Михаил Небрицкий - Михайлова. Сборник детективных рассказов

К Николаю, кстати, «Мессия» был более снисходительным. Вероятно, из-за того, что тот не мог поддаваться искушению в силу проблем со здоровьем. И даже предлагал ему несколько раз присоединиться к его благой миссии, о сути которой никогда ничего конкретного не говорил. Но, теперь, всё было примерно ясно.

Катарсис – то самое очистительное пламя, которым Гена решил избавить Мир от заблудших душ. Вот только забыл он, что по натуре своей мало чем от них отличается, но это не мешало ему возвышать себя над другими.

– И ты посмотри, как маскируется. Перед нами весь такой жалостливый был. А на самом деле…

– А на самом деле и нас он тоже считает недостойными его благодатного внимания. – сухо и с сарказмом уточнила капитан.

– Что ж. Данные его у нас есть. Теперь можно объявлять в розыск. Не думаю, что он уже где-нибудь в аэропорту ждёт рейса на Багамы, а вот на вокзале или где-то в грузовых поездах встретить его наверняка можно. Подключаем всех, кто свободен.

Назревала крупномасштабная операция по поимке действительно опасного преступника. Оказалось, что не только дети влиятельных чиновников способны нанести вред бездомным, считая их людьми второго сорта. Среди бродяг тоже есть те, кто считает себя выше братьев по несчастью. Пусть даже это вызвано таким психическим расстройством как у Геннадия. Потому, если его и найдут – то максимум отправят на принудительное лечение в психушку. Вот только надо было его ещё найти. Кто знает, что будет, если он попадёт в другой город?

Познакомится с местными бомжами, вотрётся в их доверие, а потом бац – и очередное массовое убийство. Ведь если он решил чистить Землю от неугодных – мало что может его остановить.

Самое обидное, что теперь задачей полицейских будет проверять всех бомжей во всех городах, чтоб найти опасного убийцу. А зная характер большинства патрульных – контакт с социально незащищёнными слоями населения – не их любимое занятие. В итоге, если он всё-таки покинет город – можно считать его навеки потерянным, и узнать о нём получится только по следу из трупов. Да и к тому же, если это будут бомжи – на месте никто не станет разбираться, от чего они умерли. Такова горькая правда полицейской жизни.

Внезапно на столе следовательницы зазвонил телефон. Подняв трубку, она молча слушала голос в динамике, параллельно рассматривая пейзаж в окне. Но спустя секунду резко перевела взгляд на помощника. Дурной знак, который Лисовой узнавал сразу. Это означало, что что-то случилось и им нужно срочно ехать.

– Поняла, едем. – произнесла Кира уже вставая из-за стола.

– Что там? – спросил Миша, не ожидая ничего хорошего.

– Ещё один труп, на этот раз на пустыре, внешне напоминающий бомжа.

– Опа! Он решил каждый день кого-то убивать? – его возмущение можно понять.

– Не знаю, едем. Может, он ещё где-то поблизости, и нам удастся его поймать.

Николай с интересом наблюдал, как полицейские собираются на выезд. В то же время ему теперь страшно выходить на улицу, потому как следующей жертвой может стать он.

– А что мне делать? – застенчиво спросил Коля. – Обратно в камеру?

– Нет, Николай, в камере мы тебя держать больше не имеем права. Тебе придётся идти на улицу. Но ты не волнуйся. Благодаря тому, что ты нам сегодня рассказал – мы его скоро поймаем.

– Эх. – с сожалением вздохнул гость. – Так, а пирожки эти несъедобные? Да?

Бродягу можно понять. Голод хуже яда. Поэтому Кира взяла контейнер с гречкой и сосисками, который принесла из дому, и пересыпала его содержимое в целлофановый файл. Похоже, снова ей придётся отказаться от завтрака. Лишь бы не вошло в привычку.

– Миша, у тебя есть ложка?

– Ложка? – с недоумением посмотрел на неё лейтенант.

Даже если она у него и была – ему меньше всего хотелось отдавать её бродяге. И то, что он, возможно, её вернёт – его мало успокаивало.

– Да, вон чайную давай. Чайная тебе пойдёт, Николай?

Коля застенчиво заулыбался, ощущая радость, что скоро поест.

– Да, я не прихотливый. И не таким ел.

– Вот и отлично. Всё, Миша, я тебе свою из дому принесу.

– Вот спасибо. – обиженно буркнул помощник.

– Извини, Николай, но кабинет мы закрываем, потому тебе придётся выходить вместе с нами.

– Ну, Кира Валентиновна. А что если я сейчас выйду, а он меня там поджидает за углом с топориком?

– Николай, не неси бред. Если он где-то неподалёку – то скамейка у РУВД, где ты можешь поесть – последнее место, куда бы он пошёл. К тому же, если экспертиза подтвердит, что в пирожках есть яд, то ты, по его мнению, давно уже должен быть мёртв, и убивать тебя второй раз не имеет смысла.

– И всё равно. Можно я с вами поеду? Я всё-таки после душа, салон вам не испачкаю.

Михайлова перевела взгляд на заранее недовольного лейтенанта. Ведь на его машине им предстояло ехать. Тот с подавленным видом понял, что сейчас от его ответа зависит многое. Ведь, что если и правда до конца дня с ним что-нибудь случится. Да и к тому же усомниться вслух в чистоте одежды, которую принесла начальница, он тоже не рисковал.

– Да, ладно тебе, Миша. Он ведь в самом деле из душа. И вещи на нём чистые. К тому же, вдруг он узнает убитого. Или ты не помнишь, каково это опознавать лиц без определённого места жительства?

– Ладно. – пробурчал под нос Михаил. – Только в машине ты есть не будешь. Понятно?

– Так, а мне что? Придётся сейчас покойника опознавать? – испуганно возмутился свидетель.

– А как же? – у Михайловой в глазах загорелись огоньки, а на лице натянулась злорадная ухмылка. – Для чего ж мы тебя, по-твоему, берём? Ты, Николай, в нашем деле главный помощник и свидетель. Твои ж друзья, обычно, документов не имеют, потому, поможешь нам, если сможешь.

– Ладно. – похоже, Коляну уже перехотелось ехать куда-либо с полицейскими.

В машине, по пути к месту преступления, полицейские, сидя на передних сиденьях, оживлённо вели разговор по поводу этого необычного дела.

– И всё-таки странно это как-то. Мессия… Почему именно посланник Божий?

– Да, мало ли в психиатрии случаев подобных встречается? Когда в палате психушки один кричит, что он посланник Божий, а пациент из другой палаты утверждает, что он никого не посылал.

– И всё равно. Любая идея, даже в воспалённом разуме, имеет своё начало, и не возникает на ровном месте. Для того, чтоб вбить себе что-то в голову – нужно это откуда-то взять.

– Серьёзно? Вы сейчас пытаетесь анализировать мысли шизика? Вам самой не страшно?

– Смотри. Ты можешь представить себе синхрофазотрон?

– Кого?

– Вот. Ты не можешь представить себе синхрофазотрон, поскольку ты его никогда не видел и не знаешь, как он работает.

– И что?

– Для того, чтоб возомнить себя Наполеоном, нужно как минимум знать кто это.