Константин Бояндин - Обратный отсчёт

Плетнёв встал, держа между пальцев капсулу. Поворачивал её, смотрел сквозь неё на свет.

– Чёрт, я ведь думал, что это хохма, – заключил он. – Я даже сам туда пару приколов вписал. Чтоб веселее было.

Док покивал. И назвал два числа.

Плетнёв кивнул и ещё долго смотрел на капсулу, даже принюхался. В конце концов, решился, проглотил и запил.

– Отвечая на незаданный вопрос, существует меньше одного процента того, что на том сайте. – Док направился к аппаратуре, туда, где шёл анализ крови и остального. – И, конечно, большинство экспонатов туда не вписано. Мы прочитали твои добавки. Нам понравилось, если что. Нам – это Профессору, мне и Шефу. – В дверь постучали. – Открыто!

– А, вот вы где! – Лаки собственной персоной. – Лучше поторопиться. Кысь ответила, что она свободна сейчас. Не возражает, чтобы мы провели профилактику.

– Отлично! – Док просиял и потёр руки. – Тебе везёт, Вадим. Ничего, что я сразу на «ты»? Иногда её неделями не найти. Всё, собирайся, сейчас снова придётся по вентиляции ползать.

– Не дезинформируй! – На пороге появился Травматург в зелёном халате, обрызганном чем-то чёрным. – Это чернила, если что, – указал на свой халат. – Официальное название – коридоры. Вадим, у нас не очень много времени, Кысь ждать не любит.

Плетнёв помотал головой.

– Кто это?

Остальные переглянулись и улыбнулись.

– Это потом. Сам увидишь. Ну или не увидишь, я не знаю, в каком она настроении будет. Инструктаж будет на месте. Идём, идём, проход нельзя долго держать открытым.

– Стоп, так мы все по-русски сейчас говорим?! – спохватился Плетнёв, следуя за Травматургом и Лаки. Оба сопровождающих кивнули. – Забавно. А как она по-английски пишется?

Травматург достал из кармана карточку, из другого авторучку и написал: «Cynx».

«Занятно, почти такая же игра слов», – подумал Плетнёв.

– Читается похоже на английское «думает», – добавила Лаки. – Так, я иду первой. Там темно, но ты и так уже знаешь. Первое правило безопасности: в коридорах нельзя останавливаться дольше, чем на минуту.

– А если…

– А второе правило – лучше помалкивать. Извини, что перебил. – Травматург подмигнул. – Туда идёте вы вдвоём, Лаки ответственная, выполнять все её распоряжения. Вопросы?

– Есть один, товарищ…

– Капитан. Лаки тоже в звании капитана, заодно потренируешься. Коридор я за вами закрою. Это все по-разному воспринимают, самое частое – короткий приступ беспричинного страха. Первые несколько раз. Главное – не беги, не кричи, стой на месте.

– А то, что было в предыдущий раз… – Плетнёв поводил в воздухе ладонью. – Будет?

– «Синдром Алисы»? Возможно. Если что, сразу говори Лаки, закрывай глаза и стой смирно. Ещё вопросы?

– Никак нет, товарищ капитан.

– Вольно. Капитан Страйк, рядовой Плетнёв в вашем распоряжении.

– С ума сойти! – признал Плетнёв, ошарашенный донельзя. То, что коридоры эти выводят куда-то под землю, он краем уха уже услышал. А может, Травматург явно сказал, сейчас не вспомнить. Но вот увидеть такое…

Помещение было таким же, как все остальные (пусть даже пока что ни видеть, ни даже знать об остальных Плетнёв не мог), эллиптический цилиндр, высота которого от шестидесяти до восьмидесяти пяти метров. Сейчас они стояли на дне, и прямо перед ними был деревянный дом и сад вокруг него. И если там, где стояли Лаки и Вадим – у самой стены – царил полумрак, то вокруг дома всё было ярко освещено. Причём источник света Плетнёв не мог увидеть, как ни пытался.

