Александр Стребков - Не потеряй себя

– На этой неделе в первую смену, скоро должна дома быть.

– Всё! сваливаем на Веркину блат хату, сто очков кому хочешь дам – там всё на мази получится. Раскрутим по-полной её и Том- ку, а дальше масть сама ляжет в ладошку.

Улица Пушкинская упиралась в переулок Доломановский по- добием тупика, ибо на этом она заканчивалась: повернёшь

налево, хоть направо – ты уже идёшь не по ней. В этой конечной её точке располагалось ГПТУ №-7. Собственно она в него и упи- ралась, дальше ходу – только на крыльях. От здания училища, вниз в сторону Дона, уходил рукав – на проспект (язык не пово- рачивается эту прямую кишку человеческого организма про-

спектом называть) Сиверса, тянувшийся между вонючим кана- лом, где текли помои Темернички, а слева забор нефтеперера- батующего завода. Со стороны проспекта Сиверса этот завод

представлял собой жуткое зрелище: какие-то сараи немногим выше забора, односкатные крыши покрытые рубероидом и за- литы гудроном, внутри кирпичное что-то стоит: всё в копоти и в том же гудроне, всё это на трубах, из которых сутками что-то ча- дит. Сказать, что воздух в этом месте был тяжёлый – это значит, вообще ничего не сказать. Когда стояла тихая пасмурная погода без ветерка, не задумываясь можно было сразу надевать проти- вогаз, разумеется, если есть в наличии. Гудроном, мазутом,

креозотом, самой нефтью и ещё чёрт знает чем, но воняло так, что людям со слабым здоровьем лучше сюда не попадать. Для того чтобы стало понятней, что из себя нефтеперегонный завод представлял, требуется самая малость: открыть Историю госу- дарства Российского и найти старые фотографии города Баку конца девятнадцатого века, где на снимках наглядно показаны такие заводы. Напротив, через дорогу положение было не в

лучшую сторону – там текла Темерничка, а в неё со всего города по трубам диаметром в человеческий рост стекала вся гадость, которую после себя воспроизводит человек. Странное дело по- лучается: такое мелкое, совсем ничтожное существо – этот чело- вечек, а сколько всякой дряни от него получается, – уже весь

земной шар загадил. Так вот – эти две составляющие, о которых сказано выше, словно соревновались между собой: у кого пово- нючей и чей дух быстрее изживёт со света людей. В обратную

сторону, если с Пушкинской повернём направо, за забором учи- лища – этого бастиона в области знаний и навыков в строитель- стве, в котором и учились наши герои дальнейшего рассказа,

начинались трущобы. Чего – чего, а вот трущобы городить чело- век всегда был мастер высокого класса. Там тянулся частный

сектор – так называемого старого фонда жилья со дня образова- ния города – это примерно так, как в музейных запасниках ле- жит старое добро, – лежит и пусть себе лежит, гляди и пригодит- ся кому-то. Дворы как бы общие: с множеством калиток, прохо-

дов, тупиков и дырок всяких, куда не только собака пролазит, но и личности с отсутствием лишнего габарита в бренном теле. В

этих дворах домики стоят: приплюснуты, вросшие в землю на три – пять квартир – комнатушек, больше похожи на навозную кучу, которую со всех сторон на норы крысы изрыли. Входя в эти дворы, в глаза тут же бросалось – это крыши – все на заплатках и все материалы в наличии: от рубероида, черепицы времён Куту- зова, до кусков жести и листов фанеры. Ступеней перед дверями не имелось, они обычно находились внутри: открыл дверь и иди дальше, только за собой не закрывай – окошек нету, и тьма

наступит. Узкий проход в темноте: нащупал ручку дверную, во- шёл, а выключатель не знаешь где. Доставай из кармана спички, иначе будешь стоять как в гробу, даже мухи и те не желают тут

селиться. Проживала в этих трущобах прослойка-общества, – вполне нетрудно догадаться по жизни кто здесь обитал. Давно известно, что чем ниже спускаться по ступеням социальной лестницы, тем страшнее и омерзительней будет там всё выгля- деть. В такие злачные места стремилась вся рвань, пьянь и ни- щета не исключая уголовный элемент. В одной такой квартире проживала женщина бальзаковского возраста со своей восьми- летней дочерью. Дама утончённой чувствительности, солидная и при всех прибамбасах, которые кстати, не всем мужикам по душе; характером добрая, уступчивая, готовая всем поделиться

– даже тем, что большинство женщин считает самым её драго- ценным сокровищем. Кстати, мужики поголовно категорически против такого взгляда на принадлежность той женской вещи, которую она всю жизнь прячет от посторонних глаз. В советской жизни простых граждан, с появлением в квартирах и в частных домах цветных телевизоров и бабинных магнитофонов фирмы

«Сони», купленных в комиссионном магазине; персидских ков- ров и хрусталя в сервантах, в ходу на этот счёт ходил популяр- ный анекдот. Передавался, правда, сей анекдот из уст в уста только среди мужской части населения. Мы попытаемся его рассказать в своём изложении и редакции: «Женщина бальза-

ковского возраста лежит в постели в ожидании своего любовни-

ка, который открыв от удивления как можно шире рот, стоит на пороге, вылупившись на предмет предстоящих утех в ближай- шие минуты. У дамы пледом прикрыты только ступни её ног – то, что под пледом – на то лучше всего не смотреть. Остальные женские прелести из-под бижутерии тонкого нижнего белья вы- лези наружу, как сдобное тесто вылезает из квашни. Толстые

губы полуоткрытые – слюнки текут: ждут, не дождутся, когда их любовник засосёт в свою бездну. Кулачки у дамы то сжимаются, то разжимаются – можно подумать, что корову собралась доить. Любовник на удивление абсолютно трезвый – ни в одном глазу, но чем-то напоминает забулдыгу из подворотни. Вытянул голову вправо – словно гусак и вслушивается: за перегородкой что-то

заурчало, или с унитаза говно спустили, или упал кто-то там на пол. В комнате благоухает духами или одеколоном «Красная Москва»; вероятно, готовясь к предстоящим любовным проце- дурам, хозяйка вымыла им все полы. В воздухе под самым по- толком незримо витает сексуальная напряжённость. Временная задумчивость обоих вдруг исчезает на их раскрасневшихся ли-

цах – давно пора приступать к главному, – зачем и собрались. Но дамочка наученная горьким опытом в прошлом, теперь прини- мала любовника, молча: она не произносила тех сакрально-

сексуальных ранее слов: «Милый мой, возьми у меня всё самое дорогое!..» – Ибо при этих словах возлюбленный окидывал жад- ным взглядом всё по кругу, что под стенами стоит и выбирал,

что подороже. И как обычно, выбор всегда останавливался на телевизоре или магнитофоне «Сони». Сграбастав в руки, водру- зив на живот, уже не оглядываясь, покидал квартиру случайной любовницы. Раскрыв пошире рот, она пыталась остановить его словами: «Стой, сокровище моё, куда же ты?!..», – но дверь уже захлопнулась за ним, любовная идиллия не состоялась!.. И всё- таки, что же случилось дальше в этом случае?.. человек-то из