Александр Стребков - Калейдоскоп

большинстве своём – это чаще безмужние семьи, а больше горькие пьяницы, или не имеющие ни стыда, ни совести – лентяи. Вот, как раз они – эта, так ска- зать, беднота – и устанавливали советскую власть, с помощью красных конни- ков, прибывших из нищей и голодранской России, награбить добра. Как гово- рил, «знаменитый» коммунист Шариков, из романа Булгакова «Собачье

сердце» – «…Взять и поделить поровну!..». А от себя мы добавим старую при- сказку. Было в деревне Кацапкино, на Рязанщине, тысяча голодранцев и всего один богатый помещик, а после того, как отняв у него поделили добро, стало – тысяча и один. Натянув на плечи кожанку и подражая новатору раска- зачивания Якову Свердлову , (Настоящая его фамилия – Ешуа-Соломон Мов- шевич. Жид, но не еврей, ибо он их не стоит, он мутант!.. ) а на задницу га- лифе с малиновыми клиньями, нацепив наган, а кому-то и маузер достался, кто-то и с трёхлинейкой пьяный побрёл, приступать к дележу. И пошли они

по казачьим усадьбам, бессовестно и нагло шарить по куреням. На берегах Дона, похромали по дворам станиц, грабить народ православный, прикрыва- ясь «законом» советской власти, которая на тот момент незаконной была, за- хватив власть силой оружия. На земли Дона, Кубани и Ставрополья пришла —

Мгла!.. в новом обличьи – Орда, ничем не лучше Татаро-монгольской. Лично в моих глазах, всё выглядит именно таким образом, что любая власть – даже, если смотреть на неё сквозь пальцы – и каким бы путём она не пришла к вла- сти, и что бы она не обещала народу… Но!.. если она начинает своё правле- ние, с грабежа своего народа и убивает детей, стариков и женщин – и не

имеет большого значения, каким образом: расстреливая при раскулачивании или реквизируя продовольствие до последнего зёрнышка, тем самым семью обрекая на голодную смерть, или ссылая в Сибирь, загоняя в тайгу, где и жи- лья-то нету, да ещё и под сорокаградусный мороз… Такая власть, прежде всего, ничем не отличается от разбойников и убивцев с большой дороги… Та- кая власть не может иметь право на жизнь.

И разве такое под силу простить, что начали они своё правление со страш- ного преступления в 1918 году, расстреляв царскую семью?!.. Вот в тот самый день, большевики, незримо, подписали себе смертный приговор, который

будет преследовать каждого из них все последующие десятилетия: один за одним, после пыток и истязаний, будут они отправляться на тот свет. Вначале отправят своих вчерашних «братьев» по нарам, идее, оружию и преступле- ниям, а вслед за ними сами пойдут. Зло – само себя пожирает!.. – что и случи- лось в большинстве с ними в первые годы их правления. Они ведь не только народ расстреливали и иными способами уничтожали, но не забывали с осо- бой изощрённой жестокостью уничтожать и подобных себе – вчерашних со- ратников…

Судили бы царя, в таком случае, и если он этого заслуживает – расстре- ляйте его, но причём тут его дети?!.. Четверо безвинных девушек, некоторые из которых ещё и мужика-то не успели познать и побывать в их объятиях, а о подростке Алексее, даже вспоминать страшно…

Яков (Аарон) Свердлов, прозванный в народе – демоном революции, оде- вался всегда во всё чёрное. На нём была одежда, в которую обряжается сама смерть. Чёрные сапоги, хромовые; такие же чёрные, с лайковой кожи, брюки; куртка и к ней картуз, также из той же траурной кожи. Вслед за ним – эта форма перекочует самопроизвольно и массово войдёт в обиход комиссаров и их приспешников, рангом пониже. На то время Свердлов был вторым чело- веком в Кремле после Ленина. И именно Свердлов вместе с Лениным и вы- дали прямую санкцию на расстрел царской семьи. В августе, того же 1918 года, по инициативе этих двоих узурпаторов власти в России – Ленина и Свердлова, от имени ВЦИК, выходит вначале обращение, о том, что с этого дня Советская республика превращается в единый военный лагерь, а следом

и декрет «о красном терроре», который предполагал поголовное физическое уничтожение всех врагов революции. Именно по инициативе Свердлова в ян- варе 1919 года начинается осуществление карательных мер против донского казачества. При подавлении казацких восстаний, красным командирам кара- тельных отрядов предписывалось: жёстко, кроваво, без всякого снисхожде- ния и разбирательства, применяя фронтовую тактику, полностью истреблять живую силу восставших, и вплоть до подростков. Но и на старуху есть про- руха. 1919 год для большевиков был самым тяжким – их диктаторская власть повсеместно висела на волоске. Комиссары всех рангов поехали в спец-поез- дах по всей стране митинговать и агитировать простой и малообразованный народ за советскую власть и сам коммунизм. Свердлов, возвращаясь из Харь- кова, сделал остановку в городе Орле, где решил там выступить перед желез- нодорожниками и рабочими дэпо. Пролетариату уже не нравилось то, что де- лали большевики. Оратора Свердлова, правую руку самого Ленина, рабочие избили так, на том митинге, что его еле живого погрузили в поезд и повезли в Москву, где он неделю почахнув, сдох, как собака, а попросту отдал богу

свою грешную душу. Официально всем объявили, что умер он от испанки, гриппа, гулявшего в то время по миру, а в Европе в особенности. Так бес-

славно и позорно закончилась жизнь демона революции. По правде сказать, и остальная многочисленная братия из их числа закончила свою короткую

жизнь не лучшим образом, начиная с самого Ленина и его апостолов: Дзер- жинского, Смилги, Луначарского, Лациса, Воровского, Троцкого и многих, многих других, не беря уже во внимание рядовых большевиков, которых – свои же – пачками отправляли на тот свет, словно щелкая семечки…

В романе «Курай – трава степей» я отобразил лишь незначительную, ни-

чтожную капельку произвола и ужастных преступлений большевиков против простого народа. В масштабе же всей страны, это была такая трагедия, каких ещё не видел и не знал до этого весь мир. Аттила и Чингиз-Хан там отдыхают! Разве что с Гитлером их можно рядом поставить: сходства уж слишком много

– между национал-социализмом и коммунизмом: и особенной колоритной строкой выделяется обоюдность концлагерей, что в 39-м ещё и на деле под-

твердилось, когда Сталин с Гитлером первый делёж чужих земель начинали. Так что, прежде, чем заявлять, что мой роман жестокий, «заявителю», жела- тельно-бы было, полистать Историю мира, а заодно и хронику почитать за три десятка лет Сталинского бесчеловечного произвола и геноцида по уничтоже- нию целых народов России. Тема эта гибельная и на этот счёт можно писать и говорить до посинения, а, вот насчёт моих произведений: у меня созрело

личное мнение – насчёт отзывов всяких – которое в корне отличается от всех остальных. Самый достоверный отзыв, подчёркиваю, – самый достоверный, и при жизни писателя! на любое его литературное произведение – это отрица- тельный отзыв, ибо там нет лукавства и желания – не обидеть. К тому же,