Маргарита Андреева - Мелодия Бесконечности. Книга вторая: «Симфония чувств». Том первый

И вот постепенно зал для трапез стал наполняться звуками и запахами, людьми, рассаживающимися за большим обеденным столом и обменивающимися утренними приветствиями.

– О! А мы думали, вас раньше обеда и не ждать, – лукаво усмехнулся Джон, обращаясь к молодоженам, появившимся в парадном зале.

– Ну, мы всегда можем вернуться и продолжить на чем остановились, – недвусмысленно дал понять Рафаэль, отодвигая кресло для жены, на что старший брат понимающе улыбнулся, а Ями смущенно опустила голову, присаживаясь за стол, успев соблазнительно стрельнуть умело подведенными сурьмой глазами в сторону мужа.

Маргарита огляделась по сторонам и рада была увидеть счастливые улыбки на лицах близких и друзей – особенно тешили её сердце отец и сын Витриченко и леди Александра, многое повидавшие в своей жизни и, несомненно, заслужившие и свою долю счастья, а также господин Надир и миледи Альвис – нашедшие друг друга после столь долгого времени.

– Молодой господин, Ваша Милость, всего ли достаточно на столе? – окинул взглядом выставленные блюда главный повар – полный лысеющий мужчина в возрасте, прослуживший во дворце уже больше двадцати лет и пользовавшийся заслуженным авторитетом.

– Более чем, друг Рустем, – одобрительно кивнул Джон. – Окажи нам честь и отобедай за нашим столом.

– Благодарю, Ваша Милость, – польщенный мужчина почтительно поклонился и занял одно из свободных мест за столом.

– Теперь я могу признаться и попросить прощения за то, что в детстве воровал с кухни пастилу и мармелад, – виновато улыбнулся Джон.

– Я давно уже знаю, что это были вы, – рассмеялся повар, погладив себя по большому животу, и его смех подхватили остальные.

Последним в зале появился генерал Агни – высокий широкоплечий мужчина средних лет, с магнетически притягательными глазами цвета горького шоколада и потрясающей харизмой во всем своём облике – от гордой осанки и твёрдой походки до расшитого золотом ярко-желтого мундира со всеми заслуженными знаками отличия, облегавшего могучую грудь. Темные волосы Агни были гладко зачесаны и собраны сзади в хвост – на солнце они отливали рыжим, благодаря частому использованию хны, придававшей им такой экстравагантный оттенок, идеально дополнявший весь его образ укротителя огненной стихии. Его Атрибут – воспламенять взглядом. Кроме того, он владеет особыми артефактами, изготовленными самим Джоном – очками, с помощью которых можно смотреть как угодно далеко, сквозь любые препятствия, и огненным жезлом, извергающим пламя невероятной температуры.

– Приветствую, мой юный повелитель, да продлится твоё царствие, и да будет оно славным в памяти потомков! Приветствую, почтенные дамы и господа! – он поклонился, и Алишер встал и тоже ответил ему поклоном.

Джон поднялся со своего места и подошел к генералу, выразив почтение заслуженному воину, другу и соратнику его покойного отца:

– Долгих лет и благоденствия, досточтимый генерал, – обнял он его с сыновьей почтительностью.

– Здравия желаю, Ваша Милость, – улыбнулся мужчина. – Я также недавно женился, мой господин, и супруга моя просит разрешения лично поприветствовать вашу семью и уважаемых гостей.

– И где же ваша супруга, генерал? – с любопытством спросил Джон. – Для нас будет честью познакомиться с ней.

– Она приехала со мной, и ждет вашего позволения появиться, – с легким поклоном ответил генерал.

– Тогда позовите её, – Джон хлопнул в ладоши, и один из стражников, стоявших у дверей, удалился, – не будем заставлять даму ждать, – и в зал величественно вошла женщина в темно-синих одеждах, расшитых серебром, подобно сверкающим звездам на бескрайнем ночном небе, а лицо её было скрыто легкой полупрозрачной вуалью.

– Но, почему вы в вуали, госпожа? – спросил Джон, поклонившись.

– Прошу прощения, Ваша Милость, я бы не хотела быть узнанной, – женщина склонилась в поклоне. – Двери приличных домов закрыты для таких, как я. Не хочу причинять вам неудобства.

– Ваш голос… я припоминаю его, – он вспомнил, что уже слышал этот голос, и легкий аромат её духов тоже показался ему знакомым, но лицо её всё ещё было скрыто. – Я могу знать вас?

– Вы помните меня, милорд? – дама откинула с лица тонкую ткань вуали и открыла своё лицо – уже не молодой, но ещё привлекательной женщины с темными волосами и карими глазами, по всему, блиставшей в молодости своей красотой. – А я вас хорошо помню, и рада видеть, что вы благополучны, Ваша Милость, – улыбнулась она.

– Рад видеть вас, госпожа Ратри, присаживайтесь с нами за стол вместе с генералом, – конечно же, Джанъян не мог не узнать её. – И я не стыжусь находиться с вами под одной крышей и есть за одним столом, – он взял гостью за руку и подвел к свободному месту рядом с генералом. – Я обязан этой женщине, – обратился он к сидящим. – То, каким я был, меня совсем не красит, но это всё в прошлом, а вы имеете право знать. Дайте, я сначала выскажусь, а потом уже ваше право – судить меня. Я много пил после развода, очень много – ещё чуть-чуть и стал бы алкоголиком, наверно. Я мог не помнить утром, с кем подрался вечером, с кем провел ночь. А боль всё не утихала. Прошло несколько месяцев, и меня уже знали во всех окрестных кабаках. Каждый раз я, испытывая стыд, внимал наставлениям отца и угрозам выслать меня в провинцию, и каждый раз всё повторялось снова, и не мог остановиться. Так продолжалось, пока одна из таких пьяных посиделок не закончилась дракой. Я был ранен – не серьёзно, но не смог бы помешать другим добить меня и обокрасть. Тогда мне и встретилась эта женщина – её знали все владельцы местных заведений – это я потом понял, почему. Госпожа как раз покидала очередного клиента. Она и вывела меня из бара, и выходила у себя: как я узнал позже – в публичном доме. Ратри была его хозяйкой, однако совсем не походила на продажных женщин – была образованной, утонченной, гордой и… очень мудрой. Мы много с ней говорили – забавно, не правда ли? Изливать душу чужому человеку в таком заведении, где обычно принято удовлетворять другие потребности… Оказывается, выговориться незнакомому человеку, иногда бывает гораздо легче, чем родным, от которых я предпочел отгородиться, так как даже в самих этих стенах находиться было невыносимо. То, что не удалось отцу, то, с чем не смог справиться я, у неё всё получилось с первого раза – она просто подвела меня к зеркалу и заставила посмотреть на своё отражение, посмотреть в глаза своим страхам и своим порокам. Ещё госпожа сказала: «Посмотри, что ты видишь? Такого отца бы ты желал своему сыну?». И тут меня как переклинило – о, как же она права. Ниже падать некуда, нужно взять себя в руки и подняться снова на ноги – ради сына, ради Алишера… И мне глубоко параллельно, что думают доморощенные ханжи – духовно эта женщина гораздо чище многих из них, – Джанъян говорил, и голос его дрожал, а руки тряслись, как у настоящего алкоголика.