Виктор Гришаев - История одного Рода

– Любомир, ты, как всегда, прав. Выдюжить-то мы наверняка выдюжим, тут и разговора быть не может. Да и комони не подведут. Эти ж наши бахмуты уж очень выносливы. Не раз выручали нас во время тяжелых работ, да и холод и жару переносят хорошо. А какие они неприхотливые в еде, об этом и стар и млад знает. – И он, нежно похлопав по шее лошади, потрепал ее гриву. В благодарность конь, задрав голову, ответил громким фырканьем, и понеслось по степи раскатистое ржание лошадей.

Отвлекшись, мужики и не заметили, как к ним на малорослой лошаденке, но с каким-то необыкновенно толстым хвостом молодцевато подскакал Микула. Услышав его звонкий голос, все как по команде повернули головы в его сторону.

– Я тута краем уха уловил, о чем вы гутарите. Про комоней я еще прежде всё узрел. Ну там, дома, – махнув в сторону заходящего солнца, по-взрослому, с важностью бывалого человека пояснил Микулка, – даже сам наблюдал, как они ели листья, ветки и кору деревьев и как копытами выкапывали и вырывали корни трав аж из-под снега.

– Что верно, то верно, – кивнув в знак согласия, вновь заговорил Первуша, – наши-то женщины наравне с нами всё выдержат, да и дети, что постарше, тоже, но на повозках же едут еще и маленькие детки, ну совсем крохи. А о ту пору еще с охотой стало хуже. Дотоле хоть в прибрежных зарослях можно было поохотиться и на серых гусей, и на уток, а в степи на антилоп и сайгаков, да и другая живность водилась. А как жара установилась, будто все куда-то пропали, даже волки и лисы исчезли.

– Думаю, что на первом же привале сход соберем и всё порешаем. У меня даже мыслишка есть, как выйти из этого положения, – и он, опустив голову, горестно вздохнул. – Видно, придется пустить часть скота на забой. Мы же его для этого и гоним с собой, чтобы в крайнем случае забить его и им в дороге питаться, – и Любомир, окинув взглядом окружение, добавил, – я думаю, вы поддержите меня.

– Поддержим, поддержим! – дружно прокричали мужики. И, пришпорив лошадей, пустились рысью, каждый к своей повозке.

К полудню, когда яркое солнце, достигнув зенита, стало нещадно палить, обоз медленно подошел к небольшой речке. Изможденные от невыносимой жары ребятишки, не дожидаясь команды, соскочили с повозок и стремглав бросились в прохладную водную пучину, разметая брызги в разные стороны. И лишь после того, как зычный голос Любомира известил о привале, следом и взрослые, подгоняя скот, устремились к реке. Выскочив на берег, Микулка, визжа от неожиданно нахлынувшего восторга, резво вскочил на свою лошадь, медленно направляя ее к водопою. И вскоре весь берег реки был заполнен и людьми, и домашними животными. Заводя комоней на мелководье, конники приступили к их мытью, тщательно растирая лошадей жгутами из травы. Помыв своих подопечных, затем и сами начали резвиться, плескаясь в прогретой солнечными лучами воде. А потом, держась за гривы бахмутов, вместе с ними пустились вплавь.

Наполненные энергией от купания и восстановив утраченные силы, люди снова были готовы к новым испытаниям.

– Любомир, смотри, смотри! – неожиданно вскрикнул Микула. – Это что там за движущиеся точки?

– Где?! – недоуменно спросил вожак.

– Не видишь, что ль? Во-о-он там! – И глазастый мальчишка, всматриваясь вдаль, махнул рукой в сторону горизонта.

Любомир, закрыв глаза от ярких солнечных лучей, приложил ладонь ко лбу. А тем временем точки, всё увеличиваясь, стали принимать очертания скачущих всадников. И вот уже послышался топот копыт.

– Этого нам только не хватало! – отрывисто и с нескрываемой тревогой бросил Первуша.

– И всего-то с дюжину всадников. … И откуда они здесь появились, чертовы басурмане?! – сверкнув глазищами, моментом среагировал Любомир. И, крутнувшись на одном месте, крикнул: – Повозки в круг! А всем мужикам с вилами, копьями и луками встать впереди своих телег!

События развивались с быстротою молнии. Едва беженцы успели приготовиться к встрече непрошенных гостей, как половцы, подскакав, стали, как коршуны, кружить вокруг каравана. Описывая круги, они какое-то время держались на расстоянии, что не позволяло лучникам вести прицельный обстрел. Но со временем всадники, не заметив какой-то явно выраженной агрессии со стороны русичей, осмелели и, размахивая для устрашения саблями, приблизились почти вплотную, мечась вдоль лагеря. Этого только и ждали притаившиеся за телегами мужики. Выждав удачный момент, они выскочили из своих засад. И засвистели стрелы с крупными плоскими наконечниками, и полетели копья, поражая ворогов. Одним залпом были поражены полдюжины воинов-кипчаков. И, заржав, врассыпную кинулись лошади, теряя своих хозяев. А оставшиеся наездники, не ожидавшие такого отпора, рванули наутек. От радости одержанной победы люди стали выскакивать из укрытий. Ликуя, они и не заметили, как от убегающих половцев отделились двое всадников. Свесившись почти до самой земли, они на полном ходу подхватывают двух крайних женщин и, развернувшись, стремительно поскакали в степь.

– Это же Даринка и Смеяна! – сверкнув глазами, неистово заорал Первуша.

– По коням! – призывно гаркнул Любомир, резво вскакивая в седло. И специально обученные молодцы, бросаются в погоню вслед за своим предводителем. – А ты, Ядрило, из оставшихся ребят на всякий случай организуй охрану, – уже на ходу успевает крикнуть он.

Хорошо отдохнувшие комони, сразу же взяв с места в карьер, понеслись во весь опор. И вот уже замаячили спины кипчаков. Видимо, желая налегке уйти от преследования, в последний момент они со всей силой сталкивают на землю теперь уже лишнюю для них ношу.

– Первуша, заходи слева, – кричит Любомир. И отряд, разделившись на две части, окружает похитителей. Загнанные в западню, совсем еще юные половецкие всадники, затравленно озираясь, в бессильной ярости бросаются в неравный поединок.

– Берегись! – кричит Первуша, видя, как безусый кипчак намеревается метнуть копье в спину Любомира, схватившего мертвой хваткой второго ворога.

– Ах ты, гад эдакий! – с перекошенным от ярости лицом, орет Ждан и на полном скаку пронзает копьем супротивника. В тот самый момент, когда казалось, что схватка выиграна, из-за пригорка показались еще четыре всадника.

– Как же им, иродам, бабы наши нравятся! – в сердцах выругался Первуша и первым рванул наперерез стремительно приближающимся всадникам. А навстречу ему уже бежали Смеяна и Дарина. И когда оставалось не более ста шагов, засвистели стрелы.

– Ложись, – лишь успевает крикнуть Первуша, как, просвистев, вражеская стрела вонзается ему в горло. Захрипев, он медленно начал сначала опрокидываться на круп лошади, а затем, еще какое-то время удерживаемый стременами, и вовсе повис вдоль ее тела. Увидев, что им не одолеть превосходящих их русичей, половцы, развернув своих скакунов, бросились наутек.