Павел Горбачев - Время 8:18

– А вы обратили внимание, как лес менялся?

– А что?

– Да вот что, деревья исчезали так же, как и наши вещи.

– И правда!

– Вообще-то да!

– Так и что?

– Ну, так не может же ни одна кислота растворить лес, а потом вдруг возобновить его в один миг! – Егорыч, казалось, ни на секунду не терял самообладания, раз он мог рассуждать столь хладнокровно, – это не болотные газы, и не галлюцинации, но и не кислотный дождь и не пестициды.

– Слушай, правда! – Люба сидела на корточках, прижимая руки к груди, – а как вы думаете, полиция или ОМОН быстро могут приехать?

– Все зависит от обстоятельств, – продолжал Егорыч, – если самолет разбился, но успел передать координаты, то из ближайшего города может выехать наряд, но не сразу…

– Просто дело в том, что вон там идут люди в касках, – спокойно прервала его Люба и кивнула, показывая жестом им за спины.

Все обернулись и увидели, как далеко в лесу замелькали силуэты людей в касках.

– Они с оружием, – прошептал Никита и присел на землю.

– Все быстро за деревья, – шепотом скомандовал Генка и буквально прыгнул на землю пластом.

Марат беззвучно ругался, сидя на корточках и пытаясь найти место, куда бы выбросить пистолет.

– Отпечатки пальцев даже вытереть нечем, идиот! – шептал он проклятия в адрес Генки.

– Да брось его уже куда-нибудь! – отвечал тот, – ляг на землю!

– Нас голых в лесу за километр видно, – тоже шипел из-за дерева Егорыч, – натирайтесь землей!

– Идиот, кретин! Так вляпаться! – Марат прополз по земле мимо Генки и с силой пнул его ногой в бок, – они хоть сюда идут? Нас заметили?

– Похоже, что не заметили, но идут сюда! Ты куда?

Марат ринулся за деревья, низко пригибаясь к земле, сжимая в руке пистолет.

– Подальше выброшу! Лежите тихо! – шепнул он остальным.

Марат понимал, что у него есть лишь секунды на то, чтобы, используя расстояние в лесу, попытаться незамеченным проскочить в чащу и там найти какое-нибудь мокрое место в лесу, чтобы утопить в нем ТТ. Ну или хотя бы оттереть с него отпечатки пальцев. Но все равно, думал он, и эта мысль стучала в его голове молотом! По следам голых ног потом все найдут, все напрасно! Обернувшись, он увидел, как шлемы замелькали все ближе, и он в последний момент рванулся назад, зацепился ногой за корень у земли и растянулся в высокой траве, а друзья перескочили через него и залегли в кустах чуть подальше. Вот тени уже в десяти метрах, мелькают силуэты за ветками! Да их всего-то пятеро! И все в… немецких касках!

ОМОН?! И все в немецких касках?! Марат лежал в позе звезды, сжимая в правой руке ТТ, и видел через траву, как едва прозрачные силуэты в немецких касках сбоку подошли почти к тому месту, где лежали его друзья, затем развернулись и пошли прямо на него, вот уже пять метров, четыре, три два! Марат зажмурился…

Прямо на него шел человек в форме немецкого солдата Второй Мировой войны. В руках у солдата была винтовка, а на голове болталась так хорошо знакомая Марату по военной археологии стальная каска. Он успел оценить то, что человек был одет точно по форме. «Реконструкция!» – радостно подумал он, но вдруг вместо радости он ощутил страх. «Какая реконструкция в этой глуши? А куда пропали вещи?» Солдат с оружием подошел почти вплотную к тому месту, где Марат лежал в траве.

В этот момент солдат опустил глаза и увидел через толстые стебли лежащий на земле пистолет ТТ. Он потянулся к нему так, как будто не видел руки Марата. Глаза солдата были нацелены только пистолет, и он уже даже потянулся к ТТ, поставив свою винтовку прикладном на землю, а левой рукой сжимал цевье. Но Марат не дал ему это сделать. Марат извернулся и толкнул солдата двумя ногами в грудь с такой силой, что тот, явно не ожидавший удара из травы, упал назад и выронил винтовку. Эти доли секунды дали Марату возможность вскочить, привести пистолет в боевой взвод и бросить взгляд вперед. Четыре солдата в касках и с оружием наперевес остановились и с интересом смотрели на то, как вдруг неожиданно поскользнулся и упал их товарищ. Затем перевели взгляд на абсолютно голого человека, выскочившего словно из-под земли. Марат смотрел на них, видел их глаза под козырьками стальных темно-зеленых шлемов. Он понял, что они смотрят на пистолет ТТ в его руке. Да-да, пистолет они теперь заметили, и тогда Марат, прицелившись двумя руками, выстрелил четыре раза. Бах-бах-бах-бах-х-х! По выстрелу в каждого солдата, каждому в центр силуэта. Они еще не упали, а Марат, резко развернувшись, наклонился к первому солдату, который уже почти поднялся на колени, резко опустил пистолет и без промедления выстрелил тому прямо в переносицу. Бах-х-х! Пять выстрелов отозвались в глубине леса единым звучным эхом.

Это было убийство. Марат нагишом стоял в лесу с дымящимся пистолетом в руке, перед ним лежал молодой человек в немецкой форме, а в голове у него была маленькая темная точка, из которой фонтаном прямо на лицо и на грудь пульсировала настоящая алая кровь. Рядом лежала винтовка, совсем новенькая, недавно смазанная, с чистым деревянным прикладом. Марат присел к убитому и, периодически оглядываясь в сторону, где лежали остальные четыре трупа, принялся открывать пуговицу клапана нагрудного кармана. Из него он достал какие-то бумаги, среди них была фотография, но он не вглядывался в нее, затем он перебрал несколько бумажек и увидел то, что ожидал – надпись Soldbuch. Все так же держа пистолет наготове, Марат убедился, что документ подлинный, и это не современная копия для реконструкторов эпохи. Фотография настоящая, чернила тоже, печать высокая. Это настоящий зольдбух времен войны. В воздухе медленно опадала плотная пороховая пелена. Марат выдохнул и поднялся.

Все другие голые так и лежали на земле, а один из мертвых немцев повалился на Любу, которая замерла и даже старалась не дышать. Первым поднял голову Генка.

– Ты всех ухлопал! Молодец! Никаких свидетелей! Сначала стреляй, а потом спрашивай! – улыбался он, стряхивая с себя листья и траву, – а почему немцы? Это не ОМОН?!

– Это кино? – спросил Егорыч, наклоняясь к ближайшему убитому.

– Кровь настоящая, – отозвался Никита, который подошел к Любе и освободил ее от трупа в серо-зеленом мундире.

– Кто это? За что ты их убил?! – заверещала Люба, – ты убийца! Вы убийцы! Можно было же все решить миром! Нас теперь всех посадят! Нет, посадят только вас, или даже только тебя одного, и еще тебя тоже! – кричала она, глядя на Марата и на Генку.

– Успокойся, – Марат двинулся к ней.

– Не подходи ко мне, убери оружие, не подходи, – завыла она, – не убивай!

И Люба заплакала, в бессилии опустившись на землю.

Егорыч поднял с земли винтовку и принялся осматривать.

– Мы для них люди другого времени, я так это все понял, – Генка тоже взял в руки винтовку и на себя затвор, – оружие боевое!