Виктор Гришаев - История одного Рода

– Да, бывал и не раз. Единожды даже до реки Иртыш пришлось хаживать.

– А ведаешь, как лучше добраться до сей самой реки?

Тенгиз, опустив голову, призадумался.

– Вдоль реки Яик следовало бы держаться, – поразмыслив, через некоторое время уверенно ответил он.

– Хорошо, – немного помолчав в раздумье, согласился Любомир, – думаю, послезавтра и тронемся в путь-дорожку. А вот ты и пособишь нам в этом деле.

И, повернувшись к Калине и Путиле, как бы невзначай обронил:

– А этого больше не связывать. Я тут покумекал и решил, что он больше принесет нам пользы, если свободным будет.

– А если драпанет к своим? – недовольно шмыгнув носом, возмутился Калина.

– Да куда он удерет-то? Что, не видите, как он глаз на Смеяну положил? Да и она неравнодушно постреливает озорными глазками в его сторону. – И Любомир, усмехнувшись, остановил свой лукавый взгляд на мгновенно покрасневшем парне. – Правильно, я говорю, Тенгиз?

– Что верно, то верно. Видать, от судьбы никуда не убежишь. Да и прикипел я к вам всей душой. Так что до конца пойду.

И, встряхнув буйной головой, обвел славян преданным взглядом.

– Ну что, братцы, поверим супостату?! – поднявшись, зычно обратился предводитель к соплеменникам.

– Проверить бы надо, – зашумели со всех сторон.

– Вот в походе и проверим, – решительно и уверенно бросил в толпу вожак. – Половцы, конечно, коварный народец, но все мы знаем, что у них есть и врожденная честность, и верность хозяину.

Услышав последние слова, Тенгиз, с благодарностью глянув на Любомира вмиг просветлевшими глазами, что-то очень тихо прошептал.

– А ты можешь погромче, а то бубнишь себе под нос, что ничего не слышно, – наклонившись, прогремел Путила.

– Да отстань ты от него, – вступился Любомир, – не видишь, человек от радости дар речи потерял. Пусть немного успокоится, а потом, если захочет, всё сам и скажет.

– Он дите малое, что ли? – не унимался Путила. – Мы ему, почитай, жизнь даруем, а он, цаца такая, даже разговаривать с нами толком не хочет.

– Истину глаголет Путила, – вновь завозмущались мужики.

– Что расселся-то?! Давай-ка, живехонько вскакивай! И кланяйся, кланяйся народу, пока не разорвали тебя в клочья, – подталкивая в спину кипчака, полушепотом проговорил Любомир. Тенгиз, признательно посмотрев на вожака, быстро встал и, поклонившись люду в пояс, заговорил:

– Простите меня, люди добрые, коль кого обидел. Никак не желал я этого. Вовек доброты вашей не забуду. И пока жив, верой и правдой служить буду русскому народу. – И он еще раз поклонился до самой матушки-земли.

– Вот это совсем другое дело, – одобрительно загудела толпа.

– А теперь сказывай, чем можно в этих дивных краях поживиться. А то скоро совсем есть нечего будет. Наши-то запасы почти полностью оскудели. Да и оставшуюся скотину пускать на убой, ох как дюжа 12 12 Дюжа – очень. не хочется, да и молодняк для приплоду оставить надобедь, – больше обращаясь к предводителю, чем к кипчаку, рассудительно провещал Ядрило.

– С интересом внимаем тебе, Тенгиз. Видишь, как людям не терпится узнать, на кого же здесь можно поохотиться, – наклонив голову набок, будто нехотя обронил вожак.

Тенгиз, подперев кулаком подбородок, призадумался, не замечая десятки глаз, устремленных на него. И в этой вновь наступившей тишине, лишь изредка нарушаемой голосами птиц, люди, изможденные и обессиленные длинными переходами, жаждали услышать только хорошую весть. Наконец, встав лицом к народу, заговорил:

– Брати, слушайте меня! Это я говорю, ваш брат по духу и по крови. Что вы вот сейчас видите перед собой?

– Лепота неописуемая! – раздался восторженный голос из толпы.

– Да, верно. Но это не только красивые, но и очень богатые места. Не зря же половцы, вытеснив печенегов из кипчакской степи, устремили свой взор именно сюда – в сторону Каменного пояса и дальше вплоть до Иртыша. Всякий раз, когда нам приходилось бывать здесь, мы никогда отсюда пустыми не уходили. А почему? Да потому, что урочища поймы этой реки облюбовали косули, лоси, кабаны и даже медведи. Здесь нашли свое приволье и норка, и бобр, и выхухоль, тут же гнездятся гуси, утки и многие другие птицы, а дубравы богаты ягодами и грибами. Ижно 13 13 Ижно, ижна – так что, если, даже. завтра будет, где разгуляться, всем работы хватит. И тогда, пополнив свои съестные запасы, можно будет смело отправляться дальше, а по ходу пути пополнять охотой закрома.

– Так зачем же тогда отсюда куда-то срываться, если здесь так привольно и хорошо? – расширив глаза, неожиданно выкрикнул Путила.

– А затем, что небезопасно здесь. Чем вы слушали-то? – удивленно отрезал вожак. – Вам же ясно было говорено, что все земли от Дуная до Иртыша захватили половцы. А как вы знаете, это кочевой народ, и они будут стремиться заселить свою территорию.

– И эти просторы они уже и назвали по-своему: Дешт-и-Кипчак, – уверенно добавил Тенгиз.

– Днесь-то 14 14 Днесь – теперь. слышите. Вы что, хотите снова терпеть их издевательства, как это было на Дону? Тогда ж зачем надо было бежать от этих извергов? Сейчас-то понимаете, что не дадут они нам покоя!

– Понимаем, понимаем! – послышалось со всех сторон.

– То-то, – кратко изрек предводитель, успокаивая взволновавшуюся толпу поднятием руки.

– Ты уж, Любомир, прости нас за нашу темноту, – тихо промолвил за всех Ядрило.

– Очень вкусно. Первый раз мясо кабана ем – причмокивал от удовольствия Ядрило, вытирая рукавом рубахи жир, медленно стекающий по его окладистой бороде.

– Да уж, знатная была охота, – погрузившись в свои мысли, невпопад поддакнул ему Любомир. И окинув взглядом мужиков, усердно жующих мясо, впервые за последние дни рассмеялся, да так весело, да так громко, что все в недоумении обратили взоры на своего вожака. А Дарина, проходя мимо и услышав смех мужа, исходящий из глубины его широкой души, приостановилась и радостно улыбнулась. Не улавливая происходящего, люди какое-то время непонимающе смотрели на Любомира. Но его заразительный смех, вначале вызвавший такое замешательство, вдруг заставляет всех расплыться в улыбке. И вот уже раскатистый гогот, покатился по дубраве, пугая пернатых птиц.

И вновь потащился обоз, теперь уже вдоль берега реки, то песчаного, то вдруг крутого, да мимо высокоствольных тополей. Иногда приходилось преодолевать низины, овраги и протоки, заросшие непролазными кустарниковыми чащами, где часто встречались и ландыши, и ежевика, и вязовники. Возникающие плесово-чистоводные озера, раскинувшиеся гирляндами в долине реки, поражали своей неописуемой красотой и великолепием.

Неожиданно Яик, резко повернув направо, уперся в отроги Каменного пояса. Бурля и пенясь, воды пускаются в свой стремительный бег среди высоких зубчатых скал, приобретая вид горной реки.