Александр Мирошник - 221b. Холмс и инопланетянин. Рассказы

– Ну, на что Вы обратили внимание, Ватсон?

– Доспехи. Какая тонкая ювелирная работа – сделать прочный железный костюм подвижным за счёт множества пластин сложной формы, закреплённых на шарнирах. Просто чудо инженерной мысли. Они чем-то похожи на часовой механизм. Наверное, точностью подгонки деталей. Даже не верится, что такое могли делать ремесленники четыреста лет назад. Но это, по-моему, никак не относится к ханжеству. Вот ещё, меня впечатлила шпага длиной около двух метров. Я подумал, что сражаться таким оружием было бы очень неудобно, и специально поговорил со служителем. Он объяснил, что такие шпаги использовали всадники до распространения огнестрельного оружия. Большая длина шпаги позволяла не подпускать врага, что обеспечивало преимущество в бою. Кроме того, на седле делали специальный зажим, фиксировавший шпагу вправо или влево. Что при быстрой езде, иногда, позволяло ранить противника или его лошадь. Но, как я думаю, это тоже не совсем то, что мы искали.

– Дорогой друг, конечно, доспехи и шпаги – это вооружение. Тепло, тепло. Но как я вижу, со словом «ханжество» вы их не связываете. Спасибо, что нашли время съездить со мной в Кембридж. Думаю, что Ваши пациенты ждут своего доктора. Буду рад, если завтра Вы зайдёте на Бейкер-стрит. Я как раз наведу кое-какие справки, и мы подведём итог этому делу.

На другой день, в Лондоне стояла обычная погода – серое небо и холодный туман. Возле галереи мадам Тюссо бойко шла рождественская торговля, хотя до Рождества было ещё много времени. Повернув направо на Бейкер-стрит, Ватсон увидел, что на противоположной стороне улицы у дома 221b стоит дорогой экипаж.

– Наследники Фергюсона пожаловали, – подумал Ватсон.

Дверь открыла миссис Хадсон:

– Проходите доктор, Вас уже ждут.

В креслах перед камином сидели Холмс и незнакомый человек, одет он был безупречно. Человек встал, а Холмс остался в кресле.

– Познакомьтесь, Ватсон! Это Генри Фергюсон. Генри, это доктор Ватсон.

Рукопожатие было крепким, ладонь сухой и тёплой. Приятное впечатление довершила открытая улыбка.

– Рад знакомству, сэр. Я с интересом читал Ваши публикации о мистере Холмсе и считаю Вас выдающимся писателем. Однако, прошу не описывать подробности этого дела для широкой публики. Понимаете, у меня есть сын и если что не так, то я сам ему расскажу. А родственникам и знакомым дела давно минувших дней из истории нашей семьи знать ни к чему.

– Согласен, даю слово не использовать в печати материалы Вашего дела.

– Спасибо, доктор.

Генри сел на стул, а Ватсон расположился в своём любимом кресле. Миссис Хадсон принесла поднос с тремя бокалами шерри. Тепло и уют разлились в комнате.

– Я рассказал мистеру Фергюсону о нашей поездке и как раз собирался продолжить рассказ о том, чего Вы, Ватсон, пока не знаете. Честно говоря, выходить на улицу в такую погоду мне не хотелось, поэтому работал дома. Мне прислали подборку «Норс суррей обсервер» за интересующий нас период. Кроме того, Лестрейд прислал старые дела из архива, которые я ему должен вернуть. И ещё, пока Вы, дорогой друг, увлечённо беседовали со служителем музея, я отлучился и переговорил с директором. Оставил требуемый залог и вот, мне сегодня доставили для изучения интересный экспонат из музея, который мы с Вами осмотрим вместе чуть позднее. Доверие директора объясняется тем, что он также, как и я является членом Королевского исторического общества и, кроме того, читал мой труд о методах реконструкции личности египетских фараонов по содержанию их гробниц. Так вот, век назад, когда пра-прадедушка Генри Фергюсона был священником в приходе своего городка, в радиусе примерно 40 миль был совершён ряд дерзких ограблений. Преступника не нашли.

– Вы хотите сказать, мистер Холмс, что мой предок был грабителем?!

– Нет. Не волнуйтесь, у Вашего предка не было такой возможности. Он был очень занят службой в церкви. Всё время на людях. Ездить за 40 миль, выслеживать, грабить и при том, оставаться незамеченным он просто не мог. И ещё, он был очень набожным человеком, серьёзно относился к акту покаяния. Даже когда случалось уходить из мира отпетым преступникам из тюрьмы, расположенной неподалёку, они просили пригласить именно отца Фергюсона, чтобы он помолился об их душах и напутствовал в последний путь. Это доказанные факты, не вызывающие сомнений. Жил он скромно, на несколько лет пережил свою супругу. Скончался от сердечного приступа на руках у взрослого сына, который по заранее подготовленному отцом завещанию, получил в наследство крупное состояние. Интересно, что наследство представляло из себя чемодан, набитый денежными купюрами. Об этом писали в местной газете. Сыщики пытались связать эти деньги с грабежами, но не смогли. Пришли к выводу, что они достались священнику от дальнего родственника, который несколько лет назад гостил в его доме. Известно, что он ушёл в очередной рейс на судне «Голубая звезда» и пропал. Собственно, пропало судно. В конторе Ллойда, по прошествии положенного времени, ударил колокол – судно было официально признано погибшим.

– Это всё интересно, Холмс, но не томите нас, на конторке я вижу таинственный свёрток. Это его Вам доставили из музея?

– Да, Ватсон, Вы наблюдательны. Честно говоря, я сам не знаю, что там. Директор музея сказал, что у них есть только одна единица хранения, переданная в музей лично господином Фергюсоном. Вот этот предмет нам и прислали. Давайте посмотрим, что же это такое.

На планете Земля, как и в нашем Университете, заканчивался ХХ век. После утренней лекции образовалось окно между парами, которое можно было посвятить приведению дел в порядок. В комнате преподавателей мой стол и шкаф стояли слева от двери. Вдоль стен располагались рабочие места ещё троих коллег.

Собственно, моё основное рабочее место находилось в лаборатории вычислительной техники, которой я руководил. Правда, «руководил» громко сказано, так как там я был в единственном числе, наедине с мультитерминальным компьютером польского производства. Студенты приходили на лабораторные занятия по расписанию и уходили. Те из них, кто не успевал закончить расчёты вовремя, хотели поработать ещё и на перемене. Пришлось написать программу, которая создавала иллюзию, что центральный процессор самостоятельно общается со студентами и предупреждает, что через пять минут питание отключится, чтобы все успели сохранить свои файлы. Досада студентов обращалась на компьютер, и это позволяло поддерживать комфорт во взаимоотношениях. К сожалению, с другими людьми было не так просто.

Через несколько минут подошли коллеги. Они просто хотели общаться, но почему-то располагались всегда возле моего стола, как бы вовлекая в свой круг. Впрочем, причина для этого была. Она крылась в традиции пятнадцатилетней давности, когда темой обсуждений были новости науки и техники. Все были моложе, да и времена были советские. Преподавание в Университете и научная работа считались престижными занятиями. Этот труд общество ценило. С тех пор времена изменились. Разговоры коллег стали меркантильными и неинтересными. А потребность в уважении со стороны общества свелась к тому, что они, «как-бы», выбрали меня «козлом отпущения». Дело в том, что я был единственным, у кого не было собственного автомобиля. Никогда не было. Не возникало и желания приобрести «железного коня». Таким образом, ясно, кто в традиционном кружке был «белой вороной». Приходилось молчать или вставлять ничего не значащие фразы, вроде: