Артем Грач - Наследница Румады. Мальтиец

Потом пошел к пилотам.

– Иван Степанович, вы сказали, что готовы подписать контракты, вот они, перечитайте внимательно и можете подписывать.

– Боюсь по прилету у меня на это не будет времени.

Контракты пилотов, уже подписанные, обратно принесла мне Эля.

С каким-то ожиданием посмотрела на меня.

– Тебе Оля все рассказала?

– Да, мистер Боне.

– И ты тоже этого хочешь?

– Да, мистер Боне, вы такой мужчина, такой…

Она словно захлебнулась своими словами.

– А больше Оля тебе ничего не говорила?

– Говорила, что мы только ваши и ничьи больше.

– И как тебе такая перспектива?

– Мистер Боне…, да я…я…

Девушка сделала шаг ко мне.

– Эля, не сейчас, когда вернусь.

– Хорошо, мистер Боне.

С радостной улыбкой упорхнула.

Ну и что ты Паша паришься, хотят, и ты хочешь, вот и весь сказ.

В аэропорту Шереметьево меня встречал сам Денежный.

– Саша, а оркестр где?

Тот ошарашенно уставился на меня.

– Мистер Боне…, мне об этом никто ничего не сказал.

– Чтобы следующий раз был, иначе поедешь нянчиться с сыном Панды.

Снова ошарашенный взгляд на меня.

– Вы так шутите, мистер Боне?

– Угу, шучу, но не советую тебе радоваться таким моим шуткам.

Похоже, он и вовсе выпал в осадок.

– Ладно, поехали уже, времени у меня нет.

Поехали, бронированный мерс катил по шоссе словно танк, не в смысле лязга, а в смысле тяжести, я ее словно чувствовал.

Мои размышления прервал телефонный звонок.

Что же они все не угомонятся то, выбросить что ли его и уехать в деревню к бабке Марфе с Терентичем?

Звонила Барчел.

– Саша, вели остановить, погуляю я минут пять.

Денежный посмотрел на меня как на полоумного.

– Но… мистер Боне…

– Ты не слышал, что я сказал?

На мой тон среагировал первым водитель нашего танка, он резко свернул на обочину и остановился.

Сзади встал еще один такой же мерс.

Вышел, осмотрелся и пошел к «грибочку» с лавочкой, над которым висел убийственного смысла плакат, «Берегите лес-мать вашу!

Вообще-то, наверно правильно было бы «отец», вроде как лес, это все же мужского рода, но логику хранителей данного леса, мне не понять.

Скорее всего, сказали то, что именно хотели сказать.

– Здравствуй Джессика, как же я рад тебя слышать.

– Пол, милый мой человек, я тоже очень, очень рада слышать твой голос, но увы, звоню я тебе совсем не по поводу своей радости.

– Джессика, и кто посмел тебя обидеть?

– Меня-я… Пол, что ты такое говоришь, разве ты не знаешь, что обидеть меня невозможно.

– Тогда, кого из твоих друзей обидели, почему твой голос звучит как похоронный марш?

– Пол, не обидели никого, но могут обидеть тебя.

– Вот даже как, и кто же это такой смелый?

– Пол, не надо вот только твоего сарказма и твоих этих шуточек, я тебя знаю, но не все же тебя знают так, как я.

– Джессика, радость моя, вот только не надо заводиться, говори, кто и что?

– Райт попросила меня передать тебе приглашение, Пол, приглашение, в кавычках…

– Это ты так поняла?

– Нет, Пол, это так прозвучало.

– Ладно, дальше что, приглашение куда?

– К нашему первому, и не позднее, чем завтра.

Мой самолет конечно летает быстро и далеко, но не настолько же, где Москва, и где Вашингтон.

– Джессика, я принимаю это приглашение, но, не завтра, а послезавтра утром, так и передай Канди.

– Пол, а ты с ней что, знаком?

– Джессика, я что-то не помню такого случая, чтобы ты меня ревновала.

– Да вот еще, она далеко не Мия, чтобы я стала тебя к ней ревновать.

– Стало быть к Мие ты меня ревнуешь, и к Эмили наверно тоже?

– Пол, вот прилетишь, я тебе выскажу все, что я о тебе думаю, несносный ты мальчишка.

– Пол… прилетай пожалуйста поскорей, я так уже соскучилась…

Ее голос, разве что не плакал.

– Милая моя Джессика, я прилечу, но тогда это опять будет ночь.

– Пол, будешь подлетать, позвони, я встречу тебя в аэропорту.

– Джессика, может я лучше возьму та…

– Нет, Пол, не лучше, я встречу.

– Хорошо, я позвоню.

Выходит, что не успела Канди вернуться, как получила от первого в тык.

– Джакомо, твои люди проводили ее?

– Да, Пол, она сразу же поехала к нему.

– Хорошо, я понял, пусть Красавчик встречает меня ночью послезавтра в аэропорту Вашингтона.

– Пол, его там нет, но тебя встретят.

Сел в машину, Денежный уставился на меня.

– Саша, ну и чего мы сидим, машина что ли сломалась?

– Не-ет… мистер Боне…

– Ну так поехали уже, или вы блин без пинка не заводитесь?

Водила хмыкнул, и мерс тихо урча мотором рванул с места.

И не было больше чеховского домика, жаль, а была подмосковная резиденция, чуть ли с не причесаными елями и кустами.

Первый как раз и стоял возле одного из кустов.

– Опаздываете, Павел Васильевич.

– Василий Васильевич, у вас что, не получается сформировать куст?

– Почему?

Он удивленно посмотрел на меня, убирая секатор от ветки.

– Раздражительный вы сегодня какой-то.

Ветка была все же срезана, с лязгом секатора противно резанувшим по ушам.

– С вами, Павел Васильевич, трудно быть не раздраженным.

– Куст то тут причем, и потом, срез не должен быть прямым, а наискосок, яйца бы оторвать вашим ботаникам, которые вас обучали этому.

Взял у него секатор и поправил срез, заодно и срезал лишнюю рядом ветку.

– Вообще-то меня мама этому учила, и учила правильно, это вы своим присутствием…

– Ну, извините, Василий Васильевич, в прочем, я могу и уйти, вовсе не собирался вам мешать.

– Знаете, мистер Боне, мне кажется, что вы переходите какую-то грань, или возможно уже перешли.

– Александр Иванович, он ведь еще молодой, не все понимает, или понимает, но порой боится сказать, а Виктория Львовна, она сейчас и вовсе на небесах от вас.

– Хотите понять, Василий Васильевич, когда упустили меня?

– Нет, не хочу, знаю, после того, как вы побывали на криминальной сходке.

– Вы, Павел Васильевич, перестали бояться смерти, но важно не это, важно то, что вы перестали бояться всего, даже боли ваших близких.

Я прекрасно его понял, и это была вовсе не угроза, он действительно по-человечески переживал за меня.

– Может мне уже уйти от всего этого, Василий Васильевич?

– Я рад, что вы меня правильно поняли, Павел Васильевич, но вот уйти вам уже не дано.

– Тогда какие ко мне претензии?

– Никаких, просто постарайтесь все же быть поосторожнее, очень вас прошу.

– Звали зачем, Василий Васильевич?

Мне хотелось поскорее сменить тему.

Он был прав, я в последнее время шел просто на кураже и все ждал, где же я сорвусь под откос.

– Павел Васильевич, Румада, это для вас так важно?

Вот оно что, Россия не желает заморачиваться по этому поводу.

– Василий Васильевич, для меня важно все то, что связано с моими друзьями.