Павел Пашков - Руны Ниялля

Через несколько часов конунг проснулся от стона женщины. Лежак Ниялля находится почти под потолком, таким образом, что сверху видно, что творится внизу. А внизу воин Ниялля закатив глаза, вовсю трахает рабыню. Он намотал на кулак ее волосы и постоянно повторяет.

– Стони! Стони сука!

– Да! Да! Дааа! – фальшиво вопит рабыня, и прикусывает губы.

– Ты что делаешь выродок? – удивленно спросил Ниялль и спрыгнул с лежака. Воин от неожиданности швырнул рабыню в стену, а сам отскочил назад.

– Мой вождь? Ты. Ты.. Я это. Прости вождь! – залепетал он.

– А ну пошел отсюда, выродок блядь! Стоило мне уйти в горы, как ты в моем доме шлюху трахаешь? Тебе ноги оторвать, ублюдок? Чтобы глаза мои тебя не видели. А ну пшел! – завопил Ниялль. Воин поклонился до земли, и, натягивая на ходу штаны, выскочил из дома. Ниялль засмеялся, сел на пол и еле сдерживаясь, чтобы не заржать во весь дом проговорил вслух. – Вот тупой ублюдок! Не, ну ты видела как он обосрался? Ха!

– Спасибо вождь, что спас меня. Я право дело еле терпела, – поблагодарила конунга женщина.

– Да ничего, не благодари! Поди, сюда! – он встал на ноги и махнул рукой в свою сторону. Рабыня покорно подошла к предводителю. Недолго думая, Ниялль повернул ее к себе спиной, намотал на руку волосы и, подняв подол платья резко вошел. – А теперь стони, сука! Стони! – завопил он и рабыня в слезах, фальшиво, принялась стонать в такт движениям своего вождя.

Когда Ниялль закончил, он довольный вышел на улицу и, усевшись на пороге своего дома, принялся грызть вкусное яблоко. Хорошо. Свежий ветерок, хорошее настроение и мысли о грядущем набеге на английские королевства. Ниялль откусил здоровенный кусок яблока, и с хрустом разжевал его! Через минуту огрызок полетел в лужу. Брызги разлетелись в сторону и вода, попав на сухую землю, начертала Руну Перт. Звук, слово и тайны, которые всегда становятся явными. Все сказанное – запомнится. И ни одна тайна не утаится от того, кто желает познать ее.

Две тысячи славных воинов разожгли жаркие костры на берегу залива. Йорвик стоит на холме и сейчас, в это славное утро, он переливается всеми рассветными оттенками. Безумно красиво! Захватывает дух. Местные жители толпятся неподалеку от воинов, они готовятся провожать в опасное плавание своих отцов, сыновей и братьев. Драккары готовы. Провизию тащат в последний момент, чтобы пища как можно дольше оставалась свежей.

– Никакого хмеля! – вопит прислужник Ниялля, пытаясь казаться злобным. Его рост ниже, чем у всех, дряхлый, но с огромным пузом. Создается ощущение, что он и не ходит вовсе, а перекатывается, словно мяч по берегу. Конунг взял его к себе на подхвате именно из-за его мерзкого характера, вечной злобы на всех вокруг и желании выслуживаться перед хозяином. Таких людей не любят, вообще, но боятся. Именно это и нужно было Нияллю. Прислужника звали Баран, что означало «большой», вот только называли его так среди своих исключительно, чтобы поржать. Он привык. С детства. Его старое имя никого не интересовало, оно означало что-то вроде «милый цветочек», поэтому Баран и сам был рад позабыть имя, данное при рождении. Быть большим ему нравилось куда больше. В общем, большой парадокс маленького напыщенного прислужника конунга Ниялля. Как то так.

– Баран, да что не так то? Это морс, понимаешь? Ты пил когда-нибудь морс? – возмущается один из викингов, который с двумя другими бойцами пытался протащить бочку отменной браги на драккар.

– Считаешь меня за идиота? А если Ниялль узнает, что ты морс протащить пытался? Открывай бочку, посмотрим, насколько перебродил твой напиток! Ты знаешь, сколько длится плавание? – буквально завопил прислужник.

– Ну! – буркнул воин.

– И хочешь сказать, за это время твоя брага не скиснет до нужной концентрации? А потом мне отвечать головой за пьяных воинов, которые будут спать вместо того, чтобы работать веслами. Ты мне сейчас это хочешь сказать? Знаешь, я даже не хочу, чтобы ты открыв…

– Баран, чего тут? – прислужника прервал голос Ниялля. Он от неожиданности подскочил на месте, а конунг меланхолично отодвинул его в сторону и подошел к бочке. Присел, принюхался. – Привет мужики, чего тут вкусного?

– Морс вождь. – Испуганно ответил воин. Остальные стали усердно кивать своими бородатыми головами в знак подтверждения.

– Морс, люблю морс! Тащите на мой драккар. Вон тот, – Ниялль вытянул руку в сторону самого большого судна, над которым развевается знамя конунга. – Загрузите в трюм, завтра в пути отведаю! Вкусный хоть? – он прищурился и осмотрел воинов с ног до головы.

– Очень вкусный, вождь! Тебе понравится, вождь! – залепетал воин, повернулся к викингам и кивнул, дав понять, что пора тащить бочку на борт драккара конунга.

– Баран, – конунг обернулся к прислужнику, – Поди-ка распорядись, чтобы больше ни одной бочки не было. Скажи, что если я узнаю, что кто-то хмельную брагу гоняет на судне, лично утоплю в море. Все ясно?

– Да мой конунг! Уже! – прислужник расплылся в довольной улыбке и отправился исполнять поручение своего вождя. Ниялль же достал горсть орехов и, закинув их в рот, принялся усердно жевать. Несколько орешков застряли в бороде, и это смотрится так нелепо, что сразу бросается в глаза. Несмотря на это все воины стараются не смотреть на конунга, отворачиваются, и занимаются своими делами.

Жизнь сейчас бьет ключом на берегу залива. Викинги в предвкушении славных битв, золота и победы! Сидеть на месте, заниматься скотоводством или обработкой земли, совсем нудное и неинтересное дело. Когда ты смолоду странствуешь по морям, убиваешь врагов и стремишься оставить свое имя в истории, ты уже не способен находиться долго на одном месте. Каждый день – словно в заключении, пусть и ты свободен. Поэтому викингам так важно скорее отправиться в битву! Умирая молодыми – они знают, что даже за свои недолгие годы сумели прожить удивительную жизнь, полную опасностей, приключений и странствий.

К полудню сего дня все драккары были собраны и готовы к отплытию. Воины собрались на берегу залива и, подняв щиты стали со всех сил стучать по ним топорами. Глухой воинственный клик заполнил все побережье, и легкая дрожь пробежала по каждому жителю Йорвика. Это не передать словами. Когда находишься там, в тебе пробуждается безудержная ярость, и ты испытываешь искреннюю радость. Ты готов смеяться, тебя дергает от волнения, словно молния Тора непрерывно пробивает разрядом. Ниялль забрался на огромный камень, а возле него стеной встали воины из личного окружения. Это берсеркеры коих конунг отбирал долгие годы, те, кто предан ему и готов умереть за своего вождя. Самые сильные, многие уже прославили свои имена в лютых битвах, среди них, есть даже бывшие ярлы, которые присягнули Нияллю в верности. Конунг раскинул обе руки, в стороны изображая из себя летящего ворона, и стал раскачиваться в такт ветру. Еще мгновение и самый здоровый берсеркер, что стоит по правую руку Ниялля, достал большой бычий рог и, набрав воздух в свои легкие, издал оглушительный боевой клич. Еще раз, и еще! Уже весь красный от нехватки воздуха, из последних сил, воин напрягся и загудел так, что теперь местные жители в страхе стали оглядываться друг на друга. Такое они наблюдали впервые, да еще и этот конунг, что зловеще машет кривыми руками стоя на камне.