Петя Камушкин - Рудник

Библейскую истину «Да воздастся каждому по делам его» подтверждает случай, о котором расскажу дальше…

Где-то в середине двухтысячных один мой знакомый по имени Эдуард привёз из Германии супер-пуперское охотничье ружьё. Не буду конкретизировать модель, дабы избежать невольной рекламы. Внешне оружие имело довольно грозный вид. С таким агрегатом и на мамонта, наверное, не страшно было бы ходить.

Вот азартному Эдику и не терпелось поскорей его проверить в деле. При первом же удобном случае сорвался в лес на пару с ещё одним охотничком. За того мужичка ничего не скажу, не знаю. А вот Эдик, по моим понятиям, на звание охотника никак не тянул. Попадал я несколько раз с ним в общих компаниях на лесной отдых. Там вся его «охота» заключалась в пьянке и последующей стрельбе по опорожнённой таре. А в лучшем случае, по воробьям и прочим мелким пташкам, которые порхали на свою беду в радиусе ста метров от новоявленного «снайпера».

Но в тот раз Эдик решил опробовать свою «пушку» не на базе отдыха с беззащитными воробышками, а забуриться в леса за Верхней Ослянкой, в сотне километров от Нижнего Тагила. Благо его напарник там вроде неплохо ориентировался.

Места добычливые. Туристов и прочего городского сброда практически нет, потому что единственная дорога, которая туда идёт через посёлок Серебрянка, в грустном состоянии. Кстати, про эту никому доселе неизвестную дорогу в декабре 2016 года услышала вся страна. Это когда на своей пресс-конференции президент в ответ на смешную челобитную от аборигена наказал проложить в те лесные края асфальт.

Кто там из местных пожаловался я даже не представляю. Скорее всего, какой-то подсадной «казачок», по указке жуликоватых коммерсов, заготавливающих в тех краях древесину. Потому что местным та дорога, по большому счёту, ни к чему. Они спокойно и без городских удовольствий жили и живут на своих огородах да лесных делянках. Так что казённый асфальт потребовался, думаю, как раз для того, чтобы ушлым ребятам удобнее было хапать дармовой лес. Говорю не голословно, ибо сам у тех «заготовителей» в своё время подешевле пиломатериал машинами покупал. Но это к слову…

В общем, возвращаясь к охотничьим приключениям Эдуарда с напарником, картина обрисовалась такая… Углубились они в чащу километров на десять, а то и больше. Почём зря в этот раз не палили, надеясь встретить серьёзную добычу. И удача горе-охотнику улыбнулась. На одной из лесных проплешин мирно обедал здоровенный лось, жуя листочки с осиновой корой. Вышел на него Эдик. Второй мужик отклонился немного в сторону. По словам охотничка, лось его совершенно не испугался. В отличие от самого Эдика, у которого при виде огромного дикого зверя метрах в двадцати, волосы на голове зашевелились. На треск веток под ногами незваного гостя лесной хозяин царственно повернул украшенную шикарными ветвистыми рогами голову. Спокойно посмотрел на замершего Эдуарда. И, к его удивлению, не кинулся стремглав прочь в глубь чащи, а невозмутимо продолжил свою трапезу.

«Вот он тот самый случай!» – подумал Эдик, сжимая во вспотевших от волнения ладонях червлёную сталь немецкого зверобоя, уже заждавшегося свежей крови. Недолго думая, вскинул ружьё и, почти не целясь, лупанул по мишени, в которую не промазал бы и слепой.

Одновременно с грохотом выстрела лось подпрыгнул высоко вверх и упал на согнутые передние ноги, словно на колени. Но уже через секунду вскочил снова. Разбрызгивая по кустам ярко-красную кровь, исчез в зарослях.

Только далеко оторваться от преследования тяжелораненому лесному красавцу сил уже не хватало. На звук выстрела к Эдику через несколько минут подтянулся напарник, тоже с ружьём наизготовку. Хоть у мужиков не было с собой собаки, выследить подранка по многочисленным красным пятнам на траве не составляло труда. Километра через два животное стало периодически падать и лёжа отдыхать, оставляя кровавые лужи. Вскоре охотнички уже видели впереди мелькающий силуэт обречённой жертвы. Раззадоренный погоней Эдик несколько раз пулял вдогонку наудачу. Не чтобы добить наверняка, а чисто из хулиганских побуждений. После одного такого «удачного» выстрела слышно было, как лось взревел от боли.

Наконец он, обессиленный и обескровленный, упал окончательно. Подняться не было сил. Только судорожно сучил длиннющими ногами и мотал головой с шикарными рогами, пытаясь то ли достать ими ненавистных врагов со стреляющими огнём палками, то ли просто взглянуть своей смерти прямо в морду. Вся шкура могучего зверя была мокрой и красной от крови.

Чтобы добить гиганта Эдику пришлось истратить ещё три патрона. Лось хрипел пробитыми лёгкими и булькал кровью, но всё не умирал. Мужикам было не по себе и даже, по их словам, жутковато.

Но наконец лесной великан замер, запрокинув на спину рогатую голову…

– Да… Знатный трофей ты заработал, братишка! Ну, с почином! Такие рога только в средневековом замке на стену вешать. В квартиру-то не влезут!..

Эдик судорожно стал рыться в рюкзаке: «Чем будем пилить рога?!…»

– Чем-чем… Бери мой нож, он побольше, и вырубай их из черепа. Топора ведь нет с собой. Чай не за дровами ходили…

Эдуард с полчаса ковырял обоими охотничьими ножами огромную лосиную голову, весь перемазался кровью, но так ничего не добился.

– Да, без хорошего топорика тут делать нечего… Ладно, Эдя, бросай это занятие. Завтра вернёмся и заберём твой трофей. А то нам ещё часа три обратно топать… Давай хоть мяса немного с собой отрежем. Глянь, какая туша! Кило шестьсот-семьсот! Не меньше!..

С тем и отправились в обратный путь. Но на следующий день выбраться за брошенным убитым лосем не смогли по причине похмелья, плавно перетёкшего в пьянку. О своей добыче распространяться не стали тоже, так как наказание за браконьерство пока никто не отменял.

В общем, отбыли воскресным вечером домой в Тагил, так и оставив свою великую добычу на съедение лесным зверушкам.

У Эдика, конечно, оставалась мысль вернуться за рогами через неделю. Но там что-то не срослось, потом на следующие выходные – ещё что-то… Так всё и позабылось со временем.

Всё, да не всё. Примерно, через месяц после столь удачной презентации образца немецкого охотничьего вооружения, Эдик случайно обнаружил у себя на голове под шевелюрой, сантиметров в двух ото лба, странную бородавку. Раньше её там точно не было!

Ну, ладно, бородавка-бородавкой, пусть сидит, раз вылезла. Расчёсываться, правда, стала мешать. Зубья расчёски царапнут – больно!

А ещё через месяц вторая такая же, только с другого бока, под волосами появилась. Первая к тому времени больше стала. Что за чертовщина?!..

Опуская мелкие подробности, сообщу, что года через три у несчастного Эдуарда на башке красовались два рога в полтора-два сантиметра длиной. Подчёркивало их красоту-высоту ещё и начавшееся интенсивное облысение Эдичковой головы. Так что вскоре ничто не мешало всем желающим созерцать этакое чудо, вернее, чудо-юдо, природы. Правда, к тому времени Эдик всё-таки парик приобрёл, а то уж больно на чёрта стал похож. Лысого.