Виктор Тагиров - Экзамен

– Мы всё поняли.

Педсовет оказался весьма расширенным присутствовали представители различных структур власти, партии и комсомола. Зинаида действительно постаралась придать делу широкую огласку. Не большая заминка ввиду отсутствия самого Коренева быстро решилась в пользу педсовета, в виду присутствия матери. Обсуждения сразу перешли в бурные выступления по заверениям в полной преданности Марксистко-ленинской идеологии и коммунистической партии. Однако учитывая не зрелый возраст Игоря некоторые учителя сомневались в его «подрывной» деятельности. Только после выступления ребят по происшествию в парке окончательно убедили всех, что Игорю в советской школе не место. Мать категорически отрицала вину Игоря, характеризуя его как тихого и спокойного мальчика. Однако факты и свидетельские показания были просто «убийственные». Большинством голосов Коренев был исключен из школы, представитель инспекции по делам несовершеннолетних принял представление и обещал возбудить разбирательство по парку с возможным возбуждением уголовного дела. Сотрудник «комитета» пригласил директора школы на индивидуальную беседу «к ним». Все прошло по «грандиозному» плану Антонины. Вечерело. В небе набежали тучки, громыхнула сильная молния. Погода портилась. Видимо там на небесах, кому-то тоже не нравилось происходящее в этом зале действо, а может был просто ненастный вечер.

Игорь шел на поправку все быстрее и быстрее. Молодой организм справился с ранами и ожоги быстро заживали. В один из дней в обеденное время в палату буквально ворвалась Ольга. Она бросила тяжелую сумку на стул и сладко потянулась. Игорь сидел на кровати опершись на стену палаты и читал книгу.

– Привет, Чучело! О! Да ты уже сидишь? Гошка! Я так рада!

Игорь опустил книгу постучал себе по голове и указал все еще перебинтованной левой рукой на куда-то в угол палаты. Парень виновато улыбнулся и пожал плечами. Только тут Ольга поняла, что в палате кто-то есть. В раковине из крана журчала вода.

– Не сидит еще, но благодаря тебе, негодная девчонка скоро сядет! Что она тут делает? Кто вообще ее сюда пустил?

– Ой! – Ольга испуганно присела на стул рядом с кроватью, – я ему учебники принесла.

– Вот и познакомились, – Игорь развел руками, – блин! Мама, это моя девушка, Оленька, это моя мама! Ирина Сергеевна!

Девушка растерянно смотрела на Игоря, от неожиданности она не знала ни что говорить, ни куда себя вообще деть. Мать тоже испытывала некоторую неловкость, с одной стороны такое неожиданное заявление сына, а с другой еще стоявшие в ушах слова заплаканной Ольги на педсовете. Они так и сидели, и молча смотрели друг на друга. Первой нашлась мать.

– А, ты в курсе про ее выступление на педсовете?

– Да! Я сам ее об этом просил, она долго упиралась и отказывалась. Мы даже немного поссорились. Не знаю, как, но как-то мне удалось ее убедить, и она мне со скрипом пообещала, что сделает это. Я все знаю мам.

– Простите, меня, – Ольга виновато смотрела на Ирину Сергеевну, – пожалуйста.

– Сговорились значит за спиной у матери? Спелись? А, мне значит знать ничего не обязательно? Хоть умри там от позора? Сын пьяница и насильник, и как матери слышать такое?

– Ну, мам! Мы бы обязательно все тебе рассказали.

– Когда? На моей могиле? После слов прости, мама… мы не хотели?

– Ирина Сергеевна! – Ольга всплеснула руками, – ну что вы такое говорите? На какой еще могиле?

Мать тепло посмотрела на сына потом на Ольгу. Она протянула им по одному только что вымытому у раковины яблока. Они взяли, почти одновременно откусили и шумно жевали сочный фрукт. Ольга осторожно улыбнулась Игорю. Тот посмотрел на мать.

– Мир?

Ирина Сергеевна наклонилась обняла их и прижала к себе.

– Что ж мы наделали родные? Как все теперь сложится?

Ольга протянула яблоко Игорю и взяла сумку. Она достала учебники и передала их ему, забрав назад яблоко. Откусив еще кусок, постучала пальцем по виску.

– Учиться будем.

– Учиться он и без нас тобой будет, уговаривать его не надо. Теперь на нем бирка заметная на километр «политический». Ему закрыты все двери, даже самые старые и гнилые. Сломали они парню жизнь. Вот и все.

– Ну, это мне решать, – Игорь улыбнулся, – мне, а не им. Вернее мне и вам.

Мать вдруг хитро прищурилась.

– Ну и давно это все у вас? А, я-то думаю, что такое, я ему еду, а он сыт, и утром накормлен и вечером. Погрызет яблочко и все. А тут оказывается вон что!

Ребята пожали плечами. Ольга задумалась.

– Думаю, с того злополучного парка, ну по крайней мере у меня, а у него не знаю. Разве поймешь, что у него там в его ненормальной голове? Всю душу для всех и за всех порвет, а себе вот бинты и мази.

– Это точно, – мать покачала головой, – непутевый.

– Я человек мира, человек земли, – попытался пошутить Игорь.

Но шутку его никто не принял мать, и Ольга переглянулись, девушка легко щелкнула его в лоб пальцем.

– На данный момент, ты Чучело гороховое, отпетый выгнанный из школы хулиган, и не благонадежный гражданин, состоящий на учете. И тебя человека земли сейчас не пинает только самый ленивый.

– Это точно, – Игорь улыбнулся, – но люди-то живы.

– Улыбается, – мать показала Ольге на него рукой, – посмотри на него, смешно ему.

Ольга кивнула и в знак согласия безнадежно махнула на Игоря рукой. Мать позвала ее к столу и стала объяснять, что в сумке, как и что нужно греть, Ольга кивала головой и просила ее не беспокоиться. Игорь внимательно следил за Ольгой, которая внимательно слушала маму и кивала головой, только по слегка покрасневшим щекам, он угадывал ее легкое волнение. Он был рад, что знакомство состоялось, пусть и так неожиданно и своеобразно. Мама вскоре попрощалась и шутливо погрозив им пальцем ушла. Ольга села на кровать и поцеловав его вздохнула.

– Денёк тот ещё.

– Меня выписывают на следующей неделе.

– Здорово!

– Инспектор приходила, и милиционер тоже.

Ольга вздохнула.

– Нафига только я согласилась, – она грустно улыбнулась, – затаскают тебя теперь, разберут на винтики.

– Все мы правильно сделали, не сомневайся. Все правильно. У тебя все будет хорошо, а я им не по зубам. Не дождутся.

– Со всем миром воевать собрался?

– Не воевать, а мириться, – Игорь обнял ее, – никому зла не желаю.

– Они сожрут тебя, Гош! И не подавятся, даже не поперхнутся!

– Готя, их не за, что осуждать. Они просто люди! Обычные люди, не герои, не богатыри, не спасители. Им страшно, как и всем, они хотят выгоды для себя, как и все, зависть, корысть, ненависть, равнодушие. Все как у всех. Разве, то, что они думают и делают не так как, думаю и делаю я превращает их в моих врагов. Кто я такой вообще, чтобы осуждать их и призывать к ответу? Они выбрали себе такую жизнь, это их выбор. Мой выбор, другой. Но они мне не враги.