные пули, но насколько успешно они поражали цели, я видеть не мог. Зато я заметил, как два уцелевших патрульника из выкошенной мною стаи ломятся в мою сторону, прикрывшись невысокой скалистой грядой. Их Чернуха из пулемета точно достать не могла, да ей и без того было куда стрелять, поэтому я выхватил бомбочку, метнул ее, затем еще и еще. Я не мог метать далеко, так как у меня не было возможности приподняться из-за мчащихся над головой пуль. В результате я только спугнул тварей, но следующим броском мне одну все же удалось срезать. Второму патрульнику до меня было секунд пять ходу, но и мне до батиплана оставалось не далеко.

– Беги! – велела Чернуха.

Все же оглянувшись, я с трудом поверил глазам, столько тварей накосила она из пулемета. Позади меня, и правее, лежали, без преувеличения, груды шипастых панцирных тел, но и через них уже карабкались новые твари, толпами выбирающиеся из воды. Меня выручало лишь то, что в непосредственной близости от батиплана при выстреле ультразвуковой пушки выжить ничего не могло, поэтому у патрульников уже не получалось ни отрезать меня от цели, ни даже атаковать с левого фланга. Они вынуждены были выбираться из воды дальше к югу, оставляя мне запас метров в семьдесят.

Я уже готов был выскочить на пирс, ведущий к батиплану, когда понял, что снова недооценил тварей. Да, ультразвуковая пушка уничтожала все вблизи батиплана, но только не за пирсом. Его подводная часть была, как стена, и за этой стеной скопилось несколько тварей, умудрившихся до нее добраться. Стоит любой из них взорваться, и мне конец. Хотя патрульники взрывались лишь в самом крайнем случае, но это для них как раз и был крайний случай.

Чернуха отсекала от меня тварей, пытающихся прорваться с тыла и с правого фланга, но я понимал, что патронов в бункере хватит хорошо если еще секунд на десять. Тут я снова порадовался, что не бросил ружье. Снарядив реактивную глубинную бомбу, я шарахнул в воду у края пирса с короткой дистанции, почти прямой наводкой, боясь, что программа наведения не была на это рассчитана. Но все же наши кибернетики не зря ели свой хлеб. Бомба вошла в воду на активном участке траектории и шарахнула, вызвав две вторичных детонации. Ввысь полетели оторванные от пирса куски строительного композита и полимерной арматуры, но, кроме них, заметны были и фрагменты тел биотехов. Мне оставалось надеяться, что я убил всех, а другие не смогут прийти им на смену из-за ультразвуковой пушки. В любом случае, не теряя времени, надо было промчаться по пирсу до батиплана и нырнуть в спасительный шлюзовой люк. Ничего другого меня уже спасти не могло.