Александр Стребков - Не потеряй себя

«царь» пидарасами обозвал или, если и попадается, как говорят,

– ни себе – ни людям, так бабник последней стадии разврата – этому не до государственных дел, – юбок полный зал!.. Эти так называемые «великие» в образе садистов, убивающие своих детей, о чужих отпрысках и говорить не приходится. Сживая со

свету одну жену за другой, принимая участие в пытках и казнях. То шизофреник, то любитель самолично головы людям отру-

бать. А в Англии в своё время отыскался король слабый на зад- нее место, которым на троне обычно сидят, но он думал иначе – за это и поплатился. Взяли в руки железный шворень. Раскалили добела, и вогнали по самую, что ни есть рукоять в то место, что- бы от слабины избавить. «Не сотвори себе кумира» – для любого главы государства – это высказывание актуально. Если у тебя кумир – будь то: Аттила, Чингиз-Хан, Иван-грозный, Пётр-

первый, Наполеон, Ленин, Сталин или Гитлер, – значит, нет у те- бя, не то что взгляда на вещи, но и ума, ибо будешь повторять чужие – те же порочные и преступные ошибки. Господи!.. – да разве всего можно перечислить, что они творят и что за ними

стоит?! Потом всё засекретили. Придумали всякую чушь оправ- дательную, по поводу того, что только им известно, а сколько

скрыть удалось?! В конце концов: великим государственным деятелем вдруг стал. А холуи подковёрные – рады стараться,

недолго думая, в ладошки захлопали и самым великим и умным

«вождём» объявили во все времена и века: не забыв памятни- ков везде наставить. И так из столетия, в столетие. Утвердив- шийся взгляд на окружающий нас Мир, в современном обще- стве, – что этим миром правит дьявол, как ничто другое под-

тверждает истину того, что в реальности происходит вокруг нас с вами во все века. Если бы это было не так, то к власти во всех

странах без исключения приходили бы люди совсем другого склада ума и поступков…

Война, – как говорили классики коммунистического учения,

хотя вряд ли, чтобы они это сказали первыми, – есть продолже- ние всё той же экономической политики только иными спосо- бами. На оконных витринах советских магазинов на тротуар

смотрели манекены в элегантных костюмах, модных сорочках и прочих прибамбасах начиная от галстука. Заходишь… – в любой: кирзовые сапоги, халаты, фуфайки и костюмы хрущёвской эпохи, которые даже деды не желали носить. Но это, всё-таки, была

экономика. Потому кругом цирк и обман. Живём в сырьевой колонии, – как мы уже сказали, – современного типа – вторая

Индия 21-го века, и даже не подозреваем этого!.. Это, что каса- ется нас, как было, но почему в мире до сих пор за все эти тыся- челетия всё окончательно не рухнуло? – спросим себя. По одной очень простой причине: игра для того, кто это затеял, слишком

занимательна и интересна. Но!.. до определённого времени! Наиграется, набалуется – одним мановением взгляда или мыс- ли, или что там ещё у него, сотрёт, смешает, переколдобасит все стекляшки калейдоскопа, что уже неоднократно случалось на

Земле и подтверждено археологическими изысканиями. А пока что можно радоваться; кому-то с нетерпением ожидать появле- ния на свет божий «великого» и любимого «гениального» во- ждя, в образе доброго царя батюшки, правда, наперёд хотим особо предупредить, что, как и в прежние времена: следующий правитель будет ничем не лучше других предыдущих и повторит одни и те же ошибки. А мы тем временем немного успеем рас-

сказать о жизни простых смертных, которые по праву и своей

сути стоят гораздо ближе к Богу, чем эти так называемые – «ве- ликие» Мира сего, ибо о тех, о ком мы собираемся вам расска- зать, головы топорами людям не рубят и детей не убивают.

Ноктюрн.

Было начало сентября; и погода сентябрьская на дворе стоя- ла: тихо кругом, ни ветерка, не жарко как в прошлом месяце —

сидишь на лавочке, как в раю, – и жить дальше хочется. Пётр Леонтьевич Дворыкин по хорошей погоде всегда выходил из своего двора напротив и, усевшись на лавочку лицом на своё

подворье, бывало часами, просиживал, погрузившись в воспо- минания. Дворыкин был коренным ростовчанином и любил

свой город не меньше, чем в детстве свою родную мать. В этот юбилейный год ему исполнялось семьдесят семь лет – две се- мёрки вроде бы к счастью, как говорят, но где это счастье, когда на носу замаячил девятый десяток, а в прошлом одна боль, да огорчения всякие. Несмотря на столь солидный возраст, Пётр

Леонтьевич выглядел моложаво: стройный, хотя и немного ху- доба проглядывала старческих лет; от когда-то высокого роста сутулость сейчас появилась, но лицом без морщин и того иска- жения мимики, которое многим приносит прожитое время, не наблюдалось. Походку всегда старался держать молодую – не шаркая пятками ног по земле, смотрел всегда прямо, не пряча

глаза, а в руке, если выходил со двора, трость непременно была. Не палочка, с которой ходят люди обычно преклонного возрас- та, а именно трость: с той, что ещё когда-то, в той жизни и в том прошлом веке солидные мужчины вышагивали без исключения по городской мостовой. Трость у него была древняя, как и воз- раст его, к тому же изготовлена мастером под особый заказ: не как-нибудь, – таких произведений искусства теперь уже не де- лают! Домовладение Дворыкина, в котором пришлось прожить почти всю свою жизнь со времени смены власти в стране, рас-

полагалось по нечётной стороне улицы Пушкинской: между пе- реулками Братский и Халтуринский. Когда-то двор с фасада при- крывала кирпичная изгородь: с кованным ажурным обрамлени-

ем, такими же воротами и калиткой, но в последнюю войну сна- ряды и бомбы всё превратили в щебень и покорёженный метал. Сейчас на том месте был обычный проход во двор: широкий – не меньше чем на десять метров, – заходи, выходи кому не лень! В самом дворе – в длину просторном – по периметру буквой «П» стояло четыре строения: два каменных дома и два флигеля. Вся

площадь двора вымощена булыжником: от долгих лет камни так отполировались, что при солнечной погоде блестели, словно

начищенные хромовые сапоги. На этой уютной улице Пётр

Леонтьевич жил не всегда: сюда он поселился вынужденно в том далёком марте 1918 года, когда февральским днём в город вошли большевики, а до этого он проживал в особняке, занимая в нём целый этаж, и дом тот располагался в самом центре горо- да по улице Садовой. Однажды, спустя время – меньше месяца прошло с того дня как в город вошли войска красных: вслед за

этим и в жизни Петра Леонтьевича последовали трагические

события. После того как его выпустили снова на волю, в очеред- ной раз вернувшись из городского Чека, куда он ходил еже-

дневно в поисках пропавшей жены, собрал кое-что из необхо- димых вещей и переселился на улицу Пушкинскую. Половина зданий нечётной стороны на этой улице являлась его собствен-