Людмила Мороз - Бег по лезвию ножа

– Тише, успокойтесь, не кричите. Чиркает спичкой. Уф, слава Богу, керосина еще нормально, хватает. Нужно только фитиль подправить. Зажигается слабый огонек. Свет выхватывает полки с овощной консервацией. Испуганное, заплаканное личико маленькой Аленки. Взъерошенную кошку. Пампуша немного успокоилась, умащивается обратно на лежанку. Мария открывает пакет, что вчера на дороге всунул француз. Минеральная вода, сок, конфеты. Булка хлеба, сахар, несколько банок консервов. Да еще немного гуманитарки есть. Там гречка и рис. «Но как приготовить простую кашу? Ни газа, ни кастрюли нет. Вот задачка из трех пальцев!». – Мария отламывает кусок хлеба. Открывает банку консервов. Это просто, потяни за колечко, и готово. «Скумбрия? Класс!» – Делит на троих. Себе, дочке и кошке.

– Ешьте. Сидите тихо. Я выйду, осмотрюсь. – Мария берет кусок хлеба, эдакое жалкое подобие бутерброда, сделанного без ножа. Открывает дверь. Рассвет. Тишина. Нет привычного пения, перещелкивания птиц. Обстрел всех распугал, все разлетелись кто куда. Как люди. Улица стоит почти пустая. Только бездомные собаки бегают. Кто мог, все уехали. Остались только такие бедолаги, как она. Кому некуда ехать, и никто х нигде не ждёт. Мария с болью в душе смотрит на остатки своего родового гнезда. Остатки. Если можно было это сказать.

Так, огромная куча щебня. Песка. Обломков кирпича и шифера. Под ногами заскрипели осколки шифра и кирпича. Ничего не осталось. Даже простой кастрюли. У соседей попросить? Не у кого. Все дома рядом стоят пустые. «А, ладно, попробую что-то раскопать». – Зная примерно расположение кухни, женщина приступает к полевым «раскопкам». Сразу попалось пара погнутых ложек. Потом находит сплющенную поварешку. И расплющенную кастрюльку. – «Ладно, расправлю. Попробую сварить рисовую кашу. Отлично, главное, чтобы вода была». Заглядывает в колодец. – «Уф, слава Богу, вода есть. Можно спокойно сварить рисовой каши. Уже будем не голодные.

Теперь нужно насобирать для костра щепок, веточек и каких – нибудь бумажек». Женщина заглядывает ещё раз в колодец. «Вот блин, чем бы зачерпнуть воды? Нет ни ведра, даже подобия, чем набрать воды. Да ладно, забегу в соседний двор, может там есть ведро?».

В соседнем дворе людей нет. Уехали, наверное, еще с месяц назад. Но самое главное, у колодца есть ведро. Мария зачерпнула воды. «Возьму на время. Потом обязательно верну, я ведь не воровка!». – Задумчивый взгляд останавливается на летней кухне. «Может, соседка пару кастрюль позабыла? Можно рискнуть». На двери висит амбарный замок. Но это не останавливает. Мария знает, что ключик лежит под бочонком. Бери, открывай. Женщина приподнимает бочонок. Так и есть, под бочкой лежит большой, под стать замку, ржавый ключ. Точно так же, как хозяйка положила. Наверное, надеялась вернуться через пару-тройку недель, самое большее, через месяц. Никто не думал, что такое будет. И так надолго затянется. Явно не на два или три месяца. На годы страдания, слез, боли, горя, разорения. И смертей. Замок открывается с трудом. Видно, подржавел немного. Но сила, умноженная на отчаяние и упрямство, делает чудеса. Дверь с противным скрипом открывается. В лицо ударяет нежилой дух. Стол. Стул. Пустые полки. Оппа! В углу приткнулся закопченный котелок. Как повезло! Видно, соседка забыла. Мария хватает добычу. – «Вот повезло, так повезло! Но это же воровство!» – Проснувшаяся совесть принялась жалить мозг. – «Но я беру в долг. Потом отдам». – Попыталась успокоить надоедливую совесть. Неожиданно в душе появилась неясная тревога. Женщина схватила котелок. «Беги, беги быстро отсюда!» – Нет, не шептал внутренний голос. Он просто ревел пожарной сиреной. Мария выскакивает из времяночки. Около двери задержалась, размышляя, запирать или нет. Неожиданно за спиной послышался грубый свист. Женщина успевает упасть, закатиться за старую яблоню. В лицо ударяет горячая волна, смешанная с землей, мелкими обломками кирпича.

