Людмила Лазарева - Посох Байбосына

– Зачем ты здесь? – вместо укуса, алый язычок, лизнул руку, глаза сверкнули чёрными агатами.

– Ли? Это ты?

Белая змейка скользнула в мешок, проверила, всё ли на месте, высунула голову, внимательно оглядела караван, и вновь исчезла в недрах казны своего хозяина.

– Значит, это дар небес, – Байбосын погладил посох, притороченный к седельной поклаже. – Нет крепче древесины, чем чёрное дерево родной земли.

Как только опасность миновала, караванщики с облегчением вздохнули, и будто ничего не произошло, продолжили изнурительный и опасный путь. О чём они думали? О том, что Байбосын умеет разговаривать со змеями? О том, что Байбосын удачливый человек и его не берёт даже яд рептилий? А может быть о том, что посох, вырезанный рабом Ли из ветви священного чёрного дерева будет охранять не только своего хозяина, но и всех кто находится рядом? Или о том, что казна каравана теперь под надёжной охраной и душа китайчонка Ли вселилась в тело загадочной змеи.

А сам Байбосын? О чём думал он? В памяти проявился образ учителя, который не раз поучал маленького мюрида: «Посох для дервиша или другого путника не просто палка. Как бы ты не передвигался: верхом на лошади или пешком, помни, всегда имей при себе предмет неприглядный с виду. Посох станет опорой в пути или даже защитой. Древко должно иметь удобную форму, определённый вес и размер под стать хозяину. Но самое главное, посох должен быть крепким. Дорога полна неожиданностей, не всегда приятных. Самооборона здесь необходимость. Что за противник попадется, знает только случай».

В этот вечер в лагере царила особая тишина. Никто не хотел нарушать перемирие, тонкое, как первый лёд. Сказать, что Арман был зол на Гульназ, значит, ничего не сказать. Он был в бешенстве. Это капризная девчонка испортила, всё что могла, да ещё присвоила пальму первенства себе любимой. Где и как она смогла найти посох и узелок с предметами, от которых у Профессора голова пошла кругом? У кострища Арман ничего подобного не увидел, хотя исследовал всю территорию. Значит, что-то особенное произошло, пока он собирал другие материалы для исследования. Но что?

Варис утверждал, что видел лошадь и спешившегося всадника в странной одежде. Возможно, именно всадник оставил странные предметы у кострища. Что же Гульназ? Она утверждает, что угли были ещё горячими, именно поэтому она остановилась здесь на отдых. Как городская фифа вообще решилась на дальний поход самостоятельно? На что и на кого она рассчитывала?

На обратной дороге к лагерю студенты собрали огромную кучу хвороста, но не смогли дотащить всё сразу, поэтому оставили часть на тропе у большого валуна.

Гульназ вежливо попросила поставить её палатку поближе к костру, чтобы ночью ей было теплее и, напевая, принялась готовить ужин, хозяйничая в чужих рюкзаках с провиантом, будто у себя на кухне. Друзья не стали возражать, пусть готовит, если ей в радость глотать дым и пачкать холёные ручки. Интересно, что она придумает особенного из стандартного набора продуктов: картошка, тушёнка, лук, вермишель, сгущенка, и немного пряностей.

Профессор появился в лагере часа через четыре, когда солнце уже зашло, и наступила настоящая ночь. В глазах если не испуг, то точно шоковое состояние. Даже божественный запах горячей пищи из дымящегося котелка не смог удержать учёного у огня, и он поспешил продолжить исследование удивительного материала. Естественное желание любого мужчины сначала подкрепиться, а потом благоговейно предаться отдыху – на него не действовало. Итак, Профессор нервно улыбнулся, подмигнул студентам и скрылся в палатке-лаборатории.

– Сюда не входить, – отрезал взволнованный голос. – Варис, работает ли у нас Интернет?

– Да, – Вар соскочил с места, откинул полог палатки. Профессор сидел спиной к входу и что-то записывал в блокнот, который всегда держал в нагрудном кармане. На столе горкой рассыпаны какие-то образцы в полиэтиленовых пакетиках. – Можно, помогу?

– Последнее предупреждение. Не входить.

– Мы вас на ужин ждём. Все проголодались.

– Ешьте без меня, – Профессору льстила забота о его персоне, но, когда истинный учёный занят делом и в его глазах загорается нетерпение, не следует сбивать мысли человека суетными предложениями бытия.

Повторять не пришлось. Ребята так проголодались, ожидая руководителя, что содержимое первой порции горячей картошки с мясом сглотнули не ощущая вкуса. И только когда густая добавка легла на дно вылизанных тарелок, друзья с благодарностью посмотрели на Гульназ. «Сытый мужчина – добрый мужчина», – говаривала бабушка Гульназ, когда учила внучку готовить. Девичья внешность часто обманчива. За гонором и высокомерным взглядом нередко скрывается доброе сердце, и удивительная способность выживать в любых условиях. Внешняя красота для женщины чаще испытание, чем привилегия. Умение быть гибкой, покладистой, молчаливой – где надо, нередко становится важнейшим плюсом слабой половины человечества. Особенно, если необходимо уладить конфликт.

– Отчего наш Профессор встрепенулся, как золотой петушок на пике, когда увидел огромную палку, что я нашла у костра?

– Глупая, – Арман сладко зевнул, наливая себе чай, настоянный на горных травах. Ему нравилось поучать. – Ты не палку нашла, посох. Чувствуешь разницу?

– Не особенно, – повела плечиком девушка. Она точно знала, как быстро разговорить человека, достаточно просто прикинуться глупой и всякий раз заглядывать в глаза с чувством восхищения и любознательности.

– Понимаешь, даже посох посоху рознь. В древности вот считалось, что посох сделанный из особого дерева, да с заговорами обладал магической силой и в трудную минуту оказывался единственным предметом, который способен помочь по-настоящему. Считалось, данный предмет олицетворяет мужскую силу или даже власть.

– Точно, – подтвердил Варис. – Особенно власть. Жезл Будды означал закон и порядок. А человек, на древних гравюрах, держащий посох с закруглённым концом в левой руке чаще всего оказывался кардиналом или епископом. Бог Гермес в греческой мифологии, Иоанн Креститель, много кто ещё имели особенные посохи. Или вот, помнишь, наброски Пушкина? Там почти все мужчины ходили с тростью. Думаешь, она лёгкой была?

– Уверена, зачем дворянину тяжести носить.

– А вот и нет, вот и нет! – перебил Варис. – Трость весила от трёх до семи килограмм. Рукоятку часто из кости вырезали, металлом с драгоценными камнями украшали и намеренно утяжеляли. Такая трость была как тренажёр, чтобы рука всегда натренирована была – для пистолетов или чтобы шпага, да сабля казалась легче во время сражения или дуэли.

– А я видела на одной репродукции дядьку, он посох с листьями в левой руке держал. Зачем ему живая палка? Она же мягкая, толком не обопрёшься, – не унималась Гульназ, чувствуя, что попала в точку и поток информации, обрушившейся на неё будет очень даже кстати во время сдачи зачёта у Профессора. Откуда он будет знать, где и как получены ценные данные про обыкновенную с виду палку.