Марина Данилова - Возвращение в Запределье

Такого поворота не ожидал никто. Патрульные стали переглядываться, не зная как им поступить.

– А ну дай сюда! – скомандовал усач и, взяв протянутую Тиллиусом бумагу, стал придирчиво её изучать.

Ожидание было томительным и нервным. Притих мастер Йорка, Светка зависла со своей дубиной, и лишь Лоренс продолжал строчить в блокноте с таким усердием, что кончик его пера подрагивал от возбуждения.

– Подлинное, – наконец вымолвил главный, и я снова начала дышать.

Патрульные расслабились, мы тоже.

– Не знаю, за какие такие заслуги король выдал тебе помилование, но вам сильно повезло. Если бы не бумага, ждали бы вас тюремные камеры, – сказал усач, возвращая свиток Тиллиусу. – По коням, ребята!

Отряд уезжал, а я не могла поверить, что мы вот так легко отделались.

– Тиллиус, я тебя расцелую! – не смогла сдержать эмоций. – Когда ты только успел наколдовать эту бумагу?

Тиллиус смущенно поправил очки и ответил:

– Вообще-то она настоящая. Мне её выдала принцесса Алиана. Но это было почти год назад, помилование мне ещё ни разу не понадобилось, поэтому я успел забыть о нем.

Алиана – королевская дочь, с которой мы познакомились в наше прошлое пребывание в Запределье. Однажды она помогла нам выбраться из тюрьмы, с тех пор мы с ней сдружились.

– Хвала мерлиновым яйцам! – произнесла Светка. – Я думала, нам конец. Тилли, в следующий раз вспоминай варианты нашего спасения чуть быстрее.

– Света, ну ты меня удивила! – похвалила я подругу. – А помнишь, когда ты была в теле гоблина, ты постоянно падала в обморок?

– Было дело, но сейчас я нравлюсь себе больше.

– Это воинственная кровь орков сказывается, – улыбнулся Тиллиус.

– Только я прошу, в следующий раз сдерживай себя, боюсь, твоя вспыльчивость выйдет нам боком.

– Простите, а что такое мерлиновые яйца? – влез в разговор Лоренс, и я оставила подругу саму отвечать на этот щекотливый вопрос.

За разговорами мы не заметили, как дошли до леса. Я привычно втянула свежий воздух, вслушалась в птичьи трели. Несмотря на то, что я городской житель почти до мозга костей, я очень люблю вылазки в лес по грибы. Такие прогулки для меня как отдушина, частичка тихой природы, в которой отдыхаешь от шумного мегаполиса.

– Терпеть не могу лес, – заворчала Светка. – То мордой в паутину вляпаешься, то на ветку напорешься. Вокруг букашки, комары размером со слона…

– Смотрите, кажется там какая-то избушка, – вдруг воскликнул Лоренс и указал вдаль.

Я пригляделась, благо лес был ещё редким, и между деревьями разглядела какой-то покосившийся домик.

– О, отлично! Наведаемся в гости, может там что пожрать дадут, – обрадовалась Светка.

– Может не стоит? – с опаской сказала я.

Время, проведенное в Запределье, научило меня не лезть туда, куда не приглашают. Да и куда приглашают тоже лучше особо не соваться.

– Да ерунда! Мы от патруля отбились, а тут какая-то избушка, – ответила на мои сомнения подруга, уже вовсю топая к домику.

– Ну вообще-то мы не отбились, нас королевская бумага спасла, – пробормотала я, но Светка уже не слушала.

Разве у нас оставался выбор? Конечно, все пошли следом за ней. Правда, надо признать, что избушка выглядела вполне себе безобидно: плохонькая, покосившаяся, то есть именно такая, в которой могла бы жить… ну, к примеру, лесная ведьма.

– Эй, кто в теремочке живет? – гаркнула орчиха. – Открывай ворота, пришли господа!

Я вздохнула и постучала в хлипенькую дверь. Никакого ответа.

– Ну вот, видишь, Света, никого нет дома, пошлите, – с облегчением сказала я, отвернувшись от двери. И как только я это произнесла, как за спиной послышался скрип.

Глава 5

Лесная колдунья

Я обернулась, дверь была приоткрыта, но никого за ней я не увидела.

– Мм, пожалуй, мы зайдем сюда в другой раз, – сказала я, отходя от домика.

– С каких это пор ты стала такой трусихой? – спросила подруга и двинулась к двери.

– С тех пор, как мы несколько раз вляпывались в неприятности там, где их можно было избежать, – сказала я в спину входящей в избу подруге.

Стукнувшись о дверной косяк, Светка недовольно заворчала, что понастроят хибарок, в которые приличным оркам не залезть и вошла в полусогнутом виде. Сначала у меня была предательская мысль подождать снаружи и послушать, что произойдёт внутри. Всё-таки, если что, у Светки есть дубина, но покорив себя за молодушие и пристыдив, что бросила подругу, махнула рукой остальным, чтобы подождали, и пошла следом.

Войдя, я чуть не уткнулась носом в широкую орочью спину. Выглянула из-за неё, осматривая дом. Оказалось, что в нем только одно помещение, впрочем, здесь было всё необходимое для жизни. Стол со стульями, кровать, сундуки, которые, видимо, заменяли шкафы и печь, возле которой возилась какая-то старушка. Она явно что-то пекла, потому что по дому разносились умопомрачительные ароматы. Старушка как раз вытаскивала из печи пироги и, казалось, так была увлечена своим делом, что не замечала нас.

– Ну что встали, проходите, раз пришли, – вдруг сказала старушка, не оборачиваясь.

– День добрый, эмм, бабушка, – спохватилась я.

– Ну пусть будет добрым, раз так желаешь, – усмехнулась старушка и стала выкладывать на блюдо, стоящее на столе, большие пироги.

У Светки в животе громко заурчало, а она сама вполне явственно сглотнула слюну. Мне стало неудобно от такого откровенного намека, хотя глядя на румяные пышные пирожки, я сама еле сдерживалась, чтобы не забыть о правилах приличия.

К счастью, старушка была весьма догадливая.

– Садитесь за стол. И друзей своих позовите, пусть тоже в дом заходят.

Откуда старушенция знала про наших спутников, если за дверь не выглядывала, осталось для меня загадкой. Я позвала друзей, которые с любопытством зашли в дом, и мы, не мешкая, уселись за стол.

– Чай малиновый будете или ежевичный? – спросила старушка, пододвигая нам блюдо с пирогами.

– Какой дадите, бабушка, мы не привередливые, – ответила я.

Старушка хмыкнула и пошла к печке ставить воду. Пока она это делала, я украдкой стала рассматривать её. Бабушка как бабушка. Седые волосы под платочком, худые руки с узловатыми пальцами, лицо морщинистое, но приятное. Плечи чуть сгорбленные, но немощности в ней не чувствовалось. Она была явно из тех, про которых говорят «бабушка-живчик».

– Ты, бабуль, чего одна в глухомани живешь? – спросила Светка с уже набитым ртом.

Я ткнула под столом ногой подругу, но она, кажется, этого даже не заметила.

– Тихо тут, спокойно. Да и не глухомань совсем. Деревня близко. Гости ко мне иногда заходят. Вот вы, например.

– Между нами тает лё-о-од! – пропел мастер Йорка.

Старушка удивленно взглянула на него.

– Болезный что ли? – спросила она у нас.