Михаил Шторм - Потомки Магеллана

– Штурвалов тогда не было, они появились лишь в начале восемнадцатого века. Нам, для чистоты эксперимента, придется ограничиваться колдерштоком.

– Что это такое? – полюбопытствовала Лидия.

– Приспособление, облегчающее управление с помощью румпеля, – ответил Маркес. – Рычаг. Такой вертикальный столб, который рулевой наклоняет вправо и влево, в зависимости от того, куда следует повернуть. Этим будет заниматься наш штурман, скоро вы с ним познакомитесь. Пойдемте на корабль.

Быков и девушки покатили за собой чемоданы, колесики которых бодро затарахтели по брусчатке. День был ветреный, кресты на парусах раздувались и опадали, на главной мачте гордо реял испанский флаг.

– Что это за корзины на верхушках мачт? – спросила Лидия, прикрывая глаза от солнца.

– Марсовые гнезда, – сказал Маркес.

– В них сидят впередсмотрящие, – пояснила Анна.

– Не только, – вмешался Быков, тоже имевший некоторое представление о мореходстве в Средние века. – Во время сражений там находились лучники и арбалетчики.

– Правильно, – подтвердил Маркес. – Борта какие высокие, видите? Особенно на корме, чтобы укрываться от вражеских стрел. Благодаря такой конструкции каракки называли «башенными кораблями». Кроме того, борта закруглены и загибаются внутрь. Это на случай абордажа.

– Маленькие окошки по бортам для пушек, – снова похвастался познаниями Быков.

– Они носят декоративный характер, – сказал Маркес. – Вооружение настоящей «Виктории» состояло из шести тяжелых и трех десятков легких пушек. Но мы ни в кого палить не собираемся, так что артиллерия нам ни к чему.

Возле сходней их встретили двое бородатых мужчин, один с крючковатым носом, черноглазый, другой – курчавый блондин с такими водянистыми глазами, что создавалось впечатление, будто они постоянно слезятся. Это были штурман и боцман, которые поочередно представились, протягивая большие, твердые ладони для рукопожатий:

– Мигель Альвадос.

– Крис Нильсон.

Они избегали смотреть на девушек слишком пристально, из чего несложно было сделать вывод, что с ними тоже проведена воспитательная беседа. Девушки, как нарочно, вертелись перед ними и игриво пересмеивались. Маркес отвел их в сторону и страшным шепотом произнес:

– Прекратите кокетничать, негодные девчонки! Иначе я немедленно отправлю вас домой и вы никогда не ступите на палубу «Виктории».

Сестры шипели и делали большие глаза, оправдываясь. Мужчины вежливо улыбались друг другу, делая вид, что ничего особенного не происходит. Если боцман Нильсон не вызвал у Быкова никаких опасений, то раздувающийся нос шкипера Альвадоса ему определенно не понравился. Как, впрочем, и их обладатель. Когда он косился в сторону девушек, в чертах его лица проступало что-то плотоядное. Впервые Быков задумался о том, каково будет сестрам среди множества мужчин, находящихся к тому же в весьма тесном и ограниченном пространстве. Как поведут себя матросы в открытом море? Можно ли на них положиться?

Когда Маркес отвел дочерей в каюту, Быков задержал его и сказал, что хочет поговорить.

– Потом поговорим, – отмахнулся Маркес. – Сейчас занимай свою каюту и раскладывай вещи. Тебе придется жить вместе с моими офицерами, так я их называю.

– Кто они?

– Нильсон и Альвадос. А также главный механик, с которым ты еще не знаком. Он наш соотечественник, Сергей Чергинец. Вам придется тесниться вчетвером. Свободного пространства на корабле в обрез, сам понимаешь. Водоизмещение всего 190 тонн.

– Метров тридцать в длину, – прикинул Быков.

– Всего двадцать семь и девять метров в ширину. Учитывая, что трюм забит под завязку, да еще двигатель на тысячу лошадиных сил, короче говоря, тут особо не разгуляешься.

– Да, тесновато. Это-то меня и беспокоит.

Они остановились возле двери в конце узкого коридорчика.

– Что именно? – насторожился Маркес.

– Антонио, ты хорошо подумал, когда решил взять Лидию и Анну с собой?

– Да, Дима. Я не могу бросить их на целый год. Я им не только отец, но и мать. Так вышло. Я растил их один, и я за них в ответе.

– Понимаю.

– Ничего ты не понимаешь. У тебя дети есть?

– Нет, – признался Быков.

– Тогда что ты можешь знать об отцовских чувствах? – спросил Маркес.

Возразить против этого было нечего.

– Где команда? – спросил Быков. – Я ни одного матроса пока не видел.

– Они сегодня в городе. Отпросились погулять перед отплытием. Я даже вахтенных отпустил, пусть повеселятся напоследок.

– Сколько их всего?

– Четыре десятка, – ответил Маркес.

– Помнится, у Магеллана было гораздо больше, – сказал Быков.

– Да, с ним отплыло двести шестьдесят пять человек. Но не на одном корабле, Дима, а на пяти. На каждом было от тридцати до шестидесяти моряков.

– И все это молодые, здоровые парни?

– Понимаю, к чему ты клонишь, – кисло усмехнулся Маркес. – Нет, Дима, я набрал не только парней. Среди курсантов также семь девушек. Естественно, они будут жить отдельно.

Внезапная догадка ошеломила Быкова.

– Зачем ты их взял, Антонио? – спросил он. – Я девушек имею в виду.

– Как зачем? – Маркес пожал плечами. – Этот год зачтется им как учебный, да еще с практикой. Кто бы отказался?

– Ты не понял. Я спрашиваю, для чего тебе девушки на борту? Чтобы парни не засматривались только на твоих дочек, признайся.

– И что, если так?

– Ты подумал, что будет твориться на корабле, когда вся эта орава истоскуется по противоположному полу? Держу пари, без ссор и драк не обойтись. И хорошо, если этим ограничится.

– Я обо всем позабочусь, – отчеканил Маркес. – Экипаж – моя забота. Хочешь возразить?

Он мрачно уставился на Быкова. Его взгляд был предостерегающим.

– Я просто предупреждаю, – буркнул Быков. – Подумай, к чему это может привести.

– Я обо всем позабочусь, – повторил Маркес с нажимом. – И хватит об этом.

– Один вопрос, Антонио. Всего один вопрос.

– Не многовато ли будет?

Быков пропустил реплику мимо ушей.

– Курсанты – испанцы? – спросил он.

– Не волнуйся, не такие горячие, – натянуто рассмеялся Маркес. – Я набрал команду в Одессе, и в мореходстве, и в училище. Во-первых, дешевле. Во-вторых, с ними проблем меньше. Для них уже сама возможность повидать мир – счастье. Не думаю, что кому-то захочется вылететь из экипажа за нарушение дисциплины.

– Что ж, надеюсь, так оно и будет, – вздохнул Быков.

На самом деле он не надеялся. Совсем.

Каюта была размером с кухню в стандартном многоэтажном доме без улучшенной планировки. Помещались там две двухъярусные койки, небольшой стол и два стула – все это было привинчено к полу, как в тюремной камере. Туалет (или гальюн, выражаясь морским языком) был тесен, как стенной шкаф (уже доверху забитый чужими вещами). Душ отсутствовал. Умываться предстояло из бака с краником, а для остальных надобностей служил металлический унитаз. К счастью, загашник был снабжен иллюминатором, иначе в жаркую погоду здесь можно было бы задохнуться.