Константин Бояндин - Обратный отсчёт

– Я не хочу, чтобы они погибли. – Плетнёв посмотрел в лицо Шефу. – Если единственный вариант спасти их – согласиться, то я согласен.

– Тогда прочтите и подпишите. – На стол легла стопка бумаг. «Бюрократы», – подумал Плетнёв и усмехнулся.

– А если бы я захотел вернуться домой? У вас и такая бумага есть?

– Разумеется, – заверил Шеф, и на стол легла ещё одна стопка листов. – Всё в ваших руках.

Ладно. Чтение бумаги отняло неожиданно много времени, очень уж длинный документ оказался. Не сразу решился поставить подпись, но решился. «Прощай, Галка, – подумал Плетнёв мрачно. – Лучше уж без меня, но ты будешь живая…».

– Нам всем приходилось делать такой выбор, – поднялся на ноги Шеф. – Это всегда трудно. Сегодня вам нужно пройти медосмотр и профилактику, вас известят. Обо всех формальностях мы поговорим через сутки.

– Скажите, а кто-нибудь решал вернуться?

– Многие. Не могу назвать точное число.

– И…

– Девяносто и три десятых процента живы-здоровы, и их родственники тоже. Удачного дня, господин Плетнёв!

Он пожал руку ещё не пришедшему в себя Плетнёву и отбыл. Как все до него через дверь.

– Значит, девять и семь десятых процента не выжили, – пробормотал Плетнёв. – Чёрт!

И, внезапно, стало легче. Рубикон перейден.

– Ты мне вот что скажи, – отодвинул Панкратов чашку с чаем. Уже не лезет. – С какого перепоя Тормышев полицию вызвал? У нас пол-Москвы мечтает посмотреть, что там у него в сейфе лежит. Который год повод искали, чтобы хотя бы за ограду зайти, но у него адвокаты такие, что где сел там и слезешь. А тут они сами вызывают. Что, с ума посходили?

Колосов пожал плечами. Не до Тормышева, если честно; жулик он известный, но сейчас не о нём речь. Отдел 42 занимается, скажем так, нестандартными ситуациями. Сюда входят и тайны запертой комнаты.

– Тормышев уже задержан, – добавил Панкратов. – Понятно, что долго держать его не смогут, да и предъявить нечего, в сейфе не нашли ничего интересного, только сажа и угольки. Эксперты говорят, там и не было ничего. Видимость – шкафы, ящики, всё такое.

– Значит, где-то есть настоящий сейф, – отозвался Колосов. – Слушай, оставь уже его полиции, пусть свой хлеб отрабатывают. Или наши отыскали что-то интересное?

– Пока нет. Я ещё пару ребят из Новосибирска отослал в центр. Архипову там и так дел по горло.

– Не боишься, что и этих сманят?

– Не боюсь. Их, если что, твоя Агата нашла и выучила. Такие не уходят.

Колосов покивал, и налил себе ещё чашку чая.

– Короче, Миша, давай о делах. У нас двое суток, чтобы предоставить результаты. А их пока шиш, да маленько. Невеста Плетнёва уже должна была прилететь?

– Точно так, Сергеич. Через час её встретят в аэропорту и сразу привезут к нам. В московский филиал, то есть. Родители его в огороде, за ними уже выехали. Часа через три и их доставят. Видеомост готов, будем наблюдать со всеми удобствами. И главное, мы нашли несколько отпечатков, судя по всему, оставил их Пришвин.

– К гадалке сходили?

– На видеозаписях увидели, кто именно за что хватался рукой. Кончай подкалывать, Сергеич. Суть такова: он нигде не оставляет биологического материала – нет потожировых, нет частиц эпителия, нет крови. На видео он без перчаток. В вагоне электрички трое подростков засняли тот мордобой. Ну, ты видел, «Призрак против гопников». Он наставил фингалов шести бандитам, и не оставил ни единого следа. И лицо на видео не его. А вот следов Плетнёва там завались.

– Возможно, он в очень тонких перчатках, под кожу.

Панкратов кивнул.

– Представь, парни и об этом подумали. Вообще никаких следов – ни пластика, ни талька, ни черта, а отпечатки всякий раз разные. Вопрос, кто такой этот Пришвин? Мы ещё раз проверили все его документы. Допросили повторно, мать его, сослуживцев. Никто его не помнит, словно он нигде не работал, ни с кем не учился. А год назад все помнили.

Колосов допил чашку и отодвинул. Теперь и в него не лезет.

– С этим я к генералу не пойду, – признался он, наконец. – Ему ответы подавай, а у нас пока одни вопросы. И ни одной версии. Плетнёв не работал ни над чем секретным. Занимался нерасшифрованными текстами. Фестский диск, рукопись Войнича. Если нам нанёс визит тот самый Пришвин, возникает вопрос «Зачем?».

Панкратов вздохнул.

– Я приказал Архипову выспаться. – Он встал из-за стола. – Трудоголик, прям как мы с тобой. Если ещё мысли умные будут, присылай, я ему подброшу. Раз «Аргус» сумел Пришвина, или кто он такой, найти и весь их маршрут восстановить, будем и дальше им пользоваться.

В дверь его номера постучали.

– Войдите, – отозвался Плетнёв. Вот так, за одни сутки, перевернулась жизнь. Чем теперь заниматься? Как, простите, на жизнь зарабатывать? Ведь теперь и имущество всё пропало, он гол как сокол. Ладно, не это сейчас главное. Главное, чтобы Галка выжила. И родители. Вот это – главное.

Вошёл Док.

– Зря сидишь в четырёх стенах, – покачал он головой. – Идём пока на медосмотр.

Плетнёв безропотно поднялся. Хотелось взять портфель с собой, там была последняя частичка той, недавней, жизни. А потом он передумал. Одежда на нём не своя, а здешняя, на вид домашняя: просторные штаны, рубашка, носки и мягкие туфли.

– «Библиотека»! – удивился Плетнёв, когда проходил мимо двери. – Что-то я не видел этой двери.

– Шеф дал тебе допуск, – пояснил Док. – В библиотеку, в спортзал. Не сиди без дела, и не пытайся найти все ответы. Они сами придут. Нам сюда. Кстати, в медпункт тоже можешь заходить, хотя тут особо заняться нечем…

«Шутник», – подумал Плетнёв, но хотя бы прошло ощущение тоски и апатии, неясно, где он, что происходит, и вообще. Док прав, сидеть в четырёх стенах не поможет.

Анализ крови взяли самым обычным образом. Одна странность всё-таки проявилась, проколы были совершенно безболезненным, и не осталось ранок. То есть совсем: Плетнёв придирчиво осмотрел места, куда явно проникала игла, и ничего не нашел. Док с явным удовольствием наблюдал.

– Что ж, пока идёт анализ, проведём предварительную обработку. Вот.

На стол перед Плетнёвым легла стеклянная чашечка. Внутри лежала капсула красного цвета.

– А где синяя? – не сдержался Плетнёв.

– Синяя – с амнеотиком. Он тебе без надобности. – Док поставил стакан с прозрачной жидкостью. – Запивай этим. Если что, обычная питьевая вода.

– Амнеотик… ага, ясно, память стирает. А здесь что?

– SCP-500, – пояснил Док охотно. – Если совсем точно, SCP-500-12/4, четвёртая капсула двенадцатой партии.

Плетнёв секунд на десять утратил дар речи.

– «Панацея»?? То есть… чёрт, быть не может! Так это что, на самом деле существует? Их же всего сорок семь!

– Тридцать три. Это высококачественная реплика. Действует аналогично, отличие только в сроке хранения.