Л. Моргун - Истории базы и другие рассказы

– Больше чем ничего, святой отец, – возразил я, провожая взглядом кружащий вокруг нас гравитолет, ощетинившийся стволами пушек и ракетами. – Во-первых, я возвращаю вам жизнь, а во-вторых из последних сил спасаю вашу репутацию. Но помните, от соединения с вашим богом вас отделяют мгновения… Учтите: один шальной выстрел, и вас буквально отпустят на волю! Скажите вашим монахам, чтобы улетали.

– Убирайтесь вон! – завопил он, судорожно цепляясь за разжавшееся ниф-нифово щупальце. – Вон отсюда! Все на корабль, мерзавцы!

Я с удовлетворением отметил, что слово настоятеля и в самом деле было для пиратов законом. Гравитолет мигом спустился вниз. Офицеры быстро построили своих солдатов-послушников и стройными колоннами потянулись к кораблю. Прошло еще некоторое время, пока я не связался с Шунбромом и не узнал от него все население колонии в полной безопасности. Я уже начал терять терпение, ибо видел на горизонте темные и пегие тучи, которые внушали мне самые мрачные мысли, Наконец звездолет изготовился к старту, оставалось только поднять трап и дать газ. Тогда и я попросил Ниф-Нифа спуститься, что он и сделал с удовольствием (он тоже изрядно устал столь долгое время висеть в облаках). Смерив меня пронизывающим взором, настоятель пообещал, что постарается еще раз встретиться со мной и довести до логического конца наш богословский спор, и отправился восвояси.

Как только он вошел в звездолет и за ним закрылся трап, корабельные динамики засвистели и затрещали и над полем прокатился озлобленный крик:

– Ничтожный выродок! Ты надеялся, что останешься свидетелем моего унижения? Ты рано радовался! Кто унижает божьего слугу, тот унижает самого Бога, тому нет прощения ни в земной жизни, ни в загробной. Молите же небо о скорой смерти, ибо те громы и молнии небесные, которые днесь обрушатся на вас, суть кара за ваши грехи!

– Ну, сейчас, начнется … – стоявший около меня Шунбром инстинктивно поежился. – Ты бы хоть подстраховался как или …

И началось. Но не у нас, а у них, на корабле. Необъятное поле космодрома вдруг огласили вопли и стенания, ругань и скрежет зубовный, молитвы и проклятия.

– Да, что они, все с ума посходили? – изумился экс-директор.

– Страховка сработала, – отвеагил я. Сердце мое переполнило ликование, ибо я знал, что сейчас из складок настоятелевой хламиды на волю вырвались с десяток миниатюрных каракатиц, которые тут же принялись резвиться, прыгать и кувыркаться, играть в ловитки на звездолете, наполняя его удушливым газом, от которого у благочестивых пиратов полезли на лоб глаза, завязались бантиками уши и обед попросился обратно. И не было от этого газа никакого спасения, кроме одного.

– Вызываю святейшего отца! – сказал я по рации. – Предлагаю вам единственное действенное средство вернуть себе нормальную атмосферу: подняться в безвоздушное пространство и продуть помещения струей чистого кислорода. Люки при этом следует оставить открытыми.

Что святые разбойники и совершили к немалому удовольствию всех присутствующих. Старт звездолета вся колония встретила взрывом ликования. А тем временем сгущавшиеся на горизонте тучи приблизились и мы увидели летящие стройными рядами роты вулканщиков, батальоны ржавоболотников и полки чащобников. А потом они стали пикировать вниз и мы увидели, что впереди них на своем турболетике летит мой папаша и показывает мне кулак с оттопыренным большим пальцем.

– Все в порядке, сынок, – заявил он, приземлившись. – Эти ребята согласились помочь нам, но при одном условии, что мы поможем им смонтировать геотермальную станцию.

– И приобрести звездолет,– добавил подлетевший к нам угольно-черный с лоснящейся кожей вулканщик.

– Вам – звездолет? – изумились мы с Шунбромом. Не столько тому, что услышали, сколько тому, что это было произнесено на довольно сносном интерлинге, правда, с некоторым обилием дифтонгов.

– Конечно, – подтвердил вулканщик. – Неужели, вы думаете, нам не холодно в открытом космосе без ничего?

– Так, значит, вы умеете управлять звездолетами?

– Наши корабли не столь примитивны как ваши, но и на ваших можно добраться до родных мест.

– А как же Филумбридж?

– Наши дети полетели сюда на экскурсию, но случайно отбились от группы, потерпели крушение и как ведите, до сих пор не в силах были ничего предпринять. Нам пришлось ждать, пока они повзрослеют.

– Но почему же вы сразу не открылись людям? Мы бы с радостью.

– С радостью? – иронически переспросил вулканщик. – Да вы с такой алчностью набросились на эту ртуть, что позволили себе заморочить голову самым смешным и ничтожным драбаданам. Ну, мы, естественно, и решили, что и вы из их числа ,.,

– Простите, – влез в разговор медленно приходящий в себя Ламермур. – Из чьего числа? Кто такие у вас драбаданы?

– Видите ли, – с возможной мягкостью объяснил ему вулканщик. – На экскурсию в этот сектор галактики отправились несколько групп из различных школ. Так вот, драбаданы – учащиеся спецшколы…

– Не может быть! – завопил Ламермур, ежась под уничтожающими взглядами окружающих.

– Неужели нормальные люди, будучи в здравом уме и твердой памяти, станут заявлять об исключительности своего народа перед другими? – и под взглядом больших, округлых изжелта-багровых глаз вулканщика все присутствующие понурили головы.

Тем временем приглашенные моим папашей племена одним могучим ударом стукнули по драбаданам так, что те бросили и поселок, и прикарманенные ими аккумуляторы, и помчались в дальние леса и долго оглашали окрестности своими стенаниями. Всё это произошло настолько быстро, что когда Ниф-Ниф вернулся из стратосферы, где он заботливо собирал своих чад (все до единого успели удрать с проветриваемого звездолета) , – он обнаружил, что остался последним драбаданином в городе. Но я его в обиду не дал, предложил поселиться у себя и с той поры и по сей день он проживает в моем палисаднике.

На следующий день в консульстве собрались лучшие люди города, руководители комбината и лабораторий, ученые и производственники; собрались, чтобы поглядеть Ламермуру в глаза и обсудить восстановление нормальной жизни в поселке и на планете. К моему другу вернулась былая самоуверенность. Он не отрицал своей вины, но и не посыпал главу пеплом. То, что филумбриджийцы сами оказались пришельцами на планете и не предъявляли на нее никаких претензий, по его словам оказалось громадной удачей.

– Только ненадо раздувать шум из этой дурацкой истории с хабарийцами! – нервно восклицал он. – Если бы вы знали, какое сейчас напряженное внешнеполитическое положение у планет Интерспейса… В конце концов никто ведь не пострадал кроме меня, так что будем считать, что я уже понес заслуженное наказание.