Джек Вэнс - Дневник мечтателя. Князья тьмы. Том V

Пелагические перемещения «ночного поезда» до сих пор не находят объяснения. Рыба непрерывно движется по одному и тому же курсу, словно стремится к какому-то пункту назначения. Таким пунктом могут быть мыс, остров или, возможно, еще не отмеченная на карте подводная возвышенность посреди океана. Достигнув своей цели, «ночной поезд» примерно полчаса дрейфует, почти не шевелясь, как если бы рыба действительно была поездом, прибывшим на станцию и ожидающим, пока его разгружают – или пока пассажиры занимают свои места. Затем рыба величественно разворачивается и решительно направляется туда, откуда поступает некий различимый только гейдом сигнал – к следующему пункту назначения, который может находиться на расстоянии восьми тысяч километров.

Те, кому привелось видеть эту рыбу ночью, когда она рассекает огнями черные воды алоизийских океанов, говорят, что это незабываемое зрелище».

Герсен нервничал и не находил себе места. Он вышел из редакции и стал прогуливаться по кривым вечерним улочкам Понтефракта.

К некоторому своему удивлению, в конечном счете он оказался напротив «Гостиного двора св. Диармида». Герсен задержался и рассмотрел фасад гостиницы, по местным понятиям довольно-таки кричащий, выложенный голубой и сиреневой керамической плиткой. Продолжая бесцельно бродить, Герсен пересек Маллони-сквер и углубился в Портовый Старый город – не самый пристойный район таверн, причудливых лавок, ателье художников, торгующих жареной рыбой киосков и не рекламирующих себя борделей, обозначенных, однако, как того требовали древние законы, тусклыми фонарями из зеленого стекла. Мало-помалу Герсен дошел до набережной.

Он стоял, глядя на далекие огни Порт-Руфуса, мерцавшие на другом берегу Бутылчатого залива. Вечерний бриз щекотал ноздри запахом илистых алоизийских отмелей. Герсену довелось стоять на берегах многих морей многих миров – и у каждого моря был свой аромат… Неподалеку, на конце причала, гирлянда цветных лампочек украшала вход в ресторан. Герсен прошелся по причалу и заглянул в ресторан – там, судя по всему, было чисто и весело, на столах расстелили опрятные красные скатерти. У ресторана было длинное название: «Гриль Мердока с видом на залив».

Герсен зашел внутрь и поужинал фирменным блюдом хозяина – главным образом, свежей рыбой и дарами моря, поджаренными на открытом огне. Алоизийская кухня в целом отличалась пресной непритязательностью; Мердок, однако, не боялся приправлять стряпню пахучими травами и пикантными соусами… Герсен долго смотрел в темные окна на огни Порт-Руфуса и прислушивался к медленному ритмичному бормотанию волн под старыми сваями причала.

По-видимому, с возрастом Герсен все чаще становился подвержен странным переменам настроения, которым трудно было подыскать однозначное определение. В молодости его эмоции сосредоточивались вдоль одного вектора: ненависти, скорби, жажды мщения. Преданность своему делу делала его безрадостным, напряженным и страстным. Теперь в нем соревновались несколько эмоциональных векторов, направленных в разные стороны. Ослабевала ли, тем самым, интенсивность его целеустремленности? Бесполезный вопрос… Его стратегия оказалась по меньшей мере отчасти результативной. Герсену удалось заманить Ховарда Алана Трисонга; князь тьмы был где-то близко – может быть, даже в самом Понтефракте. Может быть, уже сейчас Трисонг шел по горбатой старой улочке или отдыхал в одном из чопорных отелей, думая свои жестокие думы, составляя свои кровавые планы.

Герсен посмотрел по сторонам: не исключено, что Трисонг тоже ужинал именно здесь… Среди посетителей «Гриля Мердока» не было, однако, ни одного высокого худощавого человека с широким лбом мыслителя и коварно кривящимся ртом. Трисонг ужинал не здесь.

Герсен подошел к телефону и позвонил в «Вертеп крючкотворов».

«Говорит Генри Лукас. Не остановился ли у нас мой знакомый, господин Альберт Стрэнд?… Нет? А господин Искромолот?… Никого под этим именем? Тогда, пожалуйста, сделайте мне одно одолжение. Конфиденциально – не упоминая мое имя – попробуйте узнать, где остановились господа Искромолот и Стрэнд».

«Сделаю все, что могу, сударь».

Герсен вернулся к своему столу. Вряд ли ему удалось бы найти Трисонга так легко. Последнего князя тьмы нужно было дразнить, приманивать, надувать – и в этом отношении Алиса Роук становилась, в силу необходимости, самой удобной посредницей. «Исключительно любопытная комбинация! – думал Герсен. – Особенно учитывая тот факт, что Алиса считает меня чванливым, щепетильным, тщеславным, расфуфыренным болваном».

Покинув ресторан, Герсен вернулся в «Вертеп крючкотворов». Как и ожидалось, регистратор в приемной не сумел найти ни господина Стрэнда, ни господина Искромолота. Герсен заверил его в том, что эти розыски не имели большого значения, и поднялся к себе в номера.

Никто не заходил к нему в номера с тех пор, как он ушел – потайной детектор, установленный Герсеном на двери, остался в прежнем состоянии.

Наутро камердинер превзошел самого себя и одел Герсена в костюм настолько великолепный, что даже швейцар уставился на него с восхищением. Когда Герсен прибыл в редакцию «Актуала», Алиса Роук уже сидела за своим столом у него в кабинете. Герсен вежливо поздоровался с ней – она ответила тем же. Сегодня на ней была темно-коричневая юбка до колен и пепельно-бежевая безрукавка, прекрасно подходившая оттенком к ее коже и прическе. Юбка и безрукавка выгодно подчеркивали ее формы; она расчесала оранжевые волосы до блеска. Сидя за столом, Герсен притворился, что забыл о ее присутствии. Несколько раз, поднимая глаза, он замечал, что Алиса на него смотрит – задумчиво, оценивающе, с тревожным любопытством.

Герсен направился в сортировочный отдел. Госпожа Энч принесла ему письмо: «Почти что победитель конкурса, господин Лукас! Можно считать, что победитель! Как все это странно – во сне не приснится!»

Герсен прочел письмо:

«Координаторам конкурса, объявленного журналом «Актуал» в Понтефракте на Алоизии

Дамы и господа!

Я могу назвать всех лиц, изображенных на опубликованной вами фотографии. Моя обязанность состояла в том, чтобы прислуживать им во время ужасной вечеринки, стоившей жизни большинству из ее участников. Фотография была сделана в «Зале росистых цветов» ресторана отеля «Дикоостровский». Присутствующие собрались попробовать знаменитые плоды чарнé, которые необъяснимым образом отравили их всех, за исключением господина Искромолота. Ниже перечисляются имена всех сидящих за столом, слева направо: