Ив Соколофф - Там, где водятся ведьмы. Han, sorginak dauden lekuan

Пако выбрался на воздух, задумчиво глядя на горные вершины, нестройными рядами уходящие в затянутую дымкой даль. Ему вдруг отчетливо захотелось курить, хотя он в жизни не прикасался к сигаретам.

«Так, хватит заморачиваться!» – одернул он сам себя. – «Все само образуется, так или иначе… Пока просто в живых остаться бы не помешало!»

Пако повернулся и нарочито весело обратился к палатке:

– А долго нам до твоего дяди идти?

– Неблизко, – Катталин уже выбиралась наружу со свернутыми вещами в руках, – если поспешим, к вечеру как раз успеем.

– Тогда, лучше, поторопимся, еды-то у нас совсем никакой не осталось!

Он нагнулся и начал выдергивать колышки, удерживающие тент.

История повторялась: они снова шли вверх – вниз по склонам, заросшим все тем же высоким лиственным лесом. За несколько дней, что прошли с начала путешествия, Пако попривык к походной жизни, рюкзак уже мешал не так сильно, ноги не болели. Катталин и вовсе не замечала усталости, она выглядела весьма экстравагантно с бабушкиной резной черной тростью в руке, на которую, впрочем, почти не опиралась, предпочитая просто размахивать ей в воздухе. Пако приходилось быть начеку и иногда ловко уворачиваться – лишиться глаза, или остаться без зубов ему совершенно не улыбалось.

Несмотря на то, что будущее виделось молодым людям весьма туманным, чтобы не сказать угрожающим, идти было не в пример приятней, чем в первые дни похода. Катталин была от природы девушка веселая и довольно разговорчивая, утренняя подавленность скоро ей наскучила, настроение улучшилось, и она без устали развлекала Пако разговорами об обычаях ламий, особенностях местной флоры и фауны, о погоде, музыке, книгах, да много еще о чем. Ее спутник был очень ей благодарен – интересная беседа, даже если она была, в основном, в форме монолога, отлично отвлекала от мрачных и бесплотных рефлексий.

Пробираясь ведомыми только юной ведьме тропами, избегая жилья и людей, к концу дня они вышли на открытый каменистый крутой склон. Гора, на которой они находились, была довольно высокой, и отсюда открывался захватывающий вид на уходящие к горизонту синеватые вершины и тенистые долины между ними. Посвистывал ветер, высоко, но все же ниже разрозненных кучевых облаков, кружил гриф, высматривая добычу.

– Далеко еще? Может, привал? – Пако приостановился и поудобней пристроил рюкзак на затекших плечах.

– Вон в ту долину, – Катталин показала рукой направление. – Осталось немного. Лучше пойдем, чтобы точно засветло успеть.

– Ладно, пошли.

Они начали осторожно пробираться по каменистой тропке вдоль узкого и глубокого ущелья. Точнее, осторожничал только Пако, непривычный к подобным прогулкам по скалам, а Катталин прыгала с камня на камень с грацией горной серны, даже не глядя в сторону глубокой пропасти. Молодой человек старался не смотреть вниз, и медленно шел по шатким валунам, некоторые из которых начинали неожиданно сползать под ногами в сторону обрыва. Так он преодолел уже половину пути до того места, где тропа переходила в более пологий и широкий травянистый склон, как вдруг откуда-то издалека ветер донес металлический лязг. Пако мгновенно узнал этот звук – медные колокольцы!

– Момочоррак! – крикнул в ужасе Пако.

Он резко остановился и попытался развернуться на тропе, чтобы посмотреть, не преследуют ли их. Камни под ногами предательски зашатались, Пако потерял равновесие и со всего маху упал спиной прямо на острые обломки скал. Рюкзак смягчил падение, но камни стронулись с места и заскользили сплошным потоком к краю пропасти, увлекая за собой тщетно пытающуюся ухватиться хоть за что-нибудь распластанную человеческую фигуру.

Катталин услышала крик и шум оползня, бросилась назад, но успела лишь увидеть, как Пако, окруженный пыльным облаком, скрылся за краем обрыва. Еще какое-то время слышался шум падающих в пропасть камней, затем наступила тишина, лишь ветер раздергивал в клочья висевшую над краем пропасти пыль.

