Деннис Шмитт - Золото под ногами. Книга 1

Это было второе прозвище. Первое «Санчес» он получил еще в школе. Любовь к гитаре перешла к нему от отца, а нетипичная латиноамериканская внешность от матери, что было несколько странно при славянских корнях обоих родителей. После школы Санчес наконец смог добавить к своим карим глазам длинные темные волосы и эспаньолку в стиле Тони Старка. По жизни, Санчес больше любил перебирать струны, чем работать, в компаниях больше любил слушать, чем говорить. Тем не менее, три университетских года в Томском политехническом университете ни одна тусовка студенческой группы без Санчеса не обходилась, пока его не отчислили за прогулы.

Чернова забрали в армию и послали принять участие в контртеррористической операции на территории одной кавказской республики. Через год он вернулся, съехал от родителей, поменял номер телефона, удалил все контакты и профили в социальных сетях. Санчес исчез для всех.

–

Пьяный в хлам, лысый парень с выпученными, светлыми до прозрачности глазами, с третьей попытки все-таки схватил за гриф гитару музыканта.

– Дай побренчать, чудило, не ссы, не сломаю, – он дернул сильнее, заставляя Санчеса наклониться вперед.

Из-за темного, заставленного тяжелой деревянной мебелью зала одобрительно заржали и застучали стаканами довольные собутыльники.

– Давай Макс, тащи его нахер со сцены, сыграй нашу! Давай Шнура!

Макс еще сильнее набычился, изо всех сил стягивая гитариста со сцены. Чернов заскользил к краю помоста, представляя насколько комично он сейчас выглядит. Хохотало уже пол зала, девушка за одним из столиков закричала охране. Музыканту в последний момент удалось скинуть с шеи ремень от гитары.

Макс издал победный клич, повернулся к зрителям и под одобрительный вой толпы поднял вверх свой трофей. Жесткий, как по футбольному мячу, лоу-кик в голову снес Макса в сторону. Смех в зале оборвался, трое или четверо бритых друзей Макса вскочили с мест и, толкаясь, с руганью полезли на сцену. Гитарист успел пнуть еще пару раз в оскаленные лица, но его схватили за штаны и сдернули вниз, на пол. Один из нападавших склонился для удара, Чернов прихватил его за грудки и с силой прижал к себе. Двое других, торопясь, с уханьем пинали музыканта, через раз попадая своему товарищу по ребрам. Тот верещал, пытался подняться, но музыкант только сместил его чуть в сторону под удары ногами и прижал еще крепче. Пьяная публика в зале сменила одно развлечение на другое.

Сквозь зрителей протиснулись два бритых вышибалы в черных футболках. Этих парней обычно набирали из боксеров или борцов подработать в вечернее время. Охрана привычно растолкала толпу, профессионально заломила хулиганам руки за спину и потащила на улицу. Чернов отпустил свой вопящий живой щит. Тот неуклюже поднялся и не отряхиваясь поспешил за ними. Его смелость и боевой задор пропали в узких проходах вместе с собутыльниками. Гости клуба возвращались за свои столы, ворча и обсуждая испорченный за двести рублей вечер.

Чернов тоже встал и огляделся, из носа текла темная густая кровь, ребра и колено болели. Макс, прислонившись к сцене, сидел рядом и аккуратно ощупывал рукой свое распухшее ухо. Гитарист осмотрелся, нагнулся и поднял гитару. Черный акустический Мартинез он приобрёл сам, и эта гитара, пожалуй, была самой дорогой вещью в его узкой комнатке в старом мрачном доме барачного типа. Сейчас гладкая лакированная дека растрескалась, как скалы в Колорадо. Бравая двойка охранников уже вернулась за следующим клиентом.

– Он сломал гитару, – сказал Чернов и показал испорченный инструмент.

– Принято, – ответил один из них. Вышибалы взяли за шиворот Макса и потащили из зала.

Санчес сел за оставленный пустой столик, выплеснул из стакана остатки водки на пол и налил по новой. Вскоре вернулся охранник.

– Пусто у лысого, одна мелочь в карманах, – сказал парень на ухо Чернову.

– Он еще здесь?

– Ага тута.

– Вызови ментов.

– Думаешь? Я бы не стал.

– Вызывай, я сам поговорю с ними.

Когда приехала полиция, Санчеса позвали к выходу.

– Кто будет писать заявление? – спросил уставший офицер, выслушав показания потерпевших сторон.

– Мы уже написали, гражданин лейтенант, – вперед подался один из нападавших и протянул исписанный мелким почерком лист, – Вот, примите пожалуйста, все подробно, кто первым напал и какие нанес побои. Прошу вас также учесть, двоим из нас требуется срочная госпитализация.

– Они нас еще и ограбить хотели, – добавил второй.

– Лейтенант, это я просил вызвать полицию, – сказал Чернов.

– Спокойно, в порядке очереди, – полицейский внимательно посмотрел на Чернова, – Вы пили?

– Немного, после драки, – ответил парень.

– Понятно, отойдемте на минутку.

Чернов отошел с лейтенантом в сторону.

– Служил?

– Одиннадцатая ДШБ.

– Участвовал?

– Пришлось.

– Вот как, – Лейтенант помолчал, – Послушай парень, ты не дурак, должен понимать, если дать ход делу, не факт, что ты окажешься пострадавшим. Предлагаю все решить миром с ними, никому лишние хлопоты не нужны. Их заявление я заберу. Думай быстрее.

– Понятно, забирай.

– Хорошо, – полицейский пошел обратно, потом обернулся, – К нам не хочешь?

– Нет, – Чернов вышел на улицу и достал сигарету.

Мимо прошла злополучная четверка парней, битва взглядов закончилась ничьей. Полицейские сели в грязно-белый уазик и укатили по мокрой, темной улице. Холодные, крупные капли падали на лицо и скатывались под рубашку, глаза резали яркие фары проезжающих по Фрунзе машин. Дрожь уже отпустила, зато снова накатила тоскливая пустота. Через дорогу светилась вывеска какого-то алкогольного киоска, все остальное тонуло в черноте. Чернов подобрал гитару, куртку и пошел домой.

Утро отдалось болью во всем теле, видимо вчера ему хорошо досталось. Узкая кровать в тесной, как вагон комнате, столик со старым ноутбуком напротив и высокий шкаф составляли всю обстановку в его съемной квартире. Голова трещала, хотелось есть и пить. Потревоженная бутылка из-под водки покатилась по полу, как только он встал. Чернов не слишком рассчитывал на холодильник, но все равно заглянул. Кусок черного хлеба, тонкий почти пустой пакетик майонеза и пара сосисок на полках стали ему вознаграждением.

Парень распахнул темные шторы, умылся и позавтракал. Он взял выходной, чтобы прийти в себя, отремонтировать гитару, а завтра снова идти в долбанный клуб. Чернов спустил с полки коробку с инструментами и достал пострадавший Мартинез. Гитара жалобно задребезжала, Санчес стиснул зубы и провел рукой по трещинам раненого инструмента. Предстояло снять струны, зашкурить снаружи и изнутри, потом нанести герметик.

Его прервал резкий звонок телефона. На экране высветился незнакомый номер. Чернов отвернулся, но звонок не унывал, разнося свою трель по маленькой комнатке.