Алиссандра Кардаш - Приговорён к свободе

Я ждал другого. Криков, жестоких обвинений, того, что меня сразу же выставят за дверь. Это я бы пережил. Но тихий и совершенно спокойный голос Евы обескураживал. Я не собирался защищаться, потому что знал, что каждое слово девушки – чистая правда.

– Я хотела бы, чтобы ты изменился, Август, – снова заговорила она, но уже совсем иначе, подводя разговор к концу. – Но если ты сейчас останешься, связь между тобой, мной и нашей дочкой станет сильнее и прочнее. И разрывать её будет очень тяжело и смертельно больно, – да, к этому всё и шло. Я должен уйти.

– Мне уйти сейчас? – переспросил я, хотя всё и так было ясно. Ева кивнула. Я поднялся со стула и направился к выходу, а девушка подрагивающими руками вручила мне сумку. Я принял её, стараясь не касаться холодных рук. – Что ты скажешь Авроре?

– Дочь привыкла к твоему отсутствию. Сейчас, пока она не слишком привязалась, объяснить будет проще.

Мы молчали, пока стояли у порога, но через одно мгновение я уже стоял за дверью, набросив на плечи плащ. Меня ждала прохладная звёздная ночь, пустые улицы и пристань за городом. Пора возвращаться к старой жизни.

– Худший злодей – это не тот, кто ужасает своими действиями, а тот, кто уверен в своей правоте, – торжественно произнесла Дриада, стоя на высшей точке корабля. Ей, как когда-то Августу, принадлежали наши жизни. Но только до его возвращения. – Пора решить, нужно ли это вам: уважение, страх публики, восхищённые взгляды?

– Да! – раздался крик команды. Но Дриада смотрела на меня, а я молчала. Потому что понятия не имела, нужно ли мне всё это, когда управляет нами эта змея. Моего ответа она так и не дождалась, продолжив говорить. Дриада снова произносила речь, пока корабль рассекал спокойную гладь воды.

Чайки кричали, взмахивая крыльями над морем и останавливаясь на нашем фрегате. Разве мы когда-нибудь сможем быть свободнее, чем они? Это счастье, которое мы украли. Эти долгие годы, своды правил… Ради свободы мы покинули ту жизнь, что была у нас до Хели. Ради свободы, которой никогда не было и не будет. Слишком много факторов, от которых мы зависим. Слишком много боли, которая является ценой.

Пока море рядом, я могу услышать эту свободу, если прислушаюсь, но в некоторые моменты, особенно в последние пару месяцев, получается всё реже и реже. И я предполагала, кто в этом виноват.

– Август возвращается! – воскликнул кто-то с самого дальнего угла корабля. Кто-то незаметный, но принёсший важную весть. Уже через пару мгновений все столпились в одном месте. Связь то и дело срывалась, пока мы не подошли ближе к берегу. Лишь тогда мы смогли выслушать Августа.

– Жду вас на той же пристани как можно быстрее, – я узнавала его строгий голос и улыбалась. Наша огромная команда улыбалась, радуясь спасению капитана. Только не Дриада.

Я её понимала. Она почувствовала вкус власти, но не смогла насладиться ею сполна. Она думала, может, даже надеялась, что Августа не будет ещё полгода, как минимум. А он возвращается спустя три месяца после того, как девушка стала капитаном. Временным капитаном, а это совершенно разные понятия.

Да, я её понимала, но не оправдывала. Августа, конечно, любили не все, но именно благодаря ему мы живы. Он – талантливый стратег и мудрый, хоть и строгий, руководитель. А Дриада… Она умеет говорить и убеждать, но я сомневаюсь, что сможет всегда оберегать нас. Она волнуется о своей жизни больше, чем обо всех своих подчинённых, вместе взятых, а это ужасное качество для предводителя.

Так думала не только я. Возвращения Августа Райана ждал почти каждый участник банды.

Дриада на пару часов исчезла, а вскоре я узнала, что она встала за штурвал вместо Аполлона, и теперь корабль направляется совсем не туда, куда нужно. Никто сначала не обращал на это внимания… До тех пор, пока не началась буря.

Я не видела такого шторма никогда, хоть и работаю в Хели уже столько лет! Казалось, что он разрушает всё на своём пути, превращаясь в машину мести, в стихийное бедствие, уничтожающее корабли и людей.

Жертв не было. Пока.

Зато паника царствовала на всём корабле. Дриада бродила из одной части корабля в другую, но сейчас, когда над головами нависла опасность, все её пылкие речи затихли за громом и растаяли в сознании. Волны подбирались к нам так близко, что вот-вот должны были перевернуть корабль, разбить его в щепки. Море тянулось к нам, жаждало получить в жертву и усыпить навсегда, опустив на дно вместе с обломками, оставшимися от фрегата.

Команда потребовала, чтобы Дриада поворачивала к пристани как можно скорее, но оказалось, что добраться до неё в такую погоду невозможно. Волны поглощали ракушки и разбивали их о берег, корабль будто бы летел по воздуху, едва не разлетаясь в щепки. Фрегат не выживет, нам это было ясно, как день.

– Если корабль потерпит крушение, каждый отвечает только за себя, – дрожащим голосом сказала Дриада, и её слова утонули в шуме моря и ветра. Но их по губам если не прочитали, то поняли все. Естественно, каждый сам за себя. Если мы всё же сможем противостоять стихии, то доплывём до ближайшего берега и будем спасены от смерти. Жажда выжить была лучшей мотивацией и ядом. Потому что мы готовы были встать на противоположные друг другу стороны, чтобы спасти свою собственную жизнь. В этом случае беда не объединяла.

А сейчас, когда корабль цел, но неуправляем, сражаться не за что. В моём сознании всплывали обрывки давних воспоминаний… Самых ярких воспоминаний, которые я считала главной ценностью жизни, ведь кроме них из юности ничего не забрала, уничтожив всё, что мне напоминало о прошлом.

Семнадцать лет назад

Когда-то я поспорила с мальчишкой на морском берегу, что доплыву до островка. Была поздняя осень, прохладная вода неприветливо касалась кожи, но я плыла. Казалось, что даже мозг сводит судорогой, и я вот-вот пойду ко дну, но упрямство и что-то ещё, что я жаждала получить после победы в споре, тянуло меня вверх, не давая пропасть в тяжёлой глубине.

Он проиграл пари, а я получила свой поцелуй.

У Артура были рыжие волосы, в которых постоянно появлялся неизвестно откуда песок и сено, веснушки на лице и плечах, глаза небесно-морского цвета. Добрый, немного наивный, милый и бесконечно тёплый – иначе и не сказать.

– Видишь пятна? Они одинаковые, – говорил он, показывая на наши запястья. Я кивала, глядя на родимые пятна. – Мы так связаны. Навсегда, – прошептал мальчик. Наверное, тогда я всё-таки ему поверила.

Прошёл год. Я бесконечно долго держала его за руку, зная, что нас связывают родимые пятна на запястьях, словно магические браслеты.

А потом пришла зима. Морозная зима, которую я запомнила на всю жизнь.