Елена Герасимова - Ярейна

– Так… – домовой слегка замялся, – за тебя радуюсь, Ярушка.

– За меня он радуется, ишь ты! – всплеснув руками, воскликнула я.

Радима обижать не хотелось, поэтому решила дождаться, когда оба проказника сами в доме объявятся, тогда и учиню им допрос с пристрастиями, а пока хоть позавтракаю спокойно. Не все же мне одурелой бабой быть, кричать и ругаться, да молниями в злобном пылу швыряться. Ведьма должна уравновешенной быть. Ну, так бабка говорит. Хотя… если вспомнить ее, когда что-то не так, а «не так» случается практически каждый день, то слова ее с внешним обликом в этот момент не вяжутся. Ох, и страшна Таисия Демидовна в гневе. Недаром Яшка ее испугался и в бега подался, убежища и заступничества моего искать. Ведьма, она ведьма и есть. У всех у нас характер не сахар. И кто в этом виновен, разобраться невозможно. Может, от того, что доля женская наша не завидная. Редкая ведьма замужем жизнь свою проживает. Чаще мужчины рядом с нами лишь на время задерживаются. Такова наша суть – род свой ведьминский продолжить и исчезнуть, не прощаясь. От того и тяну с рождением дочери, хотя и возраст уже подходит, и бабка торопит, но не могу. Слишком уж у меня представления об этом от ведьминских отличаются. Насмотрелась я на мать и на отца своего, не хочу жить, как они. Вот и одинока до сих пор. Все жду своего единственного, да, наверное, не дождусь никогда. Эх…

– Спасибо, Радим, за угощение, – отодвинув в сторону пустую чашку, обронила я. – Скажи-ка мне лучше, где эти оболтусы обретаются все утро?

– Яшка и Бояшка? – уточнил домовой, убирая со стола посуду.

– Как будто у нас другие имеются.

Я прищурилась, начав подозревать неладное.

– Ну?

– Так я ж… так они же… – затараторил Радим и едва не уронил на пол блюдо с плюшками.

– И где же? – в его же манере спросила, поднимаясь из-за стола и стягивая с головы мокрое полотенце.

– Не могу знать, – стукнув заслонкой, буркнул Радим и испарился.

– Чудные дела творятся нынче в моем доме, – недоуменно пожав плечами, протянула я и отправилась наверх, чтобы волосы расчесать да вместо короткой сорочки надеть платье поприличней.

Но до всего этого руки мои так и не дошли, потому что на кровати лежало нечто неописуемое. То есть описываемое, конечно, но уж чего не ждала, того не ждала. В немом восхищении, бросив полотенце на кресло, приблизилась к кровати и осторожно пальчиками приподняла с покрывала платье. У меня такого никогда не было. Лиф, а точнее достаточно жесткий корсаж, его был сшит из бархата и украшен вышивкой еле заметной, она словно вспыхивала частями, когда на нее иначе падал свет. Пышная многослойная юбка состояла из слоев шелка и сетки. Она была воздушной и парящей, словно невесомое облако. И, несмотря на ее неоднородность из-за нескольких разрезов, выглядела очень красиво. К тому же на темном сине-фиолетовом, словно ночное небо, подоле серебряной нитью были вышиты маленькие звезды, а на левом боку золотой нитью – полумесяц. Кстати, такими же образом были украшены и длинные расширяющиеся к запястьям рукава, собранные на тонкие манжеты.

– Красотища! – выдохнула я.

А потом не удержалась, сбросив с себя рубашку, облачилась в это великолепие и покружилась по комнате. Веселый, искристый смех вырвался из моей груди. К тому же подол распахивался, открывая почти до середины бедра мои вполне симпатичные ноги. Не ведьма, а ночная фея.

– Яшка! Боян!

Я скатилась в горницу, заметив притихших дружков на скамье, подскочила к ним и сгребла в охапку, попутно расцеловав две удивленные моськи.

– Ах, вы мои лапочки! Ах, вы мои умнички! – нахваливала, продолжая стискивать их в крепких объятиях, хотя оба активно вырывались из моих рук.

Яшка пыхтел и упирался копытцами мне в ноги до тех пор, пока я не свалилась вместе с ношей на пол, а кот делал вид, будто задыхается, пока вполне натурально не обмяк и не повис на моих руках.

– Убила, – обреченно констатировал черт и выпал из моих расслабленных рук.

– Бояшка, Бояшечка! – запричитала ведьма и потормошила кота.

Фамильяр не рискнул долго притворяться, приоткрыл один глаз, обозрел мое испуганное лицо и махнул хвостом.

– Совсем сдурела? – почему-то очень тихо спросил он.

– Я вас за платье отблагодарить хотела.

Я виновато потупилась, но с пола поднялась, побоялась испортить платье.

– Придушив от радости? – потирая бока, поинтересовался Януарий, отполз от меня подальше и уже оттуда заявил:

– А за платье надо не нас благодарить, а подруг твоих озерных. Это они расстарались.

– Русалки? – не поверила я своим ушам. – Но как?

– Мы им только твои старые платья отдали, попросили помочь. Они не отказали, и вот.

Черт указал ручкой на мой наряд и отполз еще дальше. Я улыбнулась, разглядывая испуганные морды кота и черта, и протянула:

– Какие же вы у меня заботливые.

Яшка и Боян удивленно переглянулись, и кот первым решился ко мне приблизиться.

– Так ты не сердишься за то, что мы твои старые платья немного подпортили?

– Нет. Я ведь все равно носить их не собиралась, просто жалко было выбросить. И не зря. Видишь, пригодились они.

Я еще шире улыбнулась и провела рукой по широкой кошачьей спине.

– Я ведь из-за платья сильно расстроилась вчера, едва вас не поубивала.

– Женщины! – фыркнул Яшка и залез на лавку. – Все у вас не как у людей.

– Мужчины бы не выжили без нас, – отмахнулась я и отправилась переодеваться, а потом обернулась и крикнула:

– Радим, собери-ка подружкам моим богатое угощение, да Яшку к озеру отправь. Надо же их хоть как-то отблагодарить.

Домовой выглянул из-за печки, увидел платье, покачал головой и бросился исполнять мою просьбу. Я же, радостно посмеиваясь, вспорхнула в свою комнатку и еще долго не могла налюбоваться своим отражением. И ничего меня уже не печалило и не тревожило. Вот что красивое платье с ведьмой делает.

Неожиданно Януарий засобирался на Шабаш вместе со мной. Я не стала его отговаривать, лишь напомнила о том, что там велик шанс встретиться с Таисией, которая вряд ли за несколько дней успела забыть последнюю выходку черта.

– И что? Пусть злится, на Шабаше твоя бабка мне не указ, – отмахнулся от меня рогатый и целый день до назначенного часа натирал копытца, расчесывал шерстку, в общем, прихорашивался, как мог.

Ну, я тоже не тратила времени даром, поскольку Шабаш – это весьма важное и значимое событие в жизни каждого, кто, так или иначе, принадлежит к разномастной братии нечисти. Не люблю это слово. Мы вовсе не такие. Зато это слово очень нравится людям. В нем они видят всех нас. Ладно, доказывать обратное бесполезно, а в моем случае и бессмысленно. Если мой отец демон, то и я не совсем человек. Однако нечистой себя никогда не считала, у меня нет, и никогда не было ни копыт, ни рогов, ни тем более хвоста. А что до смены облика… Так это все ведьмы умеют, и не только ведьмы. Даже светлые маги, и те могу в животное превратиться. Только их почему-то нечистью не считают.