Дарья Штейн - Преемница

– Но и у тебя не белокурые волосы! – съязвила Саманта.

– Значит, я могла бы стать леди Марией? – с любопытством спросила Николь.

Подруги оценивающе оглядели ее.

– Еще как могла бы! – произнесла Сэм, которой явно хотелось уколоть Линду. – По крайней мере ты на нее похожа. Пойду переоденусь.

– А я еще похожу в этом платье. Оно мне так идет! – восхитилась сама собой шатенка, кружась в длинном наряде. – Почему мы сейчас такие не носим? Красивое платье, правда?

– Правда, – согласилась Николь.

Да и как можно было не согласиться, глядя на разрумянившуюся и очарованную нарядом и собственным видом Линду.

К девушкам подошел высокий темнокожий парень, настолько худой, что по его телу можно было изучать строение скелета человека. Лин представила его новой подруге. Он оказался сыном того самого доктора Брауна, который десять лет назад с группой ученых приехал в городок. Майкл, так звали парня, оказался весьма учтивым и хорошо воспитанным молодым человеком, правда немного замкнутым и молчаливым. Его вид был странным: нелепая куртка с большим капюшоном не скрывала, а еще больше подчеркивала худобу своего хозяина, длинные руки и нескладное тело. Видимо, Линду все полностью устраивало, ей нравилось, как парень бросает в ее сторону восхищенные взгляды. «Забавная парочка», – подумала Николь, наблюдая за молодыми людьми.

Праздник продолжался до самого вечера. Немногочисленные ребятишки визжали, бегали друг за другом, перед игрой делясь на команды под странную считалку:

Раз, два, три, четыре, пять. Я иду тебя искать.

Я иду не спеша. Мне нужна твоя душа.

Ты не думай, ты молчи. От души своей ключи

Ты отдай мне навсегда. Мне нужна твоя душа.

Николь с удовольствием наблюдала за детьми, узнавала ближе остальных горожан, смеялась над их шутками, танцевала простые танцы, пробовала изумительные угощения здешних хозяек. К слову сказать, не все предпочли ограничиться кексами и пирогами, нескольких мужчин, перебравших с выпивкой, развели по домам.

Ближе к вечеру на импровизированную сцену вышел высокий, статный парень с гитарой. Он исполнил прекрасную песню о любви и добре, одну из тех, что берут за душу, когда хочется одновременно плакать и смеяться. Николь слушала затаив дыхание, очарованная песней и голосом исполнителя. После своего выступления парень направился к группе молодых людей, где была и Ника.

– Познакомься, это Дэвид Уилсон, – представила парня Линда.

– Дэйв, – улыбнулся тот и взглянул на Николь.

В его бездонных голубых глазах можно было утонуть. Девушку бросило в жар, а внизу живота мучительно и сладко потянуло. Она отвела взгляд, пряча лицо с разгоревшимся румянцем.

Праздник близился к своему завершению. Горожане разбились на небольшие группы. В одних обсуждали последние сплетни городка, в других выясняли нравы молодежи, а в третьих – происходило обсуждение политики действующего президента страны. Но, так или иначе, все вертелось вокруг проблемы с Чертовым озером – так называли жители заболоченный лесной водоем, от которого, по их мнению, и умирал родной город.

Молодежь примерно одного возраста, которой в Фоготтене насчиталось буквально девять человек, считая Николь, собралась отдельно. Они могли свободно наблюдать за взрослым населением со стороны и пока их мало волновали житейские проблемы. Парни острили, девушки заливисто смеялись. Ника обратила внимание, что Саманта особенно громко смеялась над шутками Дэвида, стараясь издавать звуки как можно мелодичнее, что с ее хриплым голосом удавалось весьма плохо.

Темнело. Парни разожгли небольшой костер, над группой ребят нависла тишина. Линда до сих пор была в розовом платье и задумчиво поправляла его оборки.

– А кто такая леди Мария? – нарушила тишину Николь.

– Как? – встрепенулась Лин. – Ты не знаешь?

– Откуда ей знать? В Нью-Йорке свои легенды, у нас – свои, – заметила Саманта.

Линда, поняв, что пришел ее звездный час, уселась поудобнее, насколько это было возможно на маленьком складном стульчике, и начала:

– Говорят, что много лет назад здесь жило племя индейцев – это был мудрый и смелый народ. А потом в эти земли пришли переселенцы. Главой у них был капитан, – Лин говорила протяжно, словно рассказывая сказку детям на ночь. – Пришлые люди хотели занять эти земли, но местные жители защищали свои владения. Капитан обманул вождя, ему удалось заманить воинов племени в ловушку. Была страшная битва, много тогда погибло. Оставшихся в живых индейцев ждала неминуемая смерть, но их спасла дочь капитана – прекрасная леди Мария. Она уговорила отца оставить им жизнь, так как сама была влюблена в сына вождя – смелого и красивого воина. Капитан очень любил свою дочь и согласился не убивать поверженных, но взамен он потребовал, чтобы индейцы покинули эти края, – Лин замолчала.

– А дальше? – с нетерпением дитя, которому не дают обещанное лакомство, спросила Николь. Перед ее глазами, как в кинофильме, мелькали картины давно ушедших лет.

– Индейцы ушли с этих земель. – продолжила Линда. – Говорят, что влюбленный молодой воин дал леди Марии печать, с ее помощью можно было открыть потайную дверь, что ведет в иной мир… – выдержав паузу, будто заправская актриса, Лин продолжила. – Влюбленные договорились встретиться в условном месте. Молодой воин ждал возлюбленную, но та не пришла. И тогда он ушел навсегда, а потом и леди Мария пропала, наверное, она перешла в иной мир к своему любимому. Бедный отец построил здесь дом, он так и умер в нем, глядя на портрет дочери, ожидая ее возвращения.

– А печать? Что с ней стало? – нарушив установившуюся тишину, спросила Ника.

– Никто не знает. Она потерялась во времени… – Линда закончила пафасно, словно играя на сцене роль великой провидицы, которой доступна мудрость рода человеческого.

– Красивая легенда, – вздохнула Николь.

Ребята молчали, боясь нарушить созданное преданием особое настроение. Постепенно горожане начали расходиться, осталось лишь несколько человек. От молодежной компании отделилась парочка: Белла и Джон, они, думая, что этого никто не замечает, весь вечер влюблено смотрели друг на друга. Видимо, им давно хотелось побыть вместе, поэтому, как только представилась такая возможность, под благовидным предлогом, они ускользнули и исчезли в темноте романтического вечера. Вскоре скромную Эмили позвала мать. Девушка, глубоко вздохнув, с поникшими плечами поплелась домой. Миссис Митчелл давно ушла, и Николь предстояло идти одной по пустынной улице, ведь их дом находился несколько в стороне от остальных. Дэвид предложил проводить Нику, на что Саманта сказала, что они все проводят ее, а затем, внимательно осмотрев друзей, произнесла: