Ив Соколофф - Все беды из-за книг!

Йон проснулся и увидев, чем занята жена, конечно же все сразу понял, но не стал ей мешать немного расстраиваться. Женщинам, просто в силу их природы, иногда необходимо слегка о чем-то попереживать, так пусть лучше это будут незагорелые руки, чем действительно что-то серьезное. Какое-то время он притворялся спящим, а затем послал жене ободряющий эмпатический импульс, желая выразить свою безграничную любовь и искреннее восхищение. Восхищение, правда, как это обычно бывает у мужчин, получилось с несколько неприличным оттенком, но тут уж ничего не попишешь.

Катталин обернулась и вдруг стремительно запрыгнула обратно в кровать.

– Хочу на ручки! – она прильнула к Йону. – Ты же любишь меня даже с этими ужасным белыми полосками?!

– Конечно, глупышка! А потом, не все твои белые полоски так уж ужасны! Вот, например эта… И эта.

– Эй, молодой человек, что это вы себе позволяете?!

– М-м-м… Иллюстрирую, ну, чтобы не быть голословным…

– А-а, тогда все в порядке… Продолжайте! Что же вы остановились?

За утренним кофе на электронную почту пришла депеша от тетушки Неканэ с отчетом о недавнем Совете магов.

– Вот мне кажется, что почтенной тетушке не пристало пользоваться интернетом, – принялся рассуждать Йон, помешивая ложечкой в чашке. – Лучше бы ей присылать корреспонденцию привязанной к ноге какого-нибудь потрепанного черного орла или ворона, на худой конец. Это было бы более по-ведьмински!

– Ага… – Катталин рассеянно кивнула, почти не слушая. В письме явно было что-то важное. – Похоже у нас проблемы.

Она подняла глаза на мужа.

– Что случилось? – Йон отставил чашку.

– Поступила жалоба, что в Доностии, прямо у нас под носом, завелись адепты культа Инферно. Штатный осведомитель докладывает, что им даже удается призывать настоящего демона во время отправления своих обрядов. Вот послушай: «… и в полночь призывают путем нечестивых молитв демона пребезобразного, что ростом весьма велик и серой зело вонюч…”, каково?

– Они это серьезно?

– Что серьезно?

– Пишут таким языком! Ну, осведомители… Даже не представляю себе, как может выглядеть индивид, общающийся подобным образом в двадцать первом веке!

– Ой, при Магическом Совете кто только не отирается… Что думаешь по существу?

– Жуть! – воспоминания молодого человека о жителях Инферно были весьма неприятными. – Мы же должны как-то отреагировать?

– Обязательно! Сегодня же вечером прогуляемся, посмотрим, что там к чему. Не факт, что сегодня, вообще, у них ритуал будет совершаться – графика-то в письме нет.

– Ага… Думаешь, все-таки что-то затевается? Последние полгода были такими спокойными! – Йон мечтательно потянулся и продолжил с улыбкой: – Я совершенно отвык умирать за это время!

– Ш-ш-ш! Даже не шути так! – Катталин замахала на него руками. – Затевается – не затевается, разберемся!

В половине одиннадцатого они вышли из дома.

– Давай без особой самодеятельности! – инструктировала ведьма мужа по дороге. – Не ясно, с чем нам придется столкнуться, дело может быть весьма серьезным.

– Понято! – Йон серьезно кивнул.

– Вот и умница! Эй, а напрягаться так раньше времени тоже не надо! – девушка потрясла руку мужа, вдруг слишком крепко сжавшую ее ладонь. – Не думаю, что там полноценный портал в Инферно, из которого выпрыгнет вся демонская рать!

Судя по приложенной к письму схеме, которую Йон захватил с собой, подпольный храм демонопоклонников находился рядом с совсем недавно отреставрированным зданием старой табачной фабрики, сохранившей фасад, но полностью изменившейся по сути: теперь вместо сигарет здесь набивали головы знаниями – «Табакалера» превратилась в центр искусств и образования.

С обратной стороны бывшей фабрики шла узкая невзрачная улочка, и в следующем же старом обветшалом здании, выглядевшим как полузаброшенный склад, возможно, в прошлом, все тех же сигарет, и которого пока не коснулась рука реставратора, обнаружилась нужная дверь, обитая мятой жестью. Вокруг было тихо и темно, дом казался необитаемым. Йон нервничал, Катталин же, наоборот, была невозмутима и сосредоточена. Ее настрой постепенно передавался молодому человеку и действовал самым успокаивающим образом. Йон собрался с духом и подергал ручку. Заперто. Тогда он решительно забарабанил по гулкому железу. Почти сразу дверь слегка приоткрылась.

– Пароль! – хрипло донеслось из слабо подсвеченной щели.

– Э-э… Извините, это прачечная?

– Что? Проваливайте!

– Простите, я ошибся! – пробормотал Йон и повернулся к жене. – Что будем делать?

– Отступим на время и понаблюдаем… Прачечная! – она так и покатилась со смеху. – Это ж надо! Ты бы еще спросил, как пройти в библиотеку!

– В следующий раз сама спрашивай! – обиделся Йон. – Еще не известно, как ты сымпровизируешь!

– Ну, не сердись! – Катталин с чувством, не спеша его поцеловала. – Так лучше?

– Определенные тенденции к улучшению намечаются…

– Вот и хорошо! Пойдем туда, где нас не будет видно, и продолжим терапию!

Они перешли на другую сторону улицы, где было потемней и стали ждать. Стрелки часов приближались к полуночи. Вдруг железная дверь со скрипом распахнулась, и на улицу вышли две темных фигуры, облаченные в черные длинные одеяния с капюшонами, похожие на монашеские рясы. В темноте зажглись красные угольки, в теплом неподвижном воздухе запахло табачным дымом. Йон не успел и глазом моргнуть, как темноту прорезали две небольшие зеленые молнии и курильщики упали на тротуар как подкошенные.

– Ты их… – похолодев, он глянул на Катталин, ее глаза светились во мраке зеленым огнем.

– Оглушила слегка, на пару часов… Я же ведьма весьма гуманная… Возьмем их балахоны!

Вдвоем они оттащили обездвиженные тела за мусорный бак и надели на себя просторные рясы, надвинув на лица капюшоны. Катталин пришлось чуть ли не в половину подвернуть рукава, она шла осторожно, стараясь не наступить на длинные полы, подметавшие тротуар. Йон взялся за ручку двери, которая на этот раз легко поддалась. Вперед уходил тускло освещенный коридор, справа, возле входа, на табуретке сидел еще один «монах», видимо привратник. На этот раз пароль не понадобился.

– Давайте уже, что вы так долго курите? Уже начинается! – привратник поднялся и, даже не глянув на мнимых собратьев, протиснулся мимо, обдав их запахом пота и застарелого табака, и начал возиться с замком, вновь запирая дверь.

Йон и Катталин осторожно прошли по коридору и очутились в обширном полутемном помещении, толстые стены которого были сложены из обшарпанного, щербатого кирпича, а окна закрыты листовым железом, чтобы ничем не выдать происходящее внутри. Пространство было освещено лишь четырьмя толстыми высокими свечами желтого воска, горящими по краям грубо сколоченного деревянного помоста, в центре которого курилась стоящая на высокой треноге жаровня, наполняя зал душным запахом каких-то тлеющих благовоний.