Анна Попова - Тайна Шипки, или Загадка семьи следователя Железманова

Через неделю Петр Андреевич и Тимофей уже опробовали новую покупку. Надо сказать, что диваны начала ХХ века несколько отличались от своих собратьев современной поры. Это сейчас диван скорее ближе к понятию «кровать», что логично: при ограниченности жилищных условий большинство людей не могут позволить себе выделить гостевые комнаты, поэтому диван в гостиной очень удобно подходит в качестве спального места гостю дома, а то и члену семьи. В начале ХХ века выпускались диваны (по крайней мере, был куплен именно такой), на которых лежать не очень-то удобно: короткие и более узкие. С высокой строго вертикальной спинкой, он идеально подходил именно для того, чтобы после обеда почитать газеты, выпить чашечку кофе, выкурить сигару, впрочем, Железманов не курил. Высокая спинка дивана заканчивалась зеркалом, обрамленным в изящную резную деревянную раму, по краям сиденья были пристроены высокие тумбы с полочками, на которые молодой человек сразу расставил свои любимые книги. На верх этих тумб обычно ставились безделушки или подсвечники, но Петр Андреевич этого делать не стал: надо подумать и о своем товарище. Железманов не сомневался, что кот тоже оценит диван и, прежде всего, его будет прельщать возможность забраться повыше и наблюдать за своим двуногим. Молодой человек не ошибся: коту понравилось не только наблюдать с высоты за происходящим в комнате, но и спать в этом месте. Однако тумбы были не особо широкие, и зверь помещался там только при условии, если сидел в классической позе «копилка», то есть все лапки и хвостик плотно прижаты к телу. Но вы пробовали спать сидя? Это крайне неудобно. Однако где наша не пропадала! Тимофей ухитрялся засыпать в совершенно дикой для любого человека позе: свою филейную часть со свисающим вниз хвостом он устраивал на тумбе, а голову укладывал на спинку дивана, вытянув при этом шею и свесив лапу параллельно хвосту. Для Петра Андреевича было большой загадкой, как можно не просто спать в такой позе, но и еще получать от этого удовольствие? О том, что удовольствие было просто колоссальным, говорила не только обычная логика (не нравилось – не спал бы), но и выражение рыжей морды, на которой застывало что-то похожее на улыбку. То, что коты могут улыбаться, подтвердит любой, кто с ними делит кров. Единственным камнем преткновения стала боковая стенка дивана: дело в том, что именно о бок старого дивана Тимофей любил точить когти. Петр Андреевич этому не препятствовал, так как хорошо понимал, что точить когти для кота так же необходимо, как спать или есть. Однако новый диван было жалко. Попытка предложить для этой цели бревно успеха не имела: то ли дерево было слишком твердое, то ли Тимофей решил занять принципиальную позицию, но стало ясно, что новый предмет мебели вряд ли уцелеет. Тогда Петр сделал проще: так как старый диван предполагалось выкидывать, то он попросил рабочего вырезать часть той доски, которую кот использовал для наведения маникюра, и приставил эту доску к новому дивану. Такой компромисс вполне устроил зверя. Если Железманова не было дома, Тимофей часто возлежал на одной из тумб или вообще на спинке. Когда на диван присаживался Петр Андреевич, кот спускался вниз, желая составить компанию двуногому и всячески объясняя, что надо погладить спинку или животик, мурлыча и комментируя рассуждения молодого следователя. Тот часто обдумывая подробности того или иного дела вечером или после обеда, поглаживал кота и проговаривал свои соображения вслух. Правда, в последнее время особо заковыристых дел у него не было. Провинциальная криминальная жизнь чаще бывает рутинной и не особо разнообразной. Следователя вызывали, как правило, на кражи и драки. Нередко виновные обнаруживались до его приезда: обыватель начала ХХ века не отличаясь особыми познаниями по делу сыска (тогда не было кучи телесериалов, которые в деталях рассказывают о способах сбора доказательств), поэтому на месте происшествия обильно оставляли следы обуви, рук, а то и личные вещи – кисеты, носовые платки с инициалами. Не редкостью были случаи, когда виновный обнаруживал себя запоем, сопровождаемым мотовством и хвастовством неожиданного обогащения. Драки вообще чаще всего имели место в публичных местах с кучей свидетелей, которые, как правило, оказывались сильно пьяны, и приходилось проявлять недюжинное терпение, чтобы получить более-менее связанные показания. Случалось расследовать и убийства. Вот как раз недавно передал одно дело об убийстве в суд, однако и там ничего интригующего: обычное, так называемое чисто русское убийство. На Рождество двое рабочих кирпичного завода напились вдрызг, а потом слово за слово дошло и до драки, последним аргументом в ней стал лежащий на земле кирпичный бой, проще говоря, кусок красного кирпича, которым и проломили голову вчерашнему другу. Опять же у свидетелей на виду. Ничего таинственного.

Следователь Железманов относился к рутине вполне спокойно, его небольшого служебного опыта уже хватило понять, что романтика скорее только в любимых романах Жюль Верна бывает, а жизнь намного проще и скучнее, да оно и лучше, когда без неожиданностей и приключений.

Однако один из февральских вечеров неожиданно внес разнообразие. В этот день Петр Андреевич возвращался со службы позже обычного. Впрочем, для него традиционным было приходить домой после того, как рамки присутственного, то есть рабочего времени благополучно и давно минули. Вот и в тот день он шел домой, когда уже сумерки крепко окутали город, и скоро надо будет очень аккуратно передвигаться, чтобы в темноте не поскользнутся на замершем снегу.

Обычно его путь пролегал по одной траектории: вначале по Соборной до дома Салазкиных, потом по Большой Мещанской до Сенной площади, а там в двух шагах уже дом на Малой Мещанской. Если на Соборной еще горело газовое освещение, то на Мещанских улицах его не было, чуть-чуть выручал свет, который робко пробивался через занавески на окнах, но на Сенной и на это рассчитывать не приходилось: там по периметру площади стояло несколько административных зданий, в которых присутственное время заканчивалось строго по расписанию. Когда приходилось задерживаться до полной темноты, то Петр Андреевич вообще доходил до перекрестка с Малой Мещанской и шел напрямую к дому или брал извозчика. Но сегодня пока его сопровождали сумерки, а не полная темнота, и поэтому он пошел обычным путем. Вдруг неожиданно из этих сумерек выросла фигура, четко давшая понять, что без драки день будет абсолютно неполноценным.

– Слушай, давай не будем портить день друг другу. Ты пойдешь спать, я не буду тебя доставлять в полицейский участок, и ты не получишь пару месяцев тюрьмы за драку, – попытался предотвратить столкновение Петр Андреевич. Однако его слова повисли в воздухе. Мужская фигура, одетая в бесформенное тряпье, ответила смачным и нецензурным ругательством, смысл которого обозначал, что кругом все сволочи и обжоры и компенсировать это неудобство может только драка и чужой кошелек и не имеет значения, что думает по этому поводу господин, стоящий напротив.