Кирилл Шатилов - Многоликий странник

Спускаясь по ступеням лестницы, Хид почувствовал, что за ним наблюдают. Такое бывало с ним, когда во время боя он интуитивно уклонялся в сторону, а там, где только что была его голова, проносилась смертоносная стрела. На сей раз вместо стрелы он увидел стоявшего в отдалении Граки. Вот привязался, зло подумал Хид и сплюнул себе под ноги. Ведет себя так, будто кто-то сомневается, что он здесь главный. А главный – ну и занимайся своими делами. Нет же, ему обязательно нужно все разнюхать, самому пальцем в дерьме поковыряться, а потом придумать какую-нибудь причину, чтобы отчитать по первое число.

Делая вид, что не замечает Граки, Хид невозмутимо направился к воротам. Когда мост через ров был опущен, выходить за пределы заставы никому из эльгяр не возбранялось, однако существовало неписанное правило, по которому этой свободой пользовались лишь в крайних случаях. Только специально обученные лазутчики постоянно покидали заставу и рано или поздно возвращались обратно с новыми сведениями о перемещениях неприятеля. Судя по последним донесениям из леса, основные силы шеважа отступили далеко фюль’сан 2 2 Фюль’сан – букв . за солнцем, т.е. на запад и там затаились. Скорее всего, на время, как то обычно бывало перед особенно яростными атаками, однако за их действиями неусыпно следили опытные воины, и эльгяр знали, что будут заранее предупреждены о надвигающихся переменах. Хиду даже приходилось слышать о том, что несколько лазутчиков настолько хорошо освоили язык и повадки шеважа , что живут вместе с ними, успешно выдавая себя за дикарей. Хид этим слухам не верил, как не верил ничему, чего не видел собственными глазами. Он даже представить себе не мог, какими нужно обладать талантами, чтобы шеважа приняли тебя за своего. По крайней мере, родиться рыжим. Среди вабонов рыжие, конечно, попадались, однако, кроме себя самого, Хид встречал за всю жизнь лишь двоих.

Одним из них был его отец, могучий кузнец Хоуэн, умевший двумя ударами превращать раскаленную заготовку в плоскую пластинку, вторым – странный незнакомец, зашедший как-то давным-давно, в далеком детстве Хида, к ним в деревню, схваченный и убитый местными жителями как раз по подозрению в принадлежности к шеважа . В то время противостояние между вабонами и обитателями леса было наиболее яростным, и в народе ходило немало слухов о подозрительных личностях, вынюхивающих слабые места в обороне равнинных деревень. По рассказам отца, незнакомца просто-напросто оклеветали, хотя говорил он чисто, вел себя как обыкновенный путник и не просил ничего, кроме ночлега и возможности на него заработать. Единственным его недостатком оказалась огненно-рыжая шевелюра, которую он, как показалось односельчанам, пытается скрыть под платком, какие в холодное время обычно носили мужчины, не имевшие лишних денег на покупку шапки. Кто убил его, тоже навсегда осталось загадкой, поскольку уже остывший труп зарезанного во сне незнакомца нашли под утро в кукурузном поле, вдали от хижины Хоуэна, который накануне согласился-таки дать ему скудный приют.

С тех пор Хида занимал вопрос о том, а что если и среди шеважа встречаются изгои, волосы которых имеют не рыжий, а просто светлый или даже темный цвет. Как терпят их соплеменники? Оставляют жить, как ни в чем не бывало, или прогоняют с глаз долой? И если их прогоняют, то куда они идут? Может быть, обращая столь пристальное внимание на рыжих соплеменников, они упускают из виду тех шеважа , которые были изгнаны собратьями и поселились… среди них, вабонов ? Своими сомнениями Хид не делился ни с кем. Даже отец поднял его на смех, сказав, что не распознать шеважа , будь тот разодет хоть виггером 3 3 Виггер – рыцарь , хоть аолом 4 4 Аол – старейшина (в деревне), избираемый из числа наиболее уважаемых виггеров , сможет и малый ребенок. С тех пор прошло немало зим, Хид сам за это время неоднократно сталкивался с шеважа и теперь понимал, что и отец, и его односельчане были слишком наивны и прямолинейны: чем больше оказывались отряды нападавших на заставу дикарей, тем заметнее на фоне их рыжих голов выделялись – как правило, закрытые меховыми шапками – светлые или почти черные шевелюры. Шеважа были разными. Не понимать этого или слепо отрицать очевидное, значило, по мнению Хида, подвергать опасности всех вабонов .

В тени ворот дул приятно освежающий бриз. Лето в этом году выдалось особенно жарким. Прошедший два дня назад сильный ливень, испарившийся без следа, оказался единственным за много недель изнурительной засухи. На далекое синее небо лишь изредка наплывали разрозненные белые стайки облаков, но солнце сразу же гнало их прочь, и они таяли и исчезали, как сугробы снега после короткой и почти не холодной зимы.

Ступив на мост, Хид невольно насторожился. Тушка зайца лежала поблизости, но, чтобы добраться до нее, нужно было перейти на другую сторону рва. Лес ободряюще шелестел, призывая Хида не медлить. Однако он не стал спешить и по привычке внимательно осмотрел опушку. Все выглядело так же спокойно, как и с высоты ворот. Только ощущение, что за ним наблюдают, не исчезало. Оглянувшись, Хид обнаружил, что Граки ушел.

Доски моста мелодично поскрипывали под его легкими шагами. Товарищи, следившие сейчас за ним со стены, не должны были подумать, будто он волнуется. Да он и не волновался. Всего-то делов – зайца подобрать! Вон он валяется белым пятнышком на зеленом склоне. Стрела пригвоздила его к земле во время прыжка. Успел ли он понять, что умирает? Или смерть наступила раньше, чем он осознал свой конец?

Хид быстро перешел мост, спрыгнул в ров и осторожно, чтобы не оступиться и не напороться на торчавшие повсюду острые колья, наклонился над своей жертвой.

В это мгновение его больно укусило в шею. Хид попытался отмахнуться, но рука задела что-то твердое, и это причинило ему еще большую боль. Удивившись непривычному ощущению в горле и услышав позади себя крики, показавшиеся ему знакомыми – кто-то как будто окликал его по имени, – он покосился в сторону и увидел оперенье стрелы. Оперенье было черным, какое обычно применяют шеважа , а стрела торчала из шеи. Только не зайца, а его собственной.

Хид хотел позвать на помощь, но зашатался, потерял равновесие и опрокинулся навзничь. Остро заточенный кол вошел ему в бок между ребер и замедлил падение ровно настолько, чтобы Хид успел различить сквозь застилающую глаза кровавую пелену бегущих по посту и размахивающих топорами людей.

Шеважа атаковали заставу в полном молчании. Так приказал Нодж, а он всегда знал, что нужно делать. Поэтому он и стал тем, кем стал: вождем клана Лопи. Весь клан гордился им. А тем более Сана, его дочь, припавшая сейчас щекой к натянутой тетиве и ожидавшая, когда прорезь бойницы на высокой стене загородит изнутри чье-нибудь тело. Уж она-то не промахнется. Разве не ее меткий выстрел стал сигналом к наступлению? Гадкий илюли даже не понял, что его убили.