Константин Марков - Мигом одним

– Твое мнение?

– Исходя из всех данных, могу предположить, что во время комы он видимо был в другом, неизвестном нам мире или это переселение души. У меня есть даже предположение, какой души.

Я удивленно посмотрел Коськину в глаза. Они тут, у него в отделе все с приветом, но такой явной придури я еще не слышал. Майор драматично держал паузу. Я ждал. Коськин не выдержал и минуты.

– Не долго мучаясь, я показал эту запись и еще несколько подобных всем инструкторам школы спецназа, как действующим, так и пенсионерам. Именно Онищенко признал в нем одного из своих курсантов – Максима Холода, у того была пара неверных движений, которые инструктор так и не смог исправить. Он тогда готовил срочников для борьбы с чеченскими боевикам. Это не было принципиальным в то время.

– И где сейчас этот Максим?

– Умер в прошлом году весной. Обглоданное зверьем тело нашли на Патомском нагорье в километре от зимовья, которое он был послан отремонтировать. Что там произошло, никто не понял. Чего он топтал два дня округу тоже непонятно. Дело закрыли за отсутствием состава преступления.

– И ты считаешь, что его душа подселилась в Сергея, побродив почти год в потустороннем мире?

– Предполагаю. Мало того, я проверил. Основной курс лечения он проходил в окружном военном госпитале. Там проходят восстановление и наши ребята. Я попросил одного из них познакомится с Сергеем и пригласить того в тир. Он очень неплохо стреляет, прекрасно знает все устаревшее оружие, а вот на АК-14 тормознул. Игорь, это наш спецназовец, предложил ему устроить конкурс по сборке и разборке автомата. Так на четырнадцатой модели Сергей запнулся и с интересом рассматривал устройство автомата. Его приняли на вооружение в шестнадцатом году. В качинке до сих пор АК-74, я проверил. Он его никогда не держал в руках.

– Ну, это ничего не доказывает.

– Но в качинском нет ни ВАЛа, ни Абакана, ни Винтореза, ни ВСК-94 да и других радостей спецназа нет и в помине. Вот их-то он прекрасно знал. Из АСП вообще стрелять отказался в тире, даже не глядя на него. Сразу сказал, что на воздухе им только мишени рвать.

– Может он просто эрудит.

– В нынешний век компьютерных технологий невозможно скрыть свои предпочтения. Я проверил его профили. Самое странное в том, что с момента своего относительно хорошего самочувствия он ни разу не поинтересовался, ни своей почтой, ни своими страницами в сети. У Максима в этом нет потребности.

– Но он же не в лесу вырос.

– Да не в лесу. Вот почитай.

Петя протянул мне дело. Я полистал. Действительно, у Максима не было потребности, да и особой возможности поддерживать свою страницу в сети.

– И еще. В свой дом, к родным и друзьям, он не сильно стремится, хотя возможности у него есть. Главврач его знал до поступления в училище и лично, по просьбе самого Опёнкина, проверял его на пригодность к управлению истребителем. Эти данные хранятся в архиве госпиталя. Конечно, это можно считать следствием комы, но не до такой же степени, чтоб он даже не смотрел на свою бывшую любовь, что посетила его.

– Проблемы с ориентацией?

– Да нет, медсестричку с третьего поста он просто пропустить мимо не может. Она его палату через четвертый этаж обходит. Забодал совсем девицу.

– Странно.

– Вот и я о том.

– Ладно, пусть себе служит, топтунов убери, так присматривай. Посмотрим, может и пристроим парня, а может и упокоим. Это все?

– Все остальное не настолько существенно и не так достоверно чтоб хвастаться.

– Ладно. Удачи.

Дойдя до столовой, я перекусил. Попивая кофе, задумался над полученной информацией. С одной стороны ничего необычного. Ну, попал человек в аварию, ну выздоровел. Правда, при этом у него открылись ранее не документированные способности. Что из этого? Есть ли жизнь после смерти? И возможно ли переселение душ? Пока сам этого не ощутишь – не поверишь в такое.

