Ната Кей - Антрийские легенды. Часть 2. Волшебство не умирает

– Твоему папе? – Кристина отвлеклась от рисунка и замерла в изумлении.

– Ну да… – спокойно ответила Лимия. – Это же его дом.

Ни за что на свете Кристине не пришло бы в голову, что у Бергина есть дочь. Ей всегда думалось, что люди, которых в обществе принято считать изгоями, не имеют детей. Столь неожиданное разрушение суждений кого угодно застало бы врасплох.

– Да, я пришла к нему, – встрепенулась Кристина, а затем подняла взгляд и заметила, что сам Бергин стоит в дверях своего дома и молчаливо наблюдает за ситуацией. – А вот и он сам. Я пойду поговорю с ним. Хорошо?

– А потом ты посмотришь на готовую картину? – спросила Лимия. – Мне осталось совсем немного…

– С радостью посмотрю! – девушка подмигнула своей новой юной знакомой и отправилась к дому, а девочка уселась на свое место и дисциплинированно продолжила рисовать.

Бергин дождался того момента, когда неожиданная гостья приблизится к нему.

– Привет, – сказала Кристина, подавляя неутихающее удивление. – Извини, что я без приглашения.

– Я готовлю чай и печенье для Лимии, – кажется, незапланированная гостья Бергина не расстраивала. – Присоединишься к нам?

– Я думала зайти на минутку… – девушка оглянулась и посмотрела на продолжающую рисовать Лимию. Обещание дождаться завершения картины было дано, а маленьких девочек обманывать нельзя, так что Кристина одернула себя. – А впрочем… Буду только рада. Спасибо за гостеприимство.

Бергин прошел в дом, Кристина последовала за ним и тут же наткнулась взглядом на картины. Теперь она смотрела на развешанные на стенах пейзажи иначе. Легко думать, что произведения искусства выполнены взрослым человеком. Кристина слышала, что Бергину немного за тридцать, а значит, у него было достаточно времени на оттачивание навыков не только в кузнечном деле, но и в живописи. Однако картины вышли из-под кисти совсем юного создания, и это поражало. Сколько трудолюбия, сколько таланта, сколько любви к природе в ребенке…

Когда хозяин дома достал печенье, Кристина не сумела сдержать улыбку. Однажды она удивилась тому, что в доме Бергина есть сладости, но теперь все сразу же стало понятно. Сладости хранились для дочери.

– Я не знала, что у тебя есть дети, – попыталась завязать беседу Кристина. Она остановилась у пейзажа с горой.

– У меня дочь, – поправил ее Бергин. – Одна.

Лимия, хоть и была светловолосой, на отца в целом не походила. Ее кожа светло-персикового оттенка не напоминала белую, как снег, кожу Бергина. Однако нечто общее у отца и дочери все же находилось.

– Она кое-что унаследовала от тебя, – Кристина с добрым интересом посмотрела на Бергина, тот на мгновение замер, но ничего не сказал. – Я говорю о твоем таланте. Ты – великолепный кузнец, она – замечательная художница.

– Спасибо, – Бергин прервал свое недвижимое состояние. Он опустил взгляд, но тут же вновь поднял его на собеседницу.

– А еще, – продолжила та, подметив одну деталь. – У вас обоих светлые ресницы. И вам обоим это очень идет.

– Спасибо от нас обоих, – вновь поблагодарил Кристину Бергин.

Вряд ли он часто получал комплименты в адрес своей внешности. Его благодарность прозвучала сдержанно, но искренне.

Хозяин дома продолжил заниматься подготовкой к чаепитию.

– Я помогу, – Кристина не умела стоять в стороне. Она принялась раскладывать печенье на тарелке. Талантом сервировщика она никогда не обладала, но это не мешало ей стараться. Такое занятие помогало ей не чувствовать себя лишней и продолжать вести беседу. – А мама Лимии тоже здесь?

– Нет, – сухо ответил Бергин. – Она заберет дочь завтра.

Значит, они не жили всей семьей. Такое предположение напрашивалось само собой.

Кристина хотела бы знать больше. Кто эта женщина, которая, по всей вероятности, приводит дочь к отцу, а потом снова разлучает их? Почему она сама не живет с человеком, от которого родила ребенка? Она тоже, как принято говорить в Антре, «белая»? Однако лезть с вопросами о личной жизни Кристина не умела, а Бергин не проявлял никаких признаков желания продолжать эту тему.

Вскоре Бергин позвал Лимию в дом, и та с большой радостью прибежала в гостиную вместе со своим творением. Она протянула Кристине картину.

– Смотри, трава готова, – бодро сообщила девочка, а Кристина принялась разглядывать рисунок. Лимия водила пальцами вдоль картины. Она делала это осторожно, чтобы ненароком не размазать еще не до конца высохшую краску. – Вот тут получилось не очень удачно. А это место нравится мне больше всего.

– По-моему, – рассудительно заметила Кристина. – Тебе удалось абсолютно все. Такие яркие краски, но при этом такие реалистичные. А какие облака! По-настоящему пушистые. Не представляю, как тебе удалось нарисовать их так… Словом, я считаю, что эта картина – шедевр.

Краем глаза девушка заметила, что Бергин достал откуда-то салфетку, сел на корточки и принялся методично вытирать краску с лица дочери. Это выглядело так мило и так странно одновременно, что Кристина не рискнула что-либо сказать. Такой гигант и такая кроха…

Удивительно, но Лимия совсем не боялась отца, хотя тот наверняка казался ей самой настоящей скалой. А еще девочку вряд ли беспокоило то, что люди избегали Бергина и считали его проклятым. Лимия могла и вовсе не знать о предрассудках, поэтому она судила непредвзято. Людям стоило брать с нее пример.

Когда краска с лица девочки исчезла полностью, Лимия развязала свой прелестный фартучек, повесила его на спинку стула, сама уселась поудобнее и с неподдельным энтузиазмом взялась за чай с печеньем.

Кристина тоже не отказала себе в удовольствии отведать неповторимый чай с мятой и земляникой, а Бергин не спешил есть и пить. Он рассматривал рисунок дочери. Рассматривал очень пристально, иногда приближая его к глазам, иногда удаляя.

Спустя пару глотков Кристина вдруг вспомнила о том, почему, собственно, пришла сюда. Она дождалась момента, когда Бергин закончит рассматривать картину и отложит ее в сторону.

– Какая я забывчивая! – Кристина постучала себя пальцами по лбу. – Я же пришла сюда не просто так.

Она достала из кармана набросок, сделанный Сайми, расправила его и положила на стол. Первой внимание на него обратила Лимия. Она подвинулась поближе и принялась с любопытством глядеть на изображенные на бумаге цветы.

– Это от Сайми? – спросил Бергин, тоже посмотревший на лист бумаги. – Для свадебного платья?

– Да, – утвердительно кивнула Кристина. – Она просила передать это тебе.

– Я сделаю, – без единой нотки раздумий в голосе сказал Бергин. – Еще до того, как мы отправимся в Ист-Аст. Сайми не о чем переживать.

– А мама отпустит меня на свадьбу Сайми? – спросила Лимия. Судя по тому, как загорелись надеждой ее глаза, ей очень хотелось попасть на торжественное мероприятие.