Михаил Дубцов - Из хроник вечности

Парень лежал неподвижно, не подавая признаков жизни. Лишь присмотревшись, можно было заметить, как равномерно поднимается и опускается грудь. Я присел рядом и слегка тронул его за плечо, но он не отреагировал. Тут в дверь тихо, но настойчиво постучали. Кто бы это мог быть? Неужели учитель уже побывал в лаборатории и что-то заподозрил? В таком случае мне предстоит неприятный разговор.

– Кто там? – мой голос звучал уверенно и ничем не выдавал охватившего меня волнения.

– Господин Аркатар желает видеть вас в своем кабинете!

Это был управляющий поместьем Сакуб, маленький толстенький человечек преклонных лет, уроженец Миллаха. Из родного села его, парня пятнадцати лет от роду, забрали в рекруты. В одной из стычек с армией нашей могучей империи Сакуб был взят в плен. Участь военнопленных в Гироне незавидна. Взятый в плен на поле боя человек приравнивается к трофею и становится вещью. Побывав у нескольких хозяев, Сакуб четыре года назад был куплен братом моего учителя Прогом. И вот недавно тот подарил Сакуба Аркатару на день рождения. Новый раб быстро завоевал симпатии учителя и полгода назад стал управляющим поместьем здесь, на Ешане. В беседах за кувшинчиком вина Сакуб рассказал мне, что он не только не жалуется на судьбу, а даже ей благодарен. Кем он мог стать у себя на родине? Самое большее, на что он мог рассчитывать, это старенький домик в своей деревне и небольшое хозяйство. А здесь он устроился очень неплохо: хозяин приезжает редко, слуги ему подчиняются, сам он всегда сыт. Ему не нравится только местный климат. Слишком сухой и горячий воздух для него вреден, и к шестидесяти годам он заработал астму.

– Передай господину Аркатару, что я сейчас спущусь, – нарочито спокойным голосом ответил я Сакубу.

Судя по удаляющимся шагам, он отправился докладывать. Вероятно, ничего не заподозрил.

– Итак, что мы имеем? – Я стал переодеваться, заодно приводя в порядок мысли и рассуждая сам с собой вполголоса. – А имеем мы неизвестно откуда взявшегося на мою многострадальную голову парня, татуировку с непонятными символами, неудавшийся эксперимент и, наконец, моего дражайшего наставника, вернувшегося в имение, чтобы проведать своего ученика. – Тут я задумался над тем, что же мне теперь делать, и решил: сейчас стрелой мчусь приветствовать учителя, изображаю классическую картину встречи наставника и ученика, после заскочу в библиотеку, посмотрю книги с переводами древних текстов и рунических символов, а потом займусь моим гостем. Надеюсь, к этому времени он уже проснется.

Я подошел к полированной серебряной пластине, висевшей над письменным столом, и взглянул на свое отражение. С овального диска на меня смотрел высокий молодой человек, худощавый, но не тощий, в изящной алой мантии, с маленькой бородкой и до отвращения честным взглядом черных глаз.

– Ну что? – сказал я своему отражению. – Нанесем визит вежливости почтеннейшему учителю и наставнику Аркатару?

Отражение предпочло благоразумно промолчать. Не дождавшись ответа, я вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Покои учителя располагались на втором этаже, рядом с лабораторией, так что долго плутать мне не пришлось. Подойдя к створкам, украшенным изящной резьбой, изображающей сказочные растения, я постучал и, услышав «Да, да, входи, мой мальчик», с поклоном проскользнул внутрь.

Что такое смерть? Что происходит с нами после того, как мы сделаем свой последний вздох? Каждый из живущих хоть раз да задумывался над этим.

Нет, с телом всё ясно. Его либо сожгут, а прах развеют по ветру, либо положат в землю, где оно благополучно и разложится. Есть, конечно, и другие варианты, скажем, мумификация, но это уже на любителя.

А что происходит с душой? На этот вопрос нет достоверного и окончательного ответа. Кто-то убежден в божественной природе духа и полагает, что после своей кончины вознесется к богам. Кто-то верит, что душа умершего носится по миру и ищет новое тело, куда можно будет вселиться, дабы продолжить свой путь. А кто-то пытается смириться с мыслью, что смерть – это конец, и никакого «после» не существует.

Самое парадоксальное – все мы рано или поздно узнаем ответ на этот вопрос, но поделиться тайной с остальными у нас уже не будет возможности.

Можно ли назвать смертью мое нынешнее состояние? Если я уже умер, то почему ничего не ощущаю? Кругом лишь кромешная мгла и могильная тишина. Я пытаюсь нарушить эту тишину, хочу закричать, но не знаю, как это сделать – раньше знал, а сейчас забыл. Раньше, сейчас… Эти слова для меня теперь не имеют значения. Сколько я здесь нахожусь? День? Год? Или, может быть, тысячи лет? И если уж на то пошло, то здесь – это где? Здесь нет ни стен, ни дверей, вообще ничего нет. Но почему я не падаю? Вопросы, вопросы, вопросы… только ответов мне получить не у кого. Да, собственно, кто я вообще такой? Неясные образы порой всплывают в сознании. Эти видения всегда одинаковы.

Вот башня из белого камня, высокая и очень красивая. Я хочу войти в нее, но единственный вход охраняют люди, с головы до ног закованные в прекрасные доспехи. На головах у них шлемы с полумасками, бармицы закрывают шею и плечи. Кирасы надежно защищают грудь и спину. На груди у каждого красуется какой-то герб или символ, но я не могу его разобрать. Большие наплечники делают их, и без того широкоплечих, настоящими гигантами. Поножи и наручи дополняют грозную картину. Их доспехи выполнены из какого-то красивого металла, отливающего синевой. В руках воины держат настоящие произведения кузнечного искусства – двуручные мечи из того же материала, что и доспехи, богато украшенные камнями. Они стоят неподвижно, как статуи, но мимо них не пройдет ни одна живая душа. Вдруг налетает порыв ветра, и стражи рассыпаются, будто сделанные из песка.

Потом перед моим внутренним взором появляется поле битвы. Два воинства мчатся навстречу своей гибели. Это зрелище завораживает. Вот первые ряды врезаются друг в друга. Я знаю, что должен слышать звон клинков, скрежет распарываемых доспехов, вопли умирающих, но раздается только крик: «Архалл!» Хотя я и не знаю, что это значит, но уверен, что это боевой клич. Воинов, похожих на тех, которые охраняют башню, явно меньше. На стороне противника численное превосходство. С каждой минутой воинов в синих доспехах остается всё меньше, хотя каждый из них уносит с собой не менее четырех противников в черных плащах.

Вот уже на поле осталась лишь небольшая группа защитников белой башни. Противник взял их в кольцо и начал его сжимать. На этом видение обрывается, а на смену ему приходит другое…

Двое стоят друг против друга. Они похожи на людей только на первый взгляд. Роста в обоих не меньше двух обычных человеческих, однако тела их кажутся легкими, невесомыми. За спиной одного из противников, существа в сверкающих латах и зеленом плаще с золотой тесьмой, стоят остатки всё того же воинства. Их теперь не более двух десятков, большинство ранены и могут стоять, только опираясь на свои мечи. Второй закутан в черный плащ, и лишь красные огни глаз хищно светятся из-под капюшона. В следующее мгновение фигура в плаще поднимает руку, направляя ее на воина-великана.