Погоняв немного такие мысли, я поставил себе пометку и благополучно выбросил эту информацию из головы, у меня были другие, более важные задачи.

Получив счастливый билет от врачей, я собрал свои вещи, их было немного, и первым делом отправился в штаб ВКС. В кадровой части меня выслушали, приняли документы о выздоровлении и приказали ожидать распоряжений дома.

Ехать домой к Сергею мне очень не хотелось. Это была чужая мне жизнь, чужой мир, чужие люди. В Москве я ориентировался с трудом, лишь по воспоминаниям бывшего владельца тела. Время от времени эти воспоминания всплывали во мне, прорезая новую борозду в душе. Одним из таких надрезов была одноклассница Сергея Инна. Она появилась у меня спустя месяц после моего перевода в окружной госпиталь к Шепшину. Столичная штучка. Вперлась в госпиталь как к себе домой. Я только собрался немного пробежаться, а тут она. Сразу с порога, мол, Серёга, поехали в клуб, так классно, развлечешься. Даже не спросила, как я себя чувствую. Я посмотрел на нее и решил, ладно, надо хоть как-то соответствовать. Поехали. Пока ехали по Москве, было интересно. По сути, я видел столицу своими глазами впервые. Но как приехали в клуб, я не смог туда зайти. Когда открылась дверь и из зала пахнуло шмалью я не выдержал. Одна мысль о наркотиках вывела меня из себя. НЕТ! НИКОГДА я больше не попробую эту дрянь. Высказав ей всё хорошее о клубе, да и о ней самой я развернулся и пошел прочь. Довести себя опять до тюремных нар, нет, не затем я вновь живу.

С родителями Сергея было еще хуже. Их-то не пошлешь лесом. Мать все плакала при виде меня. Я пояснял ей несколько раз, что ходить в Москве по улицам опаснее, чем летать на истребителе. Хоть бы взять последний пример, но она продолжала рыдать и жалеть меня. Это меня дико напрягало. С отцом было немного проще. Он, по крайней мере, не рыдал и не уговаривал меня остаться дома. У Кирюхи, была своя жизнь в сети и я в ней не учувствовал. Ну и ладно, одной проблемой меньше.

По поводу выписки мы с ним накатили по маленькой. Игорь был хорошим мужиком, но, как и все горожане немного инфантильным, склонным к лишнему ППРу на кухне. Тем не менее, он был открыт к нормальному общению.

– Что дальше? – Спросил он, когда я «доложился» по здоровью.

– Подал документы кадровикам, решают. Просился обратно в Елизово. Предварительно сказали, что объективных причин против удовлетворения моей просьбы не видят.

– Так и будешь летать?

– Но не в интернете же сидеть как Кира. У него уже задница шире плеч и руки как у девочки.

– Это жизнь в мегаполисе.

– Я не хочу такого. – Мне пришли воспоминания Сергея об истребителе, о том первом полете на строевом МИГе. – Мое место в небе. Ты не представляешь себе как это, когда твое сердце бьется в унисон с турбиной твоей машины. МИГ он странный. Вначале машина словно спит. Такой себе слон на стоянке. Но вот ты запускаешь двигатель. Слон просыпается. Медленно, но уверенно берет разбег. И вдруг он становится легче воздуха, он распрямляет крылья, его сердце бьется мощно, упруго все быстрее разгоняя турбину. Он взлетает, оглядывается, набирает высоту, превращаясь из слона в дракона, а ты как червячок в яблоке сидишь в этой машине. Ты, живое существо, что укрощает эту стихию, направляя ее в небо. Поверь, это настолько великолепное чувство, что я не знаю пилота который откажется это почувствовать вновь. Когда вся Земля под тобой, и ты видишь, что она действительно круглая. Когда над тобой, днем светят звезды. Я вижу это каждую ночь, во сне. Отказаться от этого выше меня.