Александр Завьялов - Написано лапой и хвостом

С тех пор я болезнь заранее чувствую. Могу даже силой мысли её предотвратить. Теперь бактерии и вирусы нашу семью седьмой дорогой обходят. Боятся. А если какая-то бацилла и проходит случайно мимо нашего дома, то в страхе озирается и ускоряет шаг.

Помню, гнался я за длинноухим зайцем, и угораздило меня на змейку наступить. Ну, а как же, укусила, конечно, не упустила своего счастья… Хворал потом сильно, прошёл курс реабилитации.

А дело было так. Несусь я, значит, во все лопатки вдоль горушки за косым и уже вроде как настигаю. Хотел ему что-то важное сказать. А тут гадюку ещё издали приметил. Лежит она, красавица, на гранитном камушке, шоколадная такая, узористая и блестящая, на солнышке греется. Поела хорошо, и лень ей, и хорошо на душе… Ну, я к зайчишке сразу интерес потерял, любопытно стало, захотелось на гадюшенцию вблизи полюбоваться.

Она с камешка-то в траву юркнула, а я – за ней. Свернулась в кольцо и шипит на меня, языком своим раздвоенным треплет. Неприятно так шипит, аж на душе муторно стало, и запах от неё нехороший, отталкивающий. А всё же не отступаю, решил с нею во что бы то ни стало поближе познакомиться, а там и поиграть, если дружелюбная окажется. Подступил поближе – она давай от меня отползать, бочком как-то, с опаской оглядывается. И тут я её лапой разве чуть-чуть за хвост придержал, а она вдруг мгновенно развернулась и клюнула меня прямо в нос. О-хо-хо, скажу я вам! Так больно тяпнула, что у меня слёзы картечью из глаз брызнули! Шарахнулся я в ужасе и заскулил как щенок малый. Вот, думаю, зверюга! Хуже кота сиамского.

Отбежал в сторонку и мордаху лапёхами растираю, языком старательно облизываю. Вот только ничегошеньки не помогло: нос прямо на глазах распух до неприличных размеров. Был чёрный как смоль, а стал какой-то с синюшным отливом, как слива. Запахи враз перестал различать. Всё же резкая боль стихла, зудит и ноет тупо, голова закружилась, слабость по всему телу разлилась, в сон потянуло. Я – чего уж там – противиться не стал. У нас каждая собака знает, что лучший лекарь – это хороший сон. Во сне организму во сто крат легче с болезнью справиться, опять же подсказка может присниться. У нас вещие сны – обычное дело. Рухнул я в пахнущую мёдом таволгу и тотчас же угодил в сети старого пса Морфея, и захрапел на всю округу.

И вот снится мне, будто подползает ко мне та самая змеища, вся такая виноватая и подавленная, и с дрожью в голосе говорит:

– Ой, как же у вас лицо распухло! Боже мой! Боже мой! Что же я наделала! Беда-то какая! – У самой слёзы из опухших глаз капают, по траве катятся. – Извините, пожалуйста, простите ради Бога, я вас нечаянно укусила. У меня это рефлекторно получилось. Машинально. Просто вы мне на хвост наступили, не то чтобы больно… вспылила я, со мной это бывает.

– Да ладно, я сам виноват, – обиженно буркнул я.

– Вам срочно лечиться надо: у меня очень сильный яд. Пойдёмте скорее, я вам травку покажу от моего яда.

Указала она на какой-то кустарник с чёрными ягодками – то ли бузина, то ли похожее на неё – и говорит:

– Вот это самое лучшее противоядие, не сомневайтесь, проверено.

Я попробовал ягоды с кустарника, и сразу мою кислую и опухшую физиономию перекосило. Спешно выплюнул и простонал:

– Горькие какие, невкусные!

– Ну, что поделаешь, – вздохнула гадюка. – Терпите, раз уж так получилось.

Потом ещё всяких трав показала.

– Те ягоды – противоядие, – важно объясняла она. – А вот эта травка – чтобы осложнений на почки не было. Понимаете, мой яд кристаллизуется в почках, и они могут не выдержать, отказать. А вот эти растения – общеукрепляющие, очень полезны для организма, для тонуса.

Змейка вообще очень общительная оказалась. Пока я траву трескал, она болтала без умолку.

– Вы знаете, – шелестела она, – в вас, в собаках, столько любви много, поэтому у вас очень пластичные гены. Вы очень легко можете меняться и улучшаться. Вас даже люди меняют – породы разные развели. Вот вы от волков произошли, а мы, змеи, очень древние животные. Гораздо древнее волков и других животных. Но, к сожалению, за миллионы лет мы практически никак не изменились. Говорят, из-за нашей злобы и косности мышления. Но это не так. Думаю, из-за нашего образа жизни, – вздохнула змея. – Предназначение наше, конечно, нелицеприятное. Дорого оно нам обходится, очень дорого. Хотя мы уже смирились. Видимо, нельзя нам эволюционировать: может что-то ещё хуже получиться. Я вот тоже вредная. С сёстрами совсем не общаюсь. Раньше мы постоянно спорили, всегда ругались, с какой стороны яйцо разбивать.

Мне потихоньку лучше стало, даже аппетит появился. Трескаю траву и удивляюсь, до чего вкусная.

– Вот вы с людьми живёте, а ведь у нас людей никто не любит, – не умолкала змея. – Вред от них большой. А скажите, какие они? Меняются в лучшую сторону?

– У меня хозяин хороший, а про других – трудно сказать…

– Вас разве на цепь никогда не сажали?

Я от обиды чуть не поперхнулся.

– Цепь – это не мой уровень! – важно ответил я.

– Понятно. Знаете, вот если бы я человека укусила, мне бы его нисколечко жалко не было, разве если ребёнок. А вот собак жалко. И кошек – тоже.

– А кошек-то за что? – удивился я. – Вообще-то это вредное животное.

– Может, вы и правы. Они у нас мышей постоянно крадут. Конкуренты. Зато они такие милые…

– Ага, милые, как же!.. Мягко стелют – жёстко спать.

– Ну, люди их за что-то же любят, гладят их! Они так мурлыкают мелодично – прямо заслушаешься. Вот бы меня кто погладил. Хотя… – змея опять понурилась. – Я ведь мурлыкать не умею и в руках себя держать не умею… В руках я ещё агрессивней становлюсь… от испуга больше.

Жалко мне змейку стало, даже какая-то симпатия проклюнулась.

– Просто так никто гладить не будет, – задумчиво сказал я. – Тут шерсть нужна. Лучше когда мягкая и пушистая, а ещё шелковистая и красивая.

– Шерсть бы мне не помешала. Мы змеи постоянно мёрзнем.

– А ещё надо хвостом махать. Хочёшь, научу?

– Зачем? Я же не гремучая змея, я гадюка.

– Всё равно надо. Полезный сигнал, дружественный. Если кто к тебе подойдёт, не надо шипеть, а лучше хвостом помахать.

Змея чуть задумалась и спросила:

– А хозяин ваш хорошо готовит?

– Когда как, иной раз лапы оближешь. Вообще-то меня хозяйка кормит. Из борща мне мясо выкладывают, а сами свеклу и капусту едят.

– А мне совсем немного надо. Неделями могу не есть, а то и месяцами. У нас некоторые змеи всего три раза в год едят. Анаконды, например. Но главное, конечно, чтобы вкусно было.

– Это точно.

– Вы правда на меня не сердитесь? – робко спросила змея.