Юрий Еферин - Ларец Шкая. Мистический детектив

– Так это вы меня спасли, товарищ, там, на переходе, на Ленинских горах! Спасибо вам! – он попытался было пожать незнакомцу в знак благодарности руку. Но тот, слегка отпрянув, вытянул вперед ладонь и одновременно покачал головой, давая понять, что прикасаться к нему не нужно. Вилен опустил руку.

– Извините, – растерянно произнес он, – я просто хотел…

– Все в порядке, Путник, – ответил невысокий человек, не открывая рта, – просто ты был в опасности, Путник, и я помог. Надо всегда помогать тем, кто в этом нуждается, – лицо его при этом выражало полную серьезность. – А вот ты бы мне помог, если бы я попросил?

– Конечно, – уверенно сказал Вилен. – А что, вам нужна помощь?

– Нужна, Путник, поэтому я тебя и пригласил к себе в гости.

– Пригласили? В гости? В мордовский лес? – недоуменно спросил Вилен.

– Я понимаю, Путник, ты не очень сейчас понимаешь, что с тобой происходит этой ночью. Я тебе все объясню. Но чуть позже.

«Стоп! – подумал Вилен. – Что за чертовщина, ничего не понимаю! Что происходит? Я в мордовском лесу, каким образом я здесь оказался? Напротив меня – странного вида человек, представившийся лесником, у которого голос как у человека, спасшего меня на Ленинских горах. Когда все это произошло, сегодня? Нет, пожалуй, уже вчера. Как я и он могли здесь очутиться, за сотни километров от Москвы, и почему здесь лето, когда в Москве декабрь? Неужели так действует на мой мозг пенициллин? Странно, у меня и фантазии такое сочинить не хватило бы». Тут ему вспомнился отрывок из книги Валевича: «… все явления есть результат процессов-представлений, пространство которых заключается в небольшом черепе человека».

«Что ж такое! Опять в голову лезет Валевич. И все это из-за кражи этого чертового Куба!» – в сердцах подумал Вилен.

Танчутка прервал ход его мыслей:

– Вот именно о «Кубе» и идет речь.

От такого неожиданного поворота Вилену стало совсем не по себе.

– Да что ж такое происходит? – воскликнул он. – Вы-то откуда про этот чертов «Куб» знаете?

Лесник засмеялся:

– Потому что «чертов», вот и знаю… Ну, а если серьезно, нужно помочь отыскать эту картину. Это очень, очень важно!

– Господи, – снова не сдержал своих эмоций Вилен, – вам-то, товарищ лесник, на кой ляд сдалась эта картина?! Вы что, ее на елку или березу здесь повесите?!

– Не шуми, Путник, Виряву разбудишь, а это нам с тобой сейчас ой как ни к чему. Сон – это очень важно, – Танчутка немного помолчал, потом продолжил: – Мы все спим до поры до времени, Путник. Иногда сладко и крепко, иногда тревожно и чутко, но главное… – он призадумался, – главное – ничего не проспать, а что важнее всего – не проспать самого главного…

«Не проспать», – словно острая игла, пронзили эти слова мозг Вилена. Он открыл глаза и увидел, что лежит дома, на кровати. Слегка приподнявшись на локте, Вилен посмотрел в сторону этажерки, на которой стоял старый отцовский будильник. Часы показывали без десяти восемь.

– Нормально, – выдохнул Вилен, снова откинулся на подушку и закрыл глаза. Обрывки ночного сна пронеслись в еще сонном мозгу. «Мордовский лес, лесник какой-то с зелеными горящими глазами, который просил меня разыскать украденную картину Валевича. О Господи, мне же еще снилось, что я был у него в мастерской и видел там деда! – постепенно вспоминал Вилен. – Что за бред! Кстати о бреде, меня же вчера свалило как подкошенного!» Только сейчас Вилен заметил, что лежит на кровати в джинсах и водолазке, а на нем клубок из покрывала и одеяла. «Как же кошмарно мне вчера было! А сейчас я чувствую себя вполне нормально. Все словно рукой сняло, чудеса, да и только! Или болезнь мне тоже приснилась? Да нет же, я прекрасно помню, что пил антибиотик, и даже помню какой – пенициллин. И все же надо проверить, уж больно быстро я выздоровел».

Он спрыгнул с кровати и побежал на кухню. Там горел свет. Весь стол и пол были усеяны лекарствами. «Ну так и есть». Вилен нашел на столе разорванную пачку пенициллина, взял ее в руки и покрутил перед глазами. Глаза выцепили надпись на коробке: «Завод медицинских препаратов „Биохимик“ г. Саранск МАССР».

– Саранск, МАССР – произнес вслух Вилен. – МАССР – это, скорее всего, Мордовская Автономная Советская Социалистическая Республика, а Саранск – это, кажется, ее столица. Да, так и есть, туда еще ссылали Бахтина. Вот это метаморфозы! Выходит, я выпил таблетки, изготовленные в Саранске, и очутился в Мордовии, в лесу, в компании очень странного лесника. Я, по-моему, даже запомнил, как его зовут. Фамилия у него такая чудная – Танчуткин. И этот зеленый свет в глазах… Или нет, просто Танчутка? – стал припоминать он детали сна. – Где-то что-то подобное я когда-то читал».

Вилен вернулся в комнату, достал с книжной полки книгу о славянской мифологии и начал листать страницы, бормоча себе под нос: «Танчутка, Танчутка… Вот! Анчутка! – воскликнул он. – Очень похоже, всего лишь не хватает одной буквы „т“, может, во сне я просто плохо расслышал. Что ж про него тут пишут? Значит, так: „злой дух небольшого роста“, так и есть, росточка он был где-то мне по грудь, „тело его покрыто черной шерстью“, может, эту шерсть я принял за рубище, а „голова у этого духа лысая“, да, все верно, он был лыс, как сейчас помню, луна отражалась от его лысины. И голос, голос хрустящий, как горящий хворост». В памяти снова всплыли детали сна. «Очень реалистичный сон, – удивлялся Вилен, – обычно воспоминания о содержании сна нечеткие, словно в тумане, обрывистые, их всегда сложно наутро соединить в один логический сюжет, а тут настоящее кино!» Он продолжил знакомство с описанием духа. «Обитать анчутка может почти везде, но предпочитает селиться поближе к людям. В природе врагов у анчуток много – это и более сильные духи, и дикие звери. Особенно они боятся зверей из семейства собачьих: волков, собак, лисиц». «Да тут целая классификация, практически наука про них! – присвистнул Вилен. – „Различают полевых, банных и болотных анчуток“. Неполная классификация! Мой, во сне, был лесной, да и сам называл себя „лесником“. – Вилен улыбнулся и продолжил чтение: – „Полевые анчутки самые мирные и не являются людям, если те сами их не зовут. Банные и болотные анчутки любят попроказничать, и шутки у них злые и опасные, нередко приводящие к смерти человека“. Ну, в моем сне Анчутка-Танчутка точно злым не был. Обычный деревенский мужичок, и даже сам просил о помощи, сверкая зелеными глазами. „Дух этот способен становиться невидимым, – продолжил чтение Вилен, – может принимать любую форму и превращаться в зверя и даже человека. Другой способностью духа является возможность мгновенного перемещения в пространстве“, – ну тогда ничего странного, что он мухой сиганул с Ленинских гор в Мордовию!» – Вилен засмеялся и, не дочитав до конца статью, захлопнул книгу и поставил ее на полку. Но странный сон почему-то не отпускал. Вилен вспомнил, что Танчутка очень просил его отыскать украденную картину. «Очень странное переплетение во сне сюжетов и образов, неужели так действует мордовский пенициллин?» Вилен знал, что пенициллин как препарат синтезируется из натуральных грибов. «Из болотных грибов, что ли, они его варят там, на своем „Биохимике“? – Вилен улыбнулся. – Немудрено, что в голову такая чертовщина лезет». Снова вспоминались детали сна. «Только вот непонятно, почему мне приснился столь странный образ – дух, а по сути чертенок». Вилен призадумался. «А ведь мастерская Валевича мне снилась до принятия лекарства, и реализма в этом сне было не меньше, вот это уже необъяснимо! И как тема „Лилового куба“ переползла из одного сна в другой и прозвучала из уст какого-то мифологического чертенка? Диву даешься, на какие игры способен наш мозг! Ладно, разберемся, – подытожил он. – А сейчас в душ, завтрак и в университет, хорошо, что у меня сегодня вторая пара. Да, еще нужно где-то с Николаем пересечься, может, он что-то уже раскопал, и вечером с Пахой поговорить».