Катталин, застыла в ужасе, по щекам ее заструились беззвучные слезы. Что за злая судьба! Этот парень, неожиданно ставший за эти дни для нее кем-то особенным, не имел права вот так глупо погибнуть, даже не дав ей разобраться в собственных чувствах. В каком-то иррациональном гневе, забыв об осторожности, она бросилась к обрыву; на самом краю, встав на колени и не обращая внимания на острые камни, впивающиеся в ноги, девушка осторожно заглянула вниз, ожидая увидеть худшее. Но… внезапно встретилась глазами с Пако. Он смотрел на нее с перекошенным от боли и ужаса лицом, застыв в неестественной позе немного ниже, будто пригвожденный к отвесной скале.

Случилось так, что молодой человек рухнул в пропасть спиной к горе, и, пролетев метров шесть и даже успев попрощаться с жизнью, вдруг почувствовал сильный рывок, и его падение резко остановилось. Его спас притороченный к рюкзаку зонт – загнутая рукоять зацепилась как крюком за хилый стволик какого-то деревца, пытающегося укорениться в маленькой расселине на отвесной скале. Пако висел над бездной, абсолютно беспомощный, слегка покачиваясь под порывами ветра. Его мутило. Деревце угрожающе потрескивало, было понятно, что долго оно не протянет.

Гриф, кружащий над обрывом, заинтересовался происходящим и снизился, чтобы получше разглядеть возможную добычу.

– Держись, я тебя вытащу! – негромко сказала девушка, оценивая обстановку.

«Было бы за что – обязательно бы держался! – мрачно подумал Пако.

Катталин вскочила и прошла несколько шагов по тропе, озираясь в попытке найти что-нибудь подходящее для этого непростого дела. Но тщетно. Все вещи и снаряжение, включая несколько метров крепкой веревки, остались в рюкзаке и сейчас были, очевидно, недоступны. Она схватила валяющуюся на тропе трость, но тут же бросила ее обратно – палка была слишком короткой и помочь никак не могла.

– Черт! – ругнулась девушка вполголоса. – Как же мне не хочется это делать!

Она решительно вернулась к обрыву, постояла несколько секунд на краю, концентрируясь, и шагнула в пропасть. Пако, видевший это снизу, непроизвольно зажмурился…

– Эй, глаза на всякий случай, лучше открыть! – послышался чуть сдавленный голос Катталин прямо у него над ухом. – Расслабься и не шевелись!

Конечно, молодая ведьма и не думала падать, а плавно опустилась по воздуху на несколько метров вниз и была теперь на одном уровне с Пако, прямо перед ним; лицо ее было сосредоточенно и спокойно, воздух дрожал маревом вокруг ее натянутого как струна силуэта. Катталин ухватилась руками за лямки рюкзака и одним плавным движением отцепила висящее, словно марионетка, тело от спасительного деревца. Девушка стиснула зубы от напряжения, компенсируя навалившийся ей на руки вес, воздух вокруг ведьмы сгустился, иногда по нему проскакивали искры статического электричества. Внезапно Катталин на мгновение потеряла контроль, воздух тут же утратил свою плотность, и они провалились вниз на несколько метров. Она увидела, как расширились зрачки Пако, но уже в следующую секунду ей удалось сконцентрироваться и восстановить равновесие. Лоб Катталин покрылся испариной, она прикрыла веки, и из-под них пробивалось зеленоватое свечение. Пако отрешенно смотрел на напряженное лицо ведьмы не в силах ничем помочь. Какое-то время они балансировали над пропастью, а затем начали плавно подниматься. Выше, выше, вот уже край обрыва. Но Катталин не спешила избавиться от своей нелегкой ноши, сделав над собой усилие, она долетела до конца тропы и аккуратно опустилась на ровную, поросшую травой площадку и разжала усиленную магией хватку, устало опустив плечи. Было заметно, что левитация далась ей нелегко – она мелко дрожала, лицо ее посерело, под глазами появились темные круги, а на футболке проступили влажные пятна пота. Но теперь, именно теперь, Пако осознал, что не было в мире женщины красивей и желанней. Он порывисто обнял ее, ведьма покачнулась и почти повисла у него на руках.