Nikki Tozen - Уже не я

Весь транспорт очень старый и выглядит сильно изношенным, особенно это касается того, которым пользуются местные жители, не считая тот, который сюда завезли миротворческие и волонтерские организации, а так же частные корпорации по добыче ископаемых. Очень часто на дорогах можно увидеть огромные грузовики, стоящие в пробке, так как один из них увяз в грязи чуть ли не по самую крышу. Люди буквально руками пытаются выталкивать ее из ямы. Местные перевозчики грузов называет это «водительской солидарностью».

У людей этой страны есть три выхода: пойти в армию, стать наемником, либо незаконно уйти работать в шахты за несколько долларов в день. Один килограмм колтана на местном рынке стоит всего 6 долларов, когда как на международном рынке официально – 126 долларов за килограмм.

А до Мобуту был еще один король, родом из Бельгии – Леопольд II, именно он заставлял местных жителей начать добывать алмазы и золото. Чтобы их получить, он вводил квоты на добычу ископаемых. Людей заставляли уходить в джунгли и добывать определенное количество минералов. Тем, кто добывал меньше установленной нормы, отрубали руки».

Карандаш неожиданно чиркнул по поверхности стола, и только тогда Юкия заметил, что лист бумаги был уже весь исписан, и продолжать писать ему было негде. Он молча посмотрел на сидящего напротив него Оотуби, которого практически не было видно из-за темноты вокруг.

Он достал из своего кармана другой смятый листок бумаги, на котором была написана первая часть статьи, и сложил их вместе.

Зубы неожиданно свело, они уже давно стучали друг о друга. А руки были словно в мыле. Ему нужна была доза, но остатки наркотика он принял еще вчера, и у него больше не было.

Было так плохо, что он хотел залезть на баобаб возле школы и пожевать коры. Еще никогда он не испытывал такой героиновый голод. Нос чесался, и на глазах из-за раздраженной слизистой выступили слезы. Он постоянно шмыгал носом и тер его тыльной стороной руки, словно у него была аллергия.

Неожиданно Оотуби встал и подошел к нему. К огромному удивлению Юкии, он протянул ему пачку сигарет. Юкия трясущимися руками тут же схватил одну. Негр помог ему зажечь ее, и Юкия, закрывая глаза, в блаженстве затянул никотиновый дым в себя, задерживая его внутри легких как можно дольше.

– Спасибо, – наконец выдохнул он.

Оотуби сильно удивился тому факту, как долго этот человек мог задерживать дым в легких, другой бы давно закашлялся. Он начал что-то бубнить себе под нос, из его речи Юкия только различил одно знакомое слово: «музунгу».

Юкие не хотелось идти спать: даже при всем желании он бы не смог уснуть в таком состоянии, поэтому он продолжил гипнотизировать Оотуби взглядом и ждать, когда тот уснет.

Его разбудил какой-то странный скрежещущий шум, словно кто-то ездил наждаком по металлу. Не заметив, как заснул накануне, проснувшись, он обнаружил, что так и уснул сидя, положив голову на стол, и его смотритель куда-то исчез. Шум доносился от плиты, с которой несколько волонтеров стаскивали огромную кастрюлю с супом и ставили ее на металлическую телегу. Протерев заспанные глаза, он увидел, что в деревню прибывают пигмеи в одних набедренных повязках из козьей шкуры. Женщины с детьми, молодые мужчины, среди них также были и очень пожилые, которым помогали идти те, кто был чуть моложе. Миссионеры начали разбивать их на группы и снова выстраивать в очереди, раздавая им тарелки с ложками и бутылки с водой. Пришельцы отличались ужасающей худобой, были очень грязными, в отличие от тех, кто жил в деревне. На них практически не было одежды. Через некоторое время они заполонили практически всю деревню: сидели на скамейках, стульях, под деревьями. Местные жители деревни выносили им свои одеяла, чтобы по пояс голые женщины могли укутаться в них, кто-то сидел, плакал. Только сейчас Юкия заметил, что на многих женщинах были синяки от побоев, к ним тут же подбегали женщины-волонтеры и спрашивали их что-то на местном диалекте, затем спешно отводили в палатку, где располагался медицинский пункт.

Нахмурив брови от происходящего вокруг, Юкия встал, чтобы освободить место пожилому человеку, который, опираясь о сук, еле стоял на ногах, и пошел вдоль длинной очереди гомонящих детей, которые держали тарелки над своими головами, пока волонтеры наливали суп тем, кто был в самом начале.

Проходя мимо, он заметил, что одну из девочек, которая была меньше всех по росту, кто-то сильно толкнул сзади, и она упала, разбив тарелку, на нее тут же наступили другие дети. Он поспешил подойти к столпившейся группе детей и достать из-под их ног заплаканную и перепуганную девочку, голову которой обрамлял пушистый шар вьющихся, темно-коричневых волос. Вся перепуганная, она вцепилась в него своими маленькими ручонками, обхватив за шею.

– Юкиний, – кто-то окликнул его в галдящей толпе, но он не увидел кто, поэтому решил встать вместе с девочкой в очередь за супом, взяв новую тарелку со стола он поспешил отдать ей, чтобы та перестала плакать и душить его.

Подойдя, наконец, к волонтерам, он заметил, что среди них, с поварешкой в руках и в фартуке, стоял Блэйм. Он тоже удивился, увидев Юкию с ребенком на руках, но времени на то, чтобы говорить, не было, и он молча поспешил налить девочке суп в тарелку.

Юкия тоже не стал ничего ему говорить и молча пошел к столу, посадив девочку к себе на колени и помогая ей управляться с огромной ложкой, которую та никак не могла удержать в руках.

– Строишь из себя заботливую мамочку? – мимо, раздавая хлеб, прошел Дин, сосед Блэйма по палатке.

Юкия молча посмотрел на него, видя, как из-за его спины за ними наблюдает Блэйм, он спокойно продолжил кормить девочку.

– Приятного аппетита, – съязвил он, кидая хлеб на стол. – Помнится мне, было время, когда коренной народец Северной Америки разрезали на куски и скармливали собакам.

Окончательно вышедший из себя, он уже хотел было убрать со своих колен девочку и бросится на него, как неожиданно к ним подошел Блэйм.

– Дин, – обратился он к нему. – Что ты здесь делаешь?

– Раздаю хлеб, – нервно начал он и, не дождавшись ответа, сверкнув взглядом на Юкию, пошел дальше.

Юкия медленно перевел гневный взгляд со спины Дина на Блэйма, который продолжал стоять рядом с ним. Медленно взгляд поплыл по его ногам, поднимаясь по худому телу, облаченному в бесформенный фартук, задевая обнаженные, смуглые руки, и остановился только на щеке, которая опухла еще сильнее со вчерашнего дня.

Заметив, что Юкия с какой-то дикостью рассматривает его, Блэйм смутился и поспешил отвести взгляд.

– Я… – начал он, запинаясь и почесывая затылок. – Спасибо, что помог ей, – наконец, выговорил он.