Лаки с улыбкой смотрела на обалдевшее лицо спутника.

– Я тоже всякий раз удивляюсь. Она впустит тебя одного. Так положено. Главное правило – не беги. Там может быть страшно, неприятно, у всех по-разному. Что бы ни случилось, не беги. Если страшно – кричи, это можно. Но стой на месте! Это ясно?

– Так точно, товарищ капитан.

Лаки рассмеялась и хлопнула Плетнёва по плечу.

– Мы не на операции. Можно простыми словами. А сейчас обходи Помещение у стены, пока не увидишь тропинку. Как только увидишь, иди по ней. Надолго не останавливайся и не сворачивай. Войдёшь в дом. Как только профилактика закончится, тебя выпустят. Пойдёшь по тропинке обратно, я буду ждать здесь.

– Как она хоть выглядит?

– Не знаю. Ну то есть не знаю, что именно ты увидишь. Запомнил? Повтори.

– Что бы ни случилось, не бежать, – повторил Плетнёв, чувствуя себя отчего-то глупо. – Обходить Помещение у стены, пока не увижу тропинку, а затем идти по тропинке, и войти в дом.

– Всё верно. Потом расскажешь, что видел. Ну, удачи!

Помещения не то чтобы колоссальны, но большие, большая полуось эллипса от двухсот десяти до трёхсот метров, малая метров на пятьдесят короче. Вроде бы ничего особенного, но идти во мраке, в совершенно неподвижном воздухе без запаха, в тишине… А домик выглядит, как игрушка! Как такое вообще возможно?! Откуда там свет?

Тропинка показалась внезапно. И впрямь не заметить её невозможно. Она вилась причудливой змейкой, посредине была ярко-белая и тускнела по краям. И идти точно по ней? То есть петлять? Ну ладно.

Минуты через три Вадим почуял неладное. Дом не приближался; зато всё вокруг отдалялось. Он оглянулся, увидел складной фонарь наподобие торшера, который взяла с собой Лаки. И она помахала Вадиму: «Иди, мол, не останавливайся».

Он шёл, и шёл, и шёл. Тропинка петляла, и сам Вадим петлял вместе с ней. А дом не приближался! Так прошло минут пятнадцать, тропинка внезапно перестала вести себя, как в сказке про Алису в Зазеркалье. И только сейчас Вадим увидел, что сад, и прочее словно бы прорастают из каменного ровного пола, по которому он шёл до того, возле самого дома и шагов на тридцать вокруг были клумбы и тропинки, а дальше начинались вкрапления камня, и постепенно начинался просто камень. Вадим ещё раз оглянулся. Ничего не видно, вокруг было светло, как днём! Вадим запрокинул голову, и оторопел ещё раз. Солнце! И облака! Но как??

Ладно, это потом. Вадим подошёл к двери и постучал. И дверь отворилась мягко, беззвучно.

– Здравствуйте, – позвал Вадим, проходя внутрь. Аккуратно закрыл дверь за собой. – У вас дверь была открыта.

И внутри всё такое нарядное, словно в кукольном домике! Ковровые дорожки. Стол – резной, произведение искусства! – и кружевная салфетка поверх. Печь (видно, что ею пользуются и следят) была аккуратно побелена, нет ни сажи, ни грязи, ни трещин. Лавка у входа, веник для валенок, что ли? Но ведь лето на дворе!

Дверь в следующую комнату была открыта. Вадим заметил движение слева, там, на лавке возле печи, лежала и дремала в корзинке небольшая трёхцветная кошка. Открыла глаза, посмотрела на человека, зевнула и закрыла глаза вновь.

– Здравствуйте! – повторил Вадим, ощущая себя глупо. И где же хозяйка? Судя по намёкам, можно и вовсе не увидеть её. И в чём заключается эта профилактика? Если Док действительно выдал капсулу той самой панацеи, то все хвори, если они и были, через пару часов пройдут навсегда. Тогда зачем он здесь?