Темнота. Мария с трудом приоткрывает глаза. Медный привкус во рту, на зубах скрипит песок. В ушах странный звон. Смотрит на тело. Оно кажется похожим на груду мяса, прикрытое старым халатом. Точно словно чужое. Пошевелила пальцами ног. Вроде двигаются. Пошевелила пальчиками рук. Двигаются. Жива. Цела. Только голова болит. Как чугуном налита. «Матерь Божья! От соседнего дома остались только руины. Вот жизнь, точно бег по лезвию. Малейшее движение не так, и порежешься до крови, если не насмерть!».

Яблоня прикрыла от осколков и крупных кирпичей. Но за это заплатила собой, своей жизнью, спасая ее. Ствол напрочь искорежен, сломан, словно обгорелая спичка. Мария кое-как встает, хоть и с трудом. Шатает. Но не забывает прихватить злополучный котелок. Около колодца валялось ведро. Мария прихватила и его. Кое-как, с трудом, добрела до развалин родного дома. Дверь подвала открыта настежь.

– Мама, мамочка! – Бросается навстречу дочка. – Мамочка, мне страшно. Ты вся в крови! У тебя лицо в крови. И на руках кровь.

– Это все ерунда. Пустяки. Дело житейское. Немного веткой зацепило. Умоюсь. И все в порядке. Главное, руки, ноги целы. А остальное просто пустяки. Сейчас воды наберу, и будем варить кашу. А ты не бездельничай. Веточки поищи. Щепочки. Но далеко не убегай. Мало ли что!

По разбитой, раскатанной дороге прокатило несколько танков, самоходок и крытых грузовиков. В сторону Донецка. Мария не стала рассматривать, кто это был, свои или чужие. У нее была другая задача, накормить ребенка и кошку.

Они просто обязаны выжить. Ребёнок и кошка вовсе не виноваты, что где-то там взрослые дядьки – политики не поделили сферы влияния.

Кое – как соорудила что-то наподобие костра. Хорошо, что были спички. Уф, загорелись щепки почти сразу. Вверх потянулся столбик дыма. Сделала подобие очага из обломков камней. Осталось только подождать, когда закипит вода. Ожидание показалось вечностью. О, наконец-то! Вода закипела. Сыплется рис. Потом щепотка соли. И обратно ожидание. Когда сварится каша и можно спокойно поесть. Мария уже приготовилась снимать котелок с огня, как услышала в соседнем дворе сушиле хлопки. Стреляют?

– Марш в подвал! – Шипит, точно испуганная кошка, на ребенка. Девочка мгновенно исчезает в черном проеме. Бежать? Но каша почти что готова. «К черту выстрелы, к черту войну. Я ведь не просто так рисковала жизнью, чтобы накормить ребенка. Кошку. И самой поесть». – По разбитой дороге промелькнул крытый грузовик. Мария взялась за котелок, и собиралась уходить.

– Эй, тётка ты или девчонка, или кто. Помоги. – От неожиданности Мария чуть не уронила котелок в огонь. Оглянулась вокруг. В глубине кустов бузины замечает бледное до желтизны лицо. Свой? Чужой? Да хрен его знает!

– Ты кто?

– Солдат. Меня казачки тут ищут. Помоги спрятаться. А ведь грохнут, не поморщатся. И тебя, и меня. разбираться не будут. Мария воровато оглядывается. Вроде никого пока что не видно.