Александр Маро - Остров Черной Головы

– Пришли! – объяснил Маттиас, и тут же задрал голову кверху.

Ян бросил взгляд за спину Эрдеме, но ничего кроме сплошной каменной стены, преградившей путь экспедиции, он не увидел. Странная атмосфера их появления на острове начинала приобретать черты глупой шутки, над которой совсем не хотелось смеяться. Что это, опрометчивость, оплошность? Или что-то другое? Впрочем дать волю своим чувствам Ян не успел: в глухой тишине скального тоннеля отчетливо раздался тихий шум электрических механизмов, и стена, – сплошная скальная порода, – послушно потянулась в сторону, оголяя залитое ярким светом пространство широкого помещения.

«Ну, конечно же! – догадался Ян. – Стена из черного камня, всего лишь декорация. На самом же деле, это ворота, похоже, что из стали, только умело оформленные под внешний антураж».

В самом деле, створка ворот была настолько неотличима от стен пещеры, что взглядом уловить эту разницу можно было, лишь внимательно всмотревшись в детали. Это было настолько необычно и совершенно неожиданно, что в душе Яна промелькнула давно забытое ощущение чуда – естество, к несчастью, столь редкое в жизни взрослого человека.

– Добро пожаловать! – с гордостью протянул Маттиас, расправив узкие плечи. Хитро щурясь, он сделал знак рукой в сторону открывшейся широкой полости. – Наш дом и место работы на ближайшие две недели, – не без гордости пояснил он.

Ян отрешенно махнул головой. Его воображение, разбуженное этим удивительным сооружением, рисовало трудную и кропотливую работу неизвестных строителей. Казалось, хоть это и было трудно утверждать, что всю эту громадную галерею проложили именно люди. И если это и в самом деле было именно так, то трудовой подвиг этих неизвестных проходчиков заслуживал только лишь восхищение.

Эрдеме, с чувством заметного превосходства следивший за тем, как Ян восхищенно разглядывает открывшийся, огромный зал, по-дружески похлопал его по плечу.

– Жаль, но мы не можем долго находиться в этом тоннеле. Правила безопасности, – он пожал плечами, будто сожалел об этом, – ничего не поделаешь. Пойдем, лучше я проведу для тебя экскурсию.

Размашистой походкой Эрдеме двинулся к высокому проему, в котором ярко разливался желтый электрический свет. Намек был более чем понятен, и Ян, стараясь не медлить, поспешил следом. Перешагнув через нижнюю балку ворот, отделявшей тело тоннеля от технического помещения базы, Ян тут же и остановился, почувствовав какой-то удивительный наплыв мощи – будто к его маленькой фигуре потянулись тысячи, миллионы тонн плотного вещества, и лишь в последнюю минуту застыли над головой, позволив насладиться этим удивительным могуществом природы. Затаив дыхание, он разглядывал это огромное, куполовидное помещение, раскинувшееся шатром внутри величественной твердыни, вычленял в нем каждую деталь, и восхищался глубиной сложного комплекса. Высокий зал был плотно заставлен столами, компьютерами, рядами телекоммуникационных стоек и многочисленной аппаратурой, за которой едва проглядывались полости галерей, веером разбегавшиеся в разные стороны. На стенах висели коробки пластиковых динамиков, плазменные экраны горели ярким глянцем цветных изображений, а по стенам белыми жилами тянулись в разные стороны провода. Все было вперемешку и так хаотично, что казалось, будто над установкой всего технического материала поработал ураган, локально бушевавший исключительно в этом месте.

– Это центр управления, – любезно пояснил Маттиас, – мозги всего проекта. – Эй, Чарльз! – громко крикнул он, и над грудой аппаратуры, складированной в дальнем углу помещения, показалась темноволосая голова молодого человека, лениво потирающего большие заспанные глаза. – Смена прибыла, – гаркнул Маттиас, – давайте собирайтесь, вертолет долго ждать не будет!

