Петя Камушкин - Рудник

Эвакуироваться в тыл, на восток, они не успели. Так и остались в своей маленькой ленинградской коммуналке на первом этаже переживать самую суровую блокадную зиму.

Школа, куда ходила третьеклассница Шура, открыла двери для ребят только в октябре. На улице с каждым днём становилось всё холоднее. Отопления не было ни дома, ни в классах. На уроках ученики сидели в пальто и шапках, но всё равно мёрзли. Зато на обед в школьной столовой всем наливали по тарелке горячего супа. Для многих детей школа в вымирающем от холода и голода городе была спасением. А голод в осаждённом фашистами Ленинграде свирепствовал всё сильнее. Истощённые люди замерзали на улицах, лестничных площадках и в собственных квартирах.

В своём подъезде Шура перестала видеть многих соседей. А те, с кем встречалась и, по привычке, вежливо здоровалась, часто молча проходили мимо с отрешённым пустым взглядом. Словно не узнавая. Один дедушка только всегда отзывался на её приветствие. Который жил где-то на верхних этажах. И иногда проходил мимо их квартиры, спускаясь на улицу то в магазин – отоварить продуктовые карточки, то по сирене в бомбоубежище, то по каким-то другим своим делам.

Шура этого высокого дедушку в длинном драповом пальто немного побаивалась. Ещё до войны, проходя по двору, строгий дед всегда прикрикивал на расшалившуюся ребятню. Так и запомнился Шуре сердитым и мрачноватым. Похожим на старого колдуна из сказки.

В начале зимы, когда продуктовые нормы по карточкам стали совсем крошечными, а холода усилились, мама Шуры заболела. Она перестала ходить на работу и даже дома вставала с кровати лишь с помощью дочери. Все хозяйские дела полностью легли на худенькие детские Шурины плечи. Доставка воды из колонки, поиск дров и растопка печи-буржуйки, стояние в очереди с продуктовыми карточками, уход за больной мамой… Да и учёбу в школе она не бросила. Как могла, справлялась со всем. Но к вечеру сил у маленькой Шуры не оставалось даже на то, чтобы почитать перед сном любимую книжку.

В их с мамой маленькой коммунальной комнатке было всего одно окно. Выходило оно на задворки и смотрело в глухую стену соседнего дома. Тут всегда было темно. Даже в летние солнечные дни за окном расползался полумрак. Не говоря уже про унылые зимние вечера.

Шура не любила смотреть в окно. Но однажды, всего за день до Нового 1942 года, засыпая в кровати, вдруг с удивлением заметила странные отблески на оконных стёклах. Сначала подумала, что почудилось. Но нет, искристые лучики света продолжали блистать откуда-то снаружи.

Девочка спрыгнула с кровати на пол и подбежала к окну. То, что она за ним увидела, заставило распахнуть от удивления глаза.

Посередине занесённого пургой мрачного пустыря, плотно зажатого стенами домов, стоял… снеговик! Слепленный из трёх снежных комо́в, с ведром на макушке. Из-под нижнего кома торчали чёрные носки старых валенок. А с обеих сторон среднего – палки в рукавицах. Руки-закорюки, значит. В одной «руке» снеговик держал плетёную корзинку, а в другой – сыплющий вокруг искрами бенгальский огонь. Это его отблески заметила девчонка на своём окне.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.