Юрий Литвин - Затерянный мир

« Конечно, доволен»,– подумал про себя Рожок, но вслух ничего не сказал. Проводил гостей и завалился спать.

На небе загорались первые звезды.

ВОШИ

Жили-были воши, или вши, никто точно не знает, как они назывались. Якорь, например, говорил, что воши, а Одноглазый вшами их называл, а карлик прибацанный говорил по-украински «нэ чыпайтэ мэнэ!» Короче, жили себе насекомые спокойно и не знали каая судьба им уготована в Триполье.

Началось с того, что Петр Иванович Рожок по весне простудился немного, обычное дело, ан нет, все хуже и хуже Петру Ивановичу. Что делать? Пошел по соседям врача искать. Долго искал, часа два, пока не догадался к Спиннингу заглянуть, бывшему психиатру пришибленному. Тот сразу диагноз поставил, только на морду Петькину глянул, сразу и говорит: «Желтуха!»

Побледнел Рожок, даже желтизна потускнела, спрашивает:

– Точно?

Спиннинг кивает:

– Точно, потому как эпидемия. Вчера на станции троих видел, все желтые. А вы на станции были?

– Был…

– Зря,– Спиннинг резюмирует, и хохочет, икая. Одно слово – псих.

– Что же мне делать? – в панике Рожок спрашивает.

– А уже ничего,– заливается доктор,– ничего уже не поделать!

Рожок в обморок – хлоп! Спиннинг посмеялся еще немного и давай его в чувство приводить. Достал спирт нашатырный, на ватку капнул, понюхал, сказал: «Ухх!» и как даст Рожку ногой в бок. Тот мигом и очнулся, а доктор наклонился к нему и говорит на ухо:

– Я вас лечить права не имею, так как на пенсии по инвалидности умственного здоровья, но как частное лицо, могу предложить одно народное средство. Шикарное!

– Ккакое?..

Доктор скорчил таинственное лицо и говорит:

– Вши!

Рожок сначала испугался, а потом поразмыслил и думает: «Ну и что? Вши и вши, лишь бы от желтухи избавиться!» и говорит вслух:

– Лечите!

Обрадовался Спиннинг и объясняет:

– Надо вошь взять и съесть! И тогда она желтуху в себя потянет,– и добавляет с сочувствием в голосе,– это ж лучше чем мочу лакать!

Рожок ни черта не понял, только спросил:

– А сколько?

Доктор затылок почесал, бородку айболитовскую подергал и отвечает, но как-то неуверенно:

– Да, наверное, сотни две-три придется проглотить, никак не меньше…

Сглотнул Петр Иванович судорожно, но почти твердым голосом заявляет:

– Доктор, я вам заплачу столько, сколько скажите, вы только лекарство мне обеспечьте. А то вошь ведь необычная должна быть, наверное, да?

Спиннинг, конечно, дурак, но головой замотал энергично, сразу в ситуацию врубился, на завтра встречу назначил, типа постарается достать. Рожок и утопал.

Всю ночь Спиннинг вшей по квартире ловил, и по пробиркам сортировал, по только ему известным критериям. Еще и этикетки лепил самодельные. И только под утро спать улегся, а Рожок уже в двери трезвонит, рожа довольная, улыбается, давай, мол, мое лекарство.

– Достали? – интересуется.

– Вы меня, достали,– зевает невыспавшийся доктор,– деньги давайте!

Рожок деньги дал, а Спиннинг дверью – хлоп! И кричит:

– Позже зайдите!

Полдня Петр Иванович от нетерпения с ума сходил, пора за лекарством идти, не пора, простил его доктор за ранний визит, или нет? Часа в два дня решился визит повторить. А Спиннинг сидел телефонный справочник города Новосибирск читал на 350 тысяч фамилий. Хобби у него такое было. Тут Рожок звонит. Повздыхал доктор, повздыхал, но деваться некуда, дал больному лекарства свои самодельные. Объяснил даже, что и как:

– Надо рот пошире при приеме открывать, но не совсем широко, а так чтобы захлопнуть успеть, чтоб вошь наружу не выпрыгнула, понятно?

– Понятно,– Рожок блеет, и пробирки прячет с опаской.

– Ну, вот,– продолжает Спиннинг,– обязательно после еды, чтоб вырвало как следует! А можно и перед сном, когда зевается, сразу хлоп, принял и пошел на унитаз.

И скалится своему юмору медицинскому:

– Вошь, глядите, отборная, резвиться еще, молодая! Ишь…

Рожок поблагодарил кое-как и домой убежал.

Дома бутербродов себе наделал, капусты квашеной достал из холодильника. Сел лопать, чтоб желудок набить, а то ж с утра на нервах, голодный. Нажрался, аж пузо распухло, а руки сами к лекарству тянутся. Настроился и принял, сначала одну пробирку, потом другую, еще чтоб воши не упрыгали, стал в пробирки воду лить из под крана, нахлебался вволю, придурок. Пил пока лезло, а потом чует бурлит что-то внутри…И как побежит на унитаз!

Проблевался, аж страшно! Но вроде полегче стало в желудке. Поплелся к зеркалу, цвет определять. Глянул: «Ничего мужик!», только бледный. Ну и ладно. Давай Якорю в двери стучать, хвастаться, а тот через двери спрашивает:

– А ты не заразный?

– Не,– Рожок отвечает гордо,– смело выходи, я уже на излечении, и притом, если что, то и тебя вылечу мигом, у меня лекарство заграничное имеется, очень хорошее.

Якорь на лекарство не соблазнился, перед тнем как дверь открыть полотенце себе на лицо повязал, а потом еще для надежности и майку, лямки на затылке завязал, и типа марлевая повязка получилась, только жиром от уточки закапанная. Выходит, наконец, Рожок его даже не узнал, сначала, а потом, когда Ахинора из комнаты Вову позвала, то узнал.

Ахинора спросила громко:

– Вова, КУДА?

А Якорь и отвечает:

– К соседу на миг… – и дверь за собой прикрывает, а у Рожка спрашивает:

– Ну шо?

Ведет его Рожок на кухню, подводит к окну и спрашивает:

– Ну посмотри на меня?

– Чаво? – Якорь сквозь респиратор свой удивляется.

– Посмотри на меня, говорю, как я тебе?

Якорь хмыкает невнятно и бурчит:

– Ну, ты Петька, конечно, не Маша Распутина, но какому-нибудь Моисееву сгодишься на черный день!

– Дурак! – обижается Петр Иванович,– я не про то! Ты скажи, лицо у меня желтое или нет?

– Желтое! – отвечает Вова уверенно,– и немного в синеву, а что?

– Тьфу,– плюется Рожок, и объясняет,– я лекарство пью от желтухи, ты мне скажи, помогает или нет?

– Ааа,– тянет Якорь,– понятно,– и ужодит быстренько.

Рожок тоже пугается и к зеркалу бежит, и у зеркала еще одну пробирку внутрь принимает, а минут через десять еще один, и еще… к вечеру так вшей наглотался, что с желудком оказия вышла. Всю ночь сердешный просидел в спущенных штанах. А по Триполью уже слух пошел нехороший, мол, желтуха, эпидемия. Народ в респираторы нарядился, раскупил все что в магазине двадцать лет лежало на всякий случай. И ходили друг от друга шарахались. Даже сериал дебильный про «Марию» смотрели, противогазов не снимая, протирая стекла запотевшие от напряжения. К Рожку паломничество началось: « Расскажи, да расскажи, где лекарство берешь!»

А тот молчит. Не отвечает, сидит себе в туалете, и молчит. Хотели его за молчание в унитаз головой макнуть, да двери крепкие оказались. Дед Шенделяпин так и сказал, между прочим, пару раз костылем по дверям стукнув: