Юрий Литвин - Затерянный мир

И тут звонок в двери, Семенко и проснулся. Побежал открывать, а это Байзель вернулся, и отчего-то здорово довольный, аж странно.

– Ну, ты Сема и пидор! – с порога заявляет. В хорошем настроении значит.

– Посему? – игриво, Семенко переспрашивает. (Ему так часто, об этом говорили, что он уже и так поверил, что это правда, притом, абсолютно не зная значения этого слова!)

– Посему? – передразнил Байзель Костю,– а потому, что кто ж ты, ни есть, как пидор? Пидор ты и есть! Понятно?

– Нет,– ответил Костя, но и кивнул на всякий случай.

– Вот именно поэтому, что говоришь тебе русским языком, а ты ничегошеньки не понимаешь!

– Не ну, что-то же я понимаю,– сразу обиделся Костя, и стал нервно царапать ногтями обивку дверей.

Байзель тут же дал ему по рукам и продолжил:

– А теперь, потому что ты такой непонятливый, буду я тебя сдавать в исправительное учреждение для непонятливых пидоров, так что собирайся, все решено!

Некоторое время Семенко осмысливал сказанное, потом заорал:

– Я не пойду никуда, Байзель! Я тут прописанный!

– Как прописали, так и выпишем, понял? Там тебе мозги на место быстренько вправят!

Костя набрал побольше воздуха и заорал свое любимое:

– Я в милицию на тебя пожалуюсь!

– Да хоть, Брежневу своему любимому, на тот свет, мне по фигу! Отправлю, как миленького и будешь там жить до старости!

Семенко завыл и, упав на пол, забился в истерике.

– Ага, давай, давай! – подбодрил его суровый наставник, и отодвинув ногой тщедушное тело воспитанника, прошел в комнату. Костя моментально пришел в себя и мысли одна за одной стали проноситься в его кудрявой детской головке.

« Бежать!» – мысль №1.

« В партизаны! Их Байзель еще с войны боится!» – мысль №2.

« Нет, там холодно и голодно, я там замерзну!» – третья мысль оказалась здравой, за ней пришла мысль №4:

« Надо повеситься! И пусть его в тюрьму посадят!»

Мысль №5 понравилась еще больше:

« А лучше Байзеля повесить, или удушить, ночью!» Вот эта мысль настолько понравилась Косте, что он моментально воспрянул духом и смело вошел в комнату вслед за своим мучителем.

– Привет, дите подземелья! – поприветствовал его наставник,– собираться думаешь?

Костя проигнорировал намек, и уселся перед телевизором:

– Ага, только мультики досмотрю…

На лице Байзеля появилось недоуменное выражение:

– Ну посмотри… – произнес он озадаченно,– в последний-то раз! В приюте тебе другие мультики покажут. Санитары. По башке, как хряснут! И сразу ума добавиться, так что, давай досматривай, и спать!

« Убью скотину!» – подумал про себя Семенко и повторил для верности, как клятву,– «Убью скотину!»

Байзель зевнул. Сморкнулся, смачно отрыгнул и потопал в спальню, вскоре заскрипела кровать под его грузным телом и он заохал, а потом заахал, устраиваясь поудобнее. Через минуту он заорал:

– Сема, пижамку-то небось тебе полосатенькую дадут в приюте, как бандиту! И в клетку будут сажать, если провинишься, да?

Семенко молчал. Он ждал, когда Байзель утихнет и вскоре это произошло.

Костя на цыпочках подобрался к дверям Байзелевой спальни, но только решился заглянуть в щель, как наставник неожиданно крикнул, да так, что Семенко вздрогнул:

– Постоянно будешь в клетке сидеть! На хлебе и воде! И пороть тебя будут, пороть, пороть…

Постепенно голос его затихал, слова прерывались мощными зевками. Костя успокоено отполз от двери и стал осматривать веревку. Осмотр его удовлетворил и он попытался сделать петлю, с первого раза не получилось, к тому же ужасно раздражали Байзелевы выкрики:

– И будешь орать санитарам, не убивайте меня дяденьки, не убивайте. Я вам еще сгожусь! А они будут душить…

Семенко помотал головой, отгоняя неприятную картину, но картина была слишком реальной. Реален был он, стоящий на коленях и хватающий за окровавленные халаты суровых санитаров со щипцами и почему-то молотками. И молотки были реальны. Костя снова помотал головой и уронил веревку. Это его разозлило. Со второго раза петля получилась.

«Сам будешь меня за халат хватать!» – подумал он со злостью,– «Ну засыпай же, наконец!»

Он даже слегка подпрыгивал от нетерпения, но все же не утерпел и заскочил на секундочку в туалет. Свет он включать не стал в целях конспирации и быстренько стащил колготы. Лишь потом, когда он удовлетворившись натягивал их на место, а глаза привыкли к темноте, Костя понял, что крышка унитаза опущена и почувствовал, что колготы мокры. Несмотря на все меры безопасности.

«Убьет меня Байзель!» – успел подумать Семенко, но быстренько вспомнил, что убивать будет сегодня он, мгновенно повеселел и лихо, подтянув колготы и заправив пониже рубашку, чтоб было не так сыро, схватил веревку и смело пошел к Байзелевой спальне. Там было тихо и темно.

«Спит! И даже не дышит!» – обрадовался Костя, не услышав привычного храпа.

Наощупь он отыскал кровать и, замирая от напряжения, стал расправлять петлю. И тут на кухне что-то загрохотало. Костя аж пукнул от неожиданности. Опрометью он бросился вон из спальни, чуть не перецепившись за свою же петлю.

«Милиция пришла!» – струхнул он,– «Меня же с поличным возьмут!»

– Что Семенко не спится? – донесся из кухни голос наставника,– в дорогу собрался, поди?

Костя пошел на голос и увидел Байзеля, со вкусом распивающего чаи из красной чашки в белый горошек.

– О! Какие люди! – поприветствовал его наставник, Костя повторно и злобно пукнул и умчался в свою комнату, зеленея от обиды. Рыдая, он упал в подушки и минут двадцать предавался самоуничижению. Потом он вытащил из кучи хлама, который лежал горой посреди комнаты перочинный нож и решительно пошел на кухню. Там никого не было. И свет не горел. Зато веревка лежала в коридоре, он подобрал ее, и тут что-то со звоном рухнуло у него за спиной.

– Сема, мать твою! Только уснул! – завопил Байзель из спальни, голос его был сонен и рассержен.

Семенко пополз по-пластунски назад и вскоре наткнулся на остатки разбитого телефона. Вместо веревки он схватил телефонный шнур, который до сих пор держал в руках. Веревка между тем смирно лежала рядом с разбитым аппаратом.

«Я погиб!» – пронеслось в голове, и Костя стал быстренько собирать фрагменты в кучу, но они почему-то не собирались. Когда они как-то сложились, забрезжило утро, и Костя уснул прямо на полу.

Когда он проснулся, то решил, что уже находится в приюте. Лишь после этого он храбро распахнул свои голубые глазенки и первое, что он увидел, были огромные Байзелевы сапоги, которые сушились на батарее в компании пары носок.

«Я ж Байзеля хотел убить!» – вспомнил Костя и идея ему понравилась также, как и накануне. Он захотел встать, но не смог, потому что оказался крепко связан своей же веревкой. Тогда он завыл. Его больное воображение рисовало страшные картины приютской жизни, а когда со двора раздался пронзительный гудок, Костя понял, что приехали за ним. Но он ошибся. За ним никто не приходил. Прошло двадцать минут по висящим над Семенко настенным часам, потом тихонько скрипнула входная дверь и кто-то вошел. Костя замер и даже не смог заорать, когда чьи-то руки подняли его в воздух, и потащили в неизвестность. Он просто потерял сознание.