Отвесив быстрое приветствие, Чарльз скрылся в одном из коридоров, но тут же, вскоре появился снова, нашпигованный тяжелой ручной кладью, и в сопровождении двух своих товарищей. О чем-то переговариваясь, они прошли к выходу, и чуть погодя скрылись за раздвижной створкой двери, пожелав на прощание всем удачной работы.

– Странный малый, – протянул Эрдеме, сопроводив Чарльза долгим и полным раздумий взглядом. – Ну да ладно! И так, твое рабочее место, – он ткнул пальцем в сторону, где пару минут назад выглядывала физиономия Чарльза. – Аппаратура и весь этот хлам – твое! – «обрадовал» Эрдеме. – Думаю, ты уже встречался с подобной техникой – разберешься! Там же на столе, если покопаешься, найдешь технические журналы и инструкции, в них все подробно описано. Ну, если возникнут вопросы, – судя по интонации Эрдеме, возникнуть они никак не могли, – обращайся. А теперь дальше!

Ян только успел охватить взглядом представившуюся ему работу, как Эрдеме тут же увлек его вперед. Так же, почти бегом, пришлось ознакомиться с внутренним устройством базы: побывать в столовой, – небольшом помещении, в котором пахло свежим кофе и принесенным не весть откуда букетом душистой сирени, – в комнате отдыха, и худо-бедно вникнуть в запутанную систему галерей, соединенных меж собой тонкими линиями переходов.

– Лабиринты какие-то, – наконец буркнул Ян, подытожив недолгое путешествие вполне естественной мыслью.

Они стояли перед небольшой дверью обитой деревом, – кажется последней в этом длинном, узком коридоре, – в полумраке тусклых осветительных ламп, развешанных на шероховатом потолке, и оба стремились видимо к одному, поскорее закончить затянувшийся день.

– Привыкнешь, – уверил Маттиас, и, протянув руку, вручил ключ, с пластиковой биркой «№25», хотя никакого номера на двери, выкрашенной в нейтральный белый цвет, не было.

– Это твоя комната, – скупо пояснил он. – Осваивайся. Да и не забудь, у нас ранний завтрак. В семь утра нужно быть уже в столовой.

– Я не опоздаю, – уверил Ян, хотя по чести сказать, он уже и не помнил, в какой части галерей эта самая столовая находилась.

– Если вдруг запутаешься, найди на стене план пожарной эвакуации. По нему без проблем доберешься в любую точку Центра Управления. Ладно, до завтра, – торопливо бросил Маттиас и тут же поспешил раствориться в изгибах длинного извилистого коридора.

Тяжелая, на металлических петлях, дверь на удивление довольно легко отошла в сторону, и небольшая комнатка, окрашенная в тускло-каштановый цвет, тут же обступила Яна со всех сторон. Небогатая интерьером (из которого присутствовали только неказистый, вещевой шкаф, столик и кровать, аккуратно застеленная шерстяным пледом), она напоминала аскетичное жилище его юности, в шумном университетском общежитии. Для полноты ощущений не хватало только его соседа, Эндрю Салема, невероятно длинного бретонца, с огненно рыжими волосами, собранными в жидкую косичку. Впрочем, довольно аскетичный быт, хоть и довольно нелепо, скрашивала внушительная картина, занимавшая добрую половину одной из невысоких стен. Сосновый лес, расписанный с невероятным вниманием к деталям, словно бы и сейчас был полон звуков и игривого сопения маленьких медвежат, резвящихся на поваленном стволе старой сосны. Никакая фотография не в силах была бы дать такую же четкость, такое же участие, как эта репродукция. Она оживила в памяти какие-то давно ушедшие воспоминания, столь же смутные, как и название самой картины. Видимо он встречался с ней когда-то, но вспомнить где и когда не мог. Попытался переключиться на художника, но и его имя все так же плавало в темноте забытых впечатлений, наполнивших его когда-то. «Наверное, какой-то русский» – отчего-то решил Ян. Тяжелая сумка, висевшая у него за спиной, скользнула вниз, и едва добравшись до мягкой пружинистой кровати, под недолгий перебор знакомых ему мастеров кисти, Ян снова обрушился в сон, из благостных оков которого, он был вырван всего несколько часов назад.