Аскольд Де Герсо - Нежданная гостья

– Что-то случилось, Франсуа?

– Ещё нет, Антуан, но надо быть готовым ко всему…

– Что ты имеешь в виду? Тебе что-либо известно или одни подозрения?

– Боюсь, это уже не подозрения. Здесь всё значительно сложнее…

Антуан, успевший снять с себя сорочку, снова накинул на голое тело, затем сверху ещё добавив камзол, прошёл к столу. По пути он кивнул Франсуа, приглашая присесть на кресло, что могло означать единственное: разговор предстоит серьёзный и долгий.

Антуан присел на кресло, прикурил сигару и, выдыхая тягучий дым, что, поднимаясь тонкой струйкой, заклубился под низким потолком и взглянул на Франсуа, ожидая начала. Его глаза смотрели, как никогда проницательно и выжидающе. Таким бывал взгляд Антуана в минуты, когда он готов был слушать и одновременно выстраивать логическую цепочку ответной реакции на слова собеседника и того, от чего предостерегал говорящий.

– Итак, Франсуа, я весь внимание…

– Антуан, Вам знакома моя привычка иногда среди ночи покинуть каюту и прогуливаться по палубе, что, в общем, никому не возбраняется. Поэтому, не стану скрывать, вчера около полуночи, когда я находился на балкончике, мне удалось подслушать разговор двух матросов. Разговор касался мятежа…

– И кто это такие? – весь напрягся капитан, ожидавший нечто подобное, ибо на пиратских кораблях всегда находятся отчаянные головы, кому взбредёт в голову завладеть судном.

– Один из матросов, его своеобразный гортанный голос ни с чьим не спутаю, среди десятков идентичных. Это Мигель, да, тот самый испанец…

– Ну, относительно него я нисколько не сомневался, но не ожидал настолько скоро. Он из той породы людишек, что ищут приключений на свою голову… А второй?

– Антуан, греха на душу брать не буду, их у меня и без того достаточно, потому боюсь ошибиться, и позволь не называть его имени. К тому же я так и не распознал его. Учитывая же тот факт, что я их не видел, как я могу быть уверен?

– Согласен с тобой отчасти, Франсуа, что в какой-то мере может служить тебе оправданием… Но в следующий раз я предпочёл бы, чтобы не было подобной недосказанности. И ещё, когда они планируют мятеж?

– Относительно даты они точно не говорили, но намекали, чтобы были готовы в любую минуту…

– Как думаешь, Франсуа, сколько матросов поддержит Мигеля?

– Антуан, зная твой нрав и отношение к людям, думаю не более четырёх-пяти…

– Добавим сюда колеблющихся, – продолжил Антуан, – итого, не более десяти. Так?

– Так. А нас двадцать пять душ. Так Провидение на чьей стороне? А теперь, когда мы несколько посвящены в их коварные планы, их шансы ещё значительно уменьшаются. Арсенал-то у боцмана, а в нём уверен, как в самом себе…

– Это всё так, разумеется, Антуан…

– Премного благодарю, Франсуа, что сообщил столь важную информацию…

– Антуан, мы сколько знаем друг друга? Это просто моя первейшая обязанность предупредить друга о готовящихся неприятностях и по возможности подготовиться отразить… А, за сим, прошу у Вас разрешения откланяться и пожелать доброй ночи.

– Будь внимателен, Франсуа, поскольку все осведомлены о нашей давней дружбе, всего можно ожидать…

– Антуан, мой верный стилет всегда при мне. И коли возникнет необходимость применить его, я уж точно не промахнусь…

– И всё же…

Лёгкое оружие было загодя убрано в арсенал, а двери выламывать сообщники Мигеля остереглись, что и способствовало скорому подавлению мятежа и разумеется, было учтено капитаном при подавлении заговора. Бунтовщики, наверняка, даже и понять не успели происходящего, настолько всё было сделано споро.

Когда же де Вир приглашал этого строптивого испанца с горящими угольно-чёрными глазами в свой экипаж, он надеялся, что из него получится достойный морской разбойник. Но, оказалось, человек предполагает, а Бог располагает, и испанец не оправдал его надежд, хотя все задатки для этого были налицо: решительность, нахрапистость, качества лидера, умение повести людей за собой.

Мигель, как главный зачинщик, был вздёрнут на рее по всем законам пиратского братства, не допускающего подобных инцидентов. Но и тогда, в попытке понять его действия, как и всё в жизни морского бродяги, капитан, прежде чем привести приговор в исполнение, не требующее долгих приготовлений, задал ему вопрос:

– Мигель, – обратился к нему де Вир, – на что ты рассчитывал, заведомо зная, что экипаж доволен полученным призом. Лучше синица в руках, чем журавль в небе, как говорят русские или ты надеялся, что экипаж позарится на эфемерные сокровища?

По беспристрастному лицу Антуана невозможно было угадать какие мысли его тревожат, какое чувство испытывает он сейчас, в момент свершения морского суда. Мигель с гордо поднятой головой, промолчал на вопрос капитана, да и едва ли он мог ответить, что подвигло на этот самоубийственный шаг: самоуверенность, граничащая с безумием или беспредельная наглость, желание иметь больше.

Испытывал ли он какие-либо огорчения о своей затее, заранее обречённой на провал? Или ему было абсолютно безразлично: быть вздёрнутым на рее или погибнуть в схватке, что неизбежно в жизни пирата. В ослепительно синем небе, где ни единого облачка, что на горизонте трудно было определить, где заканчивается небо и начинается водная гладь, с режущим слух криком носились чайки, едва не задевая своими крыльями нока грот- мачты.

Стремительно спускаясь к поверхности, они умудрялись зацепить зазевавшуюся рыбёшку, что ещё продолжала биться в клюве морской хищницы. Солнце, зависшее в зените, сияло ослепительным светом, и поверхность моря представляла собою одно сплошное зеркало из чистого серебра.

Но, тем не менее, несмотря на кажущееся бездушие, она жила, чему свидетельствовала редкая рябь от мелких рыбёшек, проносящихся в воде, летающих рыб, что порою вспрыгивали из воды и, сверкнув на воздухе серебристым телом, вновь скрывались в извечной своей стихии. Лёгкий ветерок, набегая, откуда-то, запутывался в такелаже, напрасно пытаясь наполнить собою приспущенные паруса.

Окружающий корабль мир жил непостижимой человеком своей умиротворённой жизнью, периодически, нарушаемую людьми.

– Кого Вы, свора разбойников, чьё место на виселице, собирались назначить штурманом, когда изначально были в курсе, что Астольф ни при каком раскладе, даже под угрозой жизни, не примкнет к вам, о чём вы, разумеется, не могли не знать? – поинтересовался капитан.

Не сколько ответ интересовал Антуана, сколько он решил лишний раз продемонстрировать им их действительное положение, их безопасность в пределах палубы галеона. О некоторых хитростях, продуманных ещё при строительстве галеона, догадывался только боцман, но и он не был посвящён в эти тонкости.