Алла Кречмер - Тайна агатового паука

Не надо было ему это говорить, потому что Ева рассердилась так, что с трудом сдерживалась, чтобы не поколотить Уиллоуби.

– Дурак, идиот, хам! – воскликнула она, вытянувшись в струнку и подняв подбородок.

Майкл решил подшутить над юной леди и поспешил изобразить умственно отсталого недотепу. Он округлил глаза и часто- часто заморгал, а затем спросил:

– А при чем тут я? Может, Вы руки и не моете, так что ж я…

Град кулачков посыпался на его голову, и он поймал ее ладошки и стиснул так, что она не могла вырваться, несмотря на сопротивление. Вскоре она затихла и замолчала, раздумывая, а что же она чувствует в чужих объятиях, но кроме покалывания в кончиках пальцев не замечала в себе ничего нового.

Внезапно Майкл убрал руки и спокойно сказал:

– Иди к себе, девочка.

И снова Ева рассердилась.

– Не смейте так меня называть, – светским тоном промолвила она. – И не приближайтесь ко мне ближе, чем на два метра, мистер Уиллоуби.

– Как Вам будет угодно, мисс Ева, – улыбнулся Майкл.

– Подобным образом Вы можете вести себя с другими девицами, менее взыскательными.

– Благодарю Вас за разрешение, мисс Ева.

– А меня Вы никогда не поцелуете.

– Ни за какие коврижки, мисс Ева.

– Нахал! – взвизгнула Ева, почувствовав издевку в его словах. Задрав нос и фыркнув, словно кошка Милли, Ева выскочила из комнаты.

Оставшись один, Майкл подумал, что первое, чем ему следует заняться, это поиски квартиры.

Зажаренный гусь томился в духовке; пудинг, украшенный цукатами и шоколадом, остывал на подносе, а Джереми, кряхтя, доставал из шкафчика бутылочку домашнего вина. В гостиной стояла рождественская елка, под ней стояли фигурки в вертепе – Мария, Иосиф, младенец в корзинке и ангел в длинном хитоне с молитвенно сложенными на груди руками.

В камине потрескивали дрова, и кошка Милли устроилась поближе к теплу в любимом кресле Барнета.

Майкл пожалел, что отказался от уютного семейного ужина, но, заметив Еву, спускающуюся по лестнице, поспешил откланяться.

– А разве мистер Уиллоуби не останется с нами? – лениво произнесла Ева.

Она покосилась в сторону зеркала, чтобы убедиться в том, что выражение ее лица спокойно до полного равнодушия.

Барнет выбрал, наконец, вино и отдал бутылку миссис Томсон.

– Ты о чем, доченька? – переспросил он. – Майкл? Так он еще утром предупредил, что празднует не с нами.

– Ну вот, стараешься, готовишь, а он вечно куда-то убегает, – проворчала стоящая рядом с подносом домоправительница.

– Да не куда-то, а к кому-то, – уточнил Барнет. – Знали бы вы, с какой красавицей я встретил его на перроне. Королева, да и только! Майкл сказал, что она певица, гастролирует в Лондоне. Она пригласила его на концерт. А что это ты так вырядилась, дочка?

Любящий папочка наконец-то обратил внимание на наряд дочери – белое муслиновое платье, чересчур открытое, по его мнению, но не это привлекло его внимание – Ева с ног до головы была обвешана неизвестно откуда взявшимися украшениями.

– Где ты взяла эти вещи? – строго спросил Барнет и потрогал браслет на руке Евы.

Девочка сняла браслет и протянула отцу: так, серебро, а вот камни, похоже настоящие изумруды.

– Подарок Майкла на Рождество, – объявила довольная Ева.

– Как, все это он тебе подарил? Ненормальный, – воскликнул Барнет. – Дочка, это дорого, с чего бы ему тебя так одаривать?

– Мне он почему-то украшения не подарил, – встряла в разговор миссис Томсон.

Это вовсе не означало, что домоправительница недовольна подарком Майкла, скорее она ругала мальчика за расточительность. А в случае с Евой он явно преувеличил.

– Дочка, скажи, а он случайно не… – Барнет не знал, как выразиться, – … не пытался, не дай Бог, обнять тебя или взять за руку?

– Папа! – возмутилась Ева, не дав ему закончить фразу, – Как ты можешь так думать обо мне? Ты же не напрасно платишь за мое обучение и воспитание. Поверь, ты не выбрасываешь деньги на ветер, и я веду себя с мистером Уиллоуби, как истинная леди.

Сказав это, «истинная леди» покраснела, припомнив сцену в комнате Майкла.

– Впрочем, если ты хочешь, папа, я верну Майклу его подарок, – скромно потупившись, произнесла Ева, на что Барнет возразил с излишней поспешностью. А что? Нравится Майклу сорить деньгами, это его дело! Кто бы ни был против, но только не он, Джереми.

– Лучше уж я буду носить эти вещи, чем его красотки, – презрительно бросила Ева.

Барнет с гордостью посмотрел на свое дитя – кажется, дочь обещала со временем стать такой же экономной, как и он сам. Умом и образованием она его уже превзошла.

Миссис Томсон была настроена к девочке более критично.

– Если бы Майкл знал, какие ты номера откалываешь в школе и какие оценки получаешь, он тебе ничего бы не подарил. Вспомни, какое письмо мы получили от твоей директрисы.

– А что директриса? Папа, она меня не любит и придирается по пустякам. И потом, по математике, литературе и французскому я занимаюсь лучше всех.

– А по географии?

– А что по географии?

– А кто заявил на уроке географии, что Египет находится в Европе? Даже я знаю, что он расположен в Америке, – гордо заявила домоправительница

– И не в Америке, а в Африке, – возмутился Барнет. – Это наша колония, мы там построили канал, об этом все газеты писали.

Миссис Томсон и Ева переглянулись: ни та, ни другая газет не читали. Барнет продолжал ворчать, но Ева прервала его резонным замечанием, что, если ей понадобится плыть в Египет, она обратится в пароходную компанию.

А тетушка недоверчиво заметила:

– Надо спросить у Майкла, он был в Америке, и лучше нас знает, где Египет.

Она зажгла свечи и пригласила отца и дочь за стол.

Еще не успели попробовать гуся, как зазвонил дверной колокольчик. Пришел Стив Хэнстед, прикормленный адвокат и ближайший помощник Барнета. Он выполнял деликатное поручение – принес чемодан с деньгами – рождественский подарок от банды. Надо сказать, что Джереми предпочитал наличные, по своей простонародной привычке он не слишком доверял чекам, векселям и другим банковским бумагам. Хэнстед объявил, что идет праздновать в отель, а «ребята» встали на трудовую вахту – праздничная публика более невнимательна, поэтому обчистить карманы в такие дни намного проще.

Барнет отпустил помощника и занялся любимым делом – он пересчитывал деньги.

Ужин подошел к концу, когда миссис Томсон заметила, что Ева украдкой спрятала в угол кусочек восхитительного пудинга.

– И что ты делаешь? – спросила тетушка. – Зачем ты крошишь пирог по углам? Мышей приваживаешь?

Застигнутая врасплох Ева вздрогнула.

– Тетя, не сердитесь. Такой вкуснятиной соблазнятся даже мыши.

– Только мышей нам не хватает, – вздохнула миссис